Таксимо
Рассказ
Peter Pravdin
Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель приходил к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывался от обвинения и излагал суду мотивы отказа. Отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влек за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью.
Именно о таком редком стечении обстоятельств идет речь в предлагаемом рассказе.
В 1985 году в СССР произошла смена власти, вместо умершего Константина Черненко генеральным секретарем стал Михаил Горбачев, это произошло в марте. Но уже в самом начале года в милицейской и военной среде присутствовало стойкое ощущение, что страна осталась без руководства. Черненко, бывший Генеральным секретарем КПСС, большую часть времени находился в больнице, в народ не выходил и к нему не обращался, даже при помощи телевидения.
Народ понимал, что очень скоро новые похороны, а значит усиление бардака во власти в будущем, а посему, строил свою жизнь самостоятельно. По-своему, на свой лад, нисколько не считаясь с политикой, с заклинаниями партийных агитаторов и пропагандистов. В стране нарастал тотальный дефицит, который стал причиной разгона цен. На фоне пустующих прилавков, цены на рынке и в товарном обмене между людьми росли неуклонно. Проститутки за доллар просили уже по пять рублей. Присущая якобы только в западной рыночной экономике инфляция, о котором нам многие годы надоедливо талдычили агитаторы – обосновалось у нас в худшей форме.
Суетливые и не системные приказы высшего руководства МВД нервировали, настораживали личный состав. Дополнительные проблемы в работу органов внутренних дел вносил Комитет государственной безопасности в лице работников специального подразделения 3 управления. В милицейском офицерском составе нарастали неуверенность, разброд и шатание. И как всегда при неблагоприятных внешних обстоятельствах в системе начали прорастать сорняки: люди моментом менявшие свою ориентацию в части ответственности и верности делу. В милицию стали приходить элементы из социально безответственных слоев общества, которые хотели жить не по закону, и даже не по понятиям, а по своим хотелкам.
На службе короткий последний месяц зимы февраль в 1985 году оказался богатым на всякие происшествия и преступления. В этом дефицита в стране не было. Работы было валом.
***
Отсидев в актовом зале планерку, в один из понедельников в середине февраля, я получил расписанные мне из дежурной части материалы для проведения дополнительных проверок и принятия решений по ним. Один из них имел признаки совершенного разбоя, преступления, относящегося к особо тяжким. Однако, первичный материал, собранный дежурной сменой был просто никудышным, впрочем, и дежурную смену обвинять было нельзя, так как обнаружить каких-либо доказательств или свидетелей им не удалось. Я понял, что если регистрировать это происшествие как преступление, то будет беспросветный “глухарь”. По территории совершения и по характеру это было “не мое” происшествие, но расписали его мне. Пришлось крепко материть начальство, правда, про себя.
Суть происшествия была такова: вечером, примерно в 22 часа, проживающая в одном из 9 этажных домов в Пурвциемсе, пожилая женщина возвращалась домой. Как она заявила, между этажами, кто-то ударил её кулаком по голове сзади, от чего она упала, на время потеряла сознание. Очнувшись, обнаружила, что у нее пропали 17 рублей 40 копеек. По данному факту был вызван дежурный наряд.
В 10 часов утра меня вызвал к себе начальник Отдела.
– Добрый день, товарищ капитан. У вас имеется материал, который может стать основанием для проверок сверху и возникновения серьезных проблем в случае, если мы по нему откажем в возбуждении уголовного дела.
– Вы имеете в виду материал по заявлению Игнатовой Валентины? – спросил я.
– Так точно. Если возбуждать уголовное дело прямо сейчас, только на основании заявления – будет классический глухарь. За нераскрытое особо тяжкое преступление обязательно получим люлей. Если натянем и откажем – тот же выхлоп. Нужно провести дополнительную проверку и сделать это исключительно добросовестно. У меня просьба, разберись в материалах, кроме того у тебя приличная агентура на земле в Пурвциемсе. Вдруг есть шансы на раскрытие? Займись этим делом, обо всем оперативно докладывай мне.
– Есть заняться этим делом. Разрешите идти?
– Свободен, и не надо материть меня, даже про себя – ответил начальник, посмотрев вслед мне.
Придя в кабинет, я еще раз внимательно прочитал материал о так называемом разбое. Никаких данных о том, кто совершил преступление, даже приблизительных примет не было. Единственное, что было известно, так это то, что сделал это мужчина, что совершено нападение в период времени с 22 до 22-30, была известна и заявленная сумма похищенных денег, и ничего более.
Первое, что я решил сделать, это самым тщательным образом установить личность заявителя, её особенности. Заявление могло быть и откровенным враньем, вызванным разными причинами. Пожилые женщины ради внимания к себе могут такого насочинять… Этого в нашей практике было предостаточно. Никаких медицинских свидетельств о нанесении удара по голове зарегистрировано не было, исходя из рапорта оперативного сотрудника, потерпевшая отказалась от медицинского освидетельствования. Возможно, это была своеобразная психологическая игра пожилой дамы.
Для этих целей я заказал оперативную установку на Игнатову Валентину. Созвонился с участковым инспектором и попросил подготовить характеристику личности потерпевшей. Дал задание инспектору по делам несовершеннолетних с целью проверить на предмет совершения данного преступления лицами, мужского пола состоящими на учете в возрасте от 15 до 18 лет.
Особенно тщательно я готовил задание для агентуры. Прежде чем его составить, я срочно встретился с агентом «Матерым». Встретились на улице Миера на следующий день вечером.
– Рассказывай, как дела, как жизнь, как встретил новый год?
– Все в относительной норме. Новый год встречал с мамой. На работе все в порядке. В учебе тоже, там не так сложно, как я предполагал.
– А на личном фронте? – спросил я.
– Почти никак, если не считать двух ткачих, случилось по-пьяни.
– Проблем не будет?
– Нет, не будет. Там все без любви, и с презиком.
– У меня к тебе дело, вернее мне необходимо посоветоваться с тобой.
– Я готов, если смогу помочь.
Я рассказал фабулу совершенного преступления в жилом районе Пурвциемсе в отношении пенсионерки.
– Так вот мог бы ты дать исходя из полученной информации психологический портрет возможного преступника и мотивацию совершения преступления. Если коротко, то нужно ответить на вопросы: Кто? Почему? Зачем?
– Сделай чай или кофе, а я подумаю.
Я отправился на кухню и минут через десять принес в комнату крепко заваренный чай, какой любил Петр.
– Вот слушай. Предполагаю, что это крупный парень лет 18, может чуть меньше. По натуре, дворовой гопник, придурок, над которым нет власти даже родителей. Видимо, понадобились срочно деньги, чтобы угостить какую-нибудь тёлку. Все произошло спонтанно. Это не гастролер, это местный. Я на 90 процентов уверен, что именно такой пацан сделал это, – сказал Петр и начал пить чай.
– Спасибо, для меня твое мнение очень важно. Более того оно совпадает с моим процентов на 70. Но предполагаю так же, что это мог совершить кто-нибудь из военных строителей.
– Тебе за чай спасибо, ты всегда завариваешь его отлично. Поделись опытом?
– На этот случай есть анекдот, послушай его.
– Абрам, как тебе удается заваривать такой классный чай. Все в округе об этом говорят? – спрашивает Мойша.
– Это мой секрет, приходите и пейте хороший чай и не требуёте разглашения секретов – ответил Абрам.
Прошло несколько лет, Абрам на смертном одре. Ему опять задают этот вопрос.
– Все очень просто, дорогие, главное не жалеть заварки, – ответил он и отошел в мир иной.
Так что секрет не во мне, а в чае, конечно как минимум это должен быть индийский чай «Три слона», – закончил я.
– Когда мы с тобой полечимся? – спросил Петр.
– Я пока еще не заболел, но ради профилактики стоит.
– Вот, вот мне тоже профилактика потребна.
– Давай на днях, встретимся у меня на ул. Виршу, желательно в выходной день, чтобы утром не бежать на работу.
Под лечением мы понимали крепкую выпивку и мужские разговоры до момента пока были силы.
– Будем считать, что договорились. Я пойду в центр города, здесь рядом, хочу прогуляться.
– Стой, для тебя есть приятное, – я достал 60 рублей, и передал их ему.
– Спасибо, как раз пригодятся. А бумаги когда подписывать?
– Никогда, ты официально не на связи. Я после твоего вызова в «семерку» официально прекратил наши отношения. А как я оформлю эту выплату – это мое дело. Иди, гуляй, и до субботы, как договорились.
Я решил остаться ночевать на ул. Миера, нужно было срочно составить текст задания для оставшейся агентуры. Решил, что задание получат все: и агенты и внештатные сотрудники. Но особенно я надеялся на «Студента», это его территория и благодаря созданному с Петром психологическому портрету возможного преступника, это как раз его контингент.
Утром следующего дня я предупредил по уже отработанной системе «Студента», что нужно встретиться, а затем, распечатав информацию о преступлении и возможном подозреваемом на машинке в большом количестве экземпляров, сев машину развез и вручил информацию большинству ребят своего спецаппарата.
Вечером встретились со «Студентом» на Миера, проговорили с ним минут сорок. Я очень тщательно его проинструктировал в отношении поведения и действий по разбою. Я передал ему полагающиеся деньги за январь месяц и заверил, что если у него в силу оперативной необходимости возникнут проблемы, я прикрою его. Мы договорились так же о том, что ежедневно вечером он будет звонить мне, независимо от результатов его деятельности направленной на установление преступника. В случае необходимости – срочно связаться, звонить в любое время суток.
На третий день после регистрации происшествия, начальник собрал совещание, на котором присутствовали опера. Я доложил о том, что было сделано, и добавил, что было бы целесообразным продлить срок работы по материалу до 10 дней. В исключительных случаях и с разрешения высшего руководства это можно было сделать.
В четверг вечером позвонил «Студент» и попросил о встрече. Я подъехал к назначенному месту, и мы на машине отправились на Миера.
– Есть новости, но будут ли они тебе полезны, не знаю, – начал разговор «Студент».
– Рассказывай по порядку.
– Вчера я встречался с моим знакомым с района, мы с ним выпивали. Это Матвей Григорьев, он живет в нашем районе, ему 18 лет, ждет призыва в армию. Так вот он рассказал мне: «На днях встречался на районе с «Увальнем», – это его погоняло, а зовут его Фёдор. После того как хорошо с ним поддали, он сообщил, что через день уедет срочно в Сибирь к родителям». Я спросил, а что случилось?
– А, действительно, почему он срочно уехал? – спросил я.
– Вот и я его спросил. Он мне рассказал, что Федор, то есть «Увалень», по-пьяни дал по башке какой-то бабке в подъезде, спер у неё денег на выпивку. Потом он узнал, что приезжала милиция, менты ищут того, кто это сделал, вот струсил и уехал, наверное, решил спрятаться.
– А ты сам хорошо знаешь Фёдора? – спросил я у «Студента».
– Знал, встречались, но крепкой дружбы не было.
– Что он из себя представляет?
– У него погоняло правильное – «Увалень». Он здоровый, физически очень крепкий, но медлительный, как бы заторможенный. По характеру спокойный, не злобный.
Как его фамилия? – спросил я.
– Сазонов.
– Где живет?
– Дзелзавас 76, но квартиру я не знаю.
Я оформил сообщение от «Студента», которое он подписал.
– Если все подтвердится, то будет премия,- заверил я «Студента».
Следующий рабочий день начался по обыкновению, но сразу после планерки я попросил начальника Отдела принять меня.
– Виктор Сергеевич, посмотрите сообщение, нужно принимать решение, что делаем дальше?
Начальник просмотрел сообщение и обратился ко мне: «Это тот «Студент», который помог раскрыть грабеж и квартирные кражи совершенные стройбатовцами?».
– Да это он.
– Нормальный у тебя источник, молодец. А как думаешь, удастся раскрыть это преступление, если доставим этого Федора в Ригу?
– Гарантии нет, у нас нет никаких на сегодня доказательств, если только его признание, но и это для суда не всегда достаточно, а вдруг откажется от показаний по совету адвоката? Ну, если только опознание, но пенсионерка говорит, что в глаза его не видела.
– Да риск большой. Но я думаю, что стоит попробовать! Во всяком случае начальство не сможет нас упрекнуть, что ничего не делаем.
Начальник поднял трубку внутренней связи и вызвал к себе начальника следственного Отдела.
– Мария Степановна, давайте посоветуемся, но я считаю, что нужно возбуждать уголовное дело, – обращаясь к женщине майору, произнес Виктор Сергеевич.
Начальник следственного отдела, просмотрев собранные материалы, спросила: «Есть шансы на получение доказательств?».
– Пятьдесят на пятьдесят, – ответил начальник.
А где сам подозреваемый?
– Далеко, на БАМе, вот думаем задержать его и привезти в Ригу.
– Виктор Сергеевич, решайте сами. Скажите возбуждать дело, сделаем в течение дня.
– Принимаю решение: дело возбуждаем, настолько быстро насколько возможно. Оперативного уполномоченного я отправлю в командировку с целью задержания и конвоирования фигуранта в Ригу.
Начальник следственного отдела, получив указание, вышла из кабинета.
– Я сейчас оформлю приказ на командирование тебя, в помощь дам одного парня, он у нас проходит практику. Молодой, мало чего знает, вот и подучишь его. Как только приказ будет подписан, езжай в финчасть Управы и выписывай проездные документы на себя, твоего помощника и на преступника. Кстати его полные установочные данные есть?
– Есть, ранее не судим, есть полных 18 лет.
– Отлично, сам тоже готовься к командировке, полетишь с оружием, заодно ознакомься с правилами перевозки оружия в воздушном транспорте. Думаю, что послезавтра сможешь вылететь в далекие края, кстати, там сейчас холодно, имей это в виду.
Остаток дня я посвятил подготовке к командировке. То, что в Бурятии на границе с Якутией в феврале холодно, это не то слово. Ночные морозы там в это время могут опускаться до 40 градусов. Это я знал и по жизни в Магаданской области, и по опыту работы в авиации. Вот где пригодилась бы зимняя летная форма, но она в свое время была продана.
Я позвонил Леше, старшему лейтенанту, командиру роты патрульно-постовой службы и поделился с ним, о предстоящей командировке в холодные края и попросил его помочь с тулупом, валенками и рукавицами.
– Мои ребята зимой ходят в тулупах, твой размер я знаю, но вот найдем ли такой маленький. Короче, я сделаю все, привезу к тебе обмундирование.
Ну и конечно, я поехал к маме и рассказал ей, что предстоит дальняя командировка.
– А как туда добираться? – спросила она.
– Рига – Москва самолетом, в Москве пересадка на рейс Москва – Улан-Удэ, там опять пересадка на местные авиалинии и лететь нужно до Северомуйска, а вот там, только на попутках до поселка строителей Таксимо, примерно 100 или больше километров. Так что добираться только в одну сторону минимум 2 дня. Кроме того дня два – три придется пробыть там, ну а после обратный перелет, так что на все уйдет больше недели.
– Ну, вот опять тебя не будет больше недели, впрочем, у меня дрова есть, так что проблем не вижу, я проживу.
– Вот и хорошо, я же поеду к себе, предстоящие выходные надо посвятить отдыху и подготовке к командировке
Матёрый отшельник
В субботу как договаривались, ко мне пришел «Матерый». Встреча началась, как обычно за выпивкой и едой.
– Ты в этом году заканчиваешь учебу, что планируешь в жизни? Возможностей у тебя станет больше, как думаешь ими распорядиться? – задал я вопрос.
– Я хочу кардинально поменять свой образ жизни. Красивая Рига, уютная Европа, вроде бы воспитанные, но гадкие по характеру люди – меня это не устраивает. Духовного кризиса со мной не случилось и прежде всего потому, что научен зоной, а потом судьба свела с тобой. Ты многое во мне разрушил, многое построил, да и я сам в последние годы перелопатил свое отношение к окружению и оценке самого себя.
– Как ты заговорил, вот что значит образование, хотя с самого начала знакомства с тобой я видел в тебе пытливого и агрессивного человека. Мне нравиться твой ход мыслей. А что надумал делать, как собираешься менять жизнь?
– Если честно, то хочу избавиться от окружающих людей, хочу большей независимости, хочу большей самостоятельности в принятии любых решений.
– Это все похоже на то, что называется интеллектуальным монашеством, но, однако, надо точно понимать, что у человека любой уровень независимости весьма ограничен, даже у отшельников. А как собираешься реализовывать эти свои идеи?
– А мне хочется уехать к черту на кулички, например, на Камчатку, поселиться в небольшом поселке на берегу Океана. Конечно, нужно иметь занятие, ты будешь зависим от него, но во всём, что касается твоей личной жизни можно оставаться наедине с природой с её дарами и с её испытаниями. У меня даже есть фантазия, предложить это и тебе. Вот вдвоем с тобой как бы было классно. Мы друг друга хорошо понимаем психологически, более того, великолепно дополняем друг друга.
– Эх, Пётр, сладкие речи ты говоришь, нравятся они мне, но вряд ли осуществимы, как и обещанное построение коммунизма. Получение гуманитарных знаний подвело тебя к идеализму.
У меня был друг, отношения с ним напоминали наши с тобой, правда возникли они все же в других обстоятельствах: мне было всего 19 лет, он проходил срочную службу, был моряком, служил в Магадане в Отдельной бригаде подводных лодок и звали его Василием.
Познакомился с ним случайно, на улице, он был в увольнении, но сдружились накрепко. Он, бывая у меня во время увольнений, делился со мной своими мыслями об окружающем мире, планами о создании семьи, о том, как он понимает свою роль в жизни. У нас с ним была очень высокой психологическая совместимость.
Он не хотел после службы оставаться на малой родине, дома. Демобилизовавшись, поехал устраивать свою самостоятельную жизнь на Енисей, на строительство Саяно-Шушенской ГЭС. Там женился, у него родилась дочь. Всё время приглашал меня к себе и я, переехав из Магадана в Москву, вскоре отправился к нему.
Километрах в пяти от поселка Черемушки, в глухом лесу он в секрете построил небольшой охотничий домик. Показывая его мне, говорил: «Помнишь, я с тобой мечтал, про уединение еще перед дембелем? Моя мечта частично воплощена в жизнь! Когда я хочу побыть наедине с собой, а такое все чаще случается, я ухожу сюда, здесь я чувствую себя независимым. Мои, знают лишь то, что ухожу на природу, в лес, но об этом домике никто. Это мой секрет. Ты первый человек со стороны, который видит мое духовное убежище».
– Я ему тогда, а сейчас тебе говорю, что, настоящая независимость не достигается через одиночество. Уходя в отшельники, мы ошибочно предполагаем, что достигаем этого. От кого? От себе подобных? От окружающего мира с его космосом? Что же касается человека, то он независимым быть не может, так задумано природой. Другой вопрос иметь возможность уединения – это необходимо и полезно.
– Эд, сейчас я не могу совладать в себе с двумя началами, которые мешают мне построить свой мир. Первое – это желание быть устроенным в жизни как все, чтобы затеряться среди себе подобных. Но во мне сидит еще и другой зверь, который хочет одиночества, который не признает и не любит жизненную суету, всякие бытовые дрязги, выяснения отношений. Ровные отношения на работе есть, но друзей нет. Я не участвую в общественной жизни, мне на это просто насрать. Многие меня уважают, некоторые побаиваются, но я никого близко к себе не подпускаю.
– А какой он, твой мир? – спросил я, внимательно посмотрев на Петра.
– Мне очень трудно все объяснить, я не все еще сам понимаю, но главное, меня не устраивает общество, которое меня окружает и его «ценности», я и сам себя со своим пониманием смысла жизни – не понимаю.
– Пётр, мне близко то, о чём ты говоришь, такие мысли посещали и посещают меня. Конечно, я по-своему это ощущаю. Я чувствую себя ничтожной песчинкой во вселенной и во времени, и вот это ничтожество, еще имеет смелость, ставить какие-то задачи, к чему-то стремиться, рассчитывать на дружбу, любовь со стороны себе подобных. И все же, я живу отдельно от окружающего мира в своем космосе, и этот космос соткан далеко не из счастливых образов. Я постоянно борюсь с собой, чтобы не сдаться и не быть смытым в океан дерьма, окружающий меня и лижущий всех нас своими грязными липкими волнами. Хочешь или нет, нам с тобой придется мириться с этим миром и тянуть лямку жизни. Или, может быть, у тебя есть другие варианты?
– Другого выхода и я не вижу, но порою, требовательный и наглый червь одиночества, сидящий во мне, загоняет меня в состояние полного игнорирования окружающей жизни, гонит меня прочь от людей. А если мне удается остаться наедине с самим собой, он меня донимает, рассказывая мне о ничтожности бытия. Я ничего не могу сделать с ним. И что в этом случае делать? Ты что думаешь на этот счет?
– Думаю, что тебе нужно становиться хотя бы мелким, но начальником, чтобы данная тебе власть, пусть над небольшим количеством людей, удовлетворяла бы этого, как ты его называешь – твоего червя.
– Да, Эд, как всегда ты мне сносишь мозги, и это меня не только просвещает, но и злит.
– Почему злит?
– Да потому, что я сам, несмотря на весь опыт своей жизни, не смог разобраться во всем этом. И хотя я ни во всём согласен с тобой, но, по сути, ты говоришь, то, что точно ложится на мой характер, на мои размышления о самом себе и об окружающем мире.
– Вот и Василий, мой бывший друг, судя по всему не смог разобраться ни в себе, ни в окружающем мире. Через полтора года, после моего посещения его на строительстве ГЭС, он пропал. Его так и не нашли. Не стало Василия. Я уверен, что его конфликт с собой и обществом, несмотря на семью и хорошую работу, привел его к суициду. Он отдался природе, ушел в её мир. Грустно всё это. Конфликт с собой вещь опасная.
Поговорив еще, мы, наконец, вспомнили, что собирались заняться «лечением» как мы называли наше увлечение выпивкой.
Утром, уставшие, помятые, с головной болью, но довольные молча завтракали на кухне.
Степа курсант. Отлет из Риги
В понедельник утром, сразу после планерки, ко мне в кабинет зашел молодой курсант, о котором говорил начальник. Звали его Степа. Худой, высокий, довольно симпатичный, не более 22 лет, но какой-то непутевый на вид. Познакомились, я ему объяснил задачу командировки и предупредил, что летим в холодные края.
После этого мы вдвоем поехали в Управу, где несколько часов оформляли проездные документы, специальное командировочное удостоверение, в котором было указано мое табельное оружие. У Степы оружия не было, ему оно пока не было положено.
Там же, в Управе, у ребят, кто уже летал на задержание и доставлял подозреваемых, я узнал, как, по каким правилам осуществляется провоз боевого оружия в самолете и как конвоировать задержанного. При регистрации в аэропорту необходимо заявить дежурному местного подразделения милиции о том, что при тебе имеется оружие. В связи с этим тебя доставят на борт без пассажиров. Пистолет сдаешь командиру корабля, у него для этого есть специальный опечатываемый мешок или даже сейф. Он выпишет тебе акт о приемке оружия на транспортировку на время полета, – проинструктировали меня коллеги.
Уладив все вопросы по оформлению командировки, мы вышли из управления и разошлись. Я пошел оформлять проездные документы в кассы аэрофлота.
Вечером, как договаривались, мне позвонил Степан Костиков, я ему сообщил, что вылет назначен на послезавтра утром, встречаемся в Отделе ровно в 9-00.
Вечером, ко мне домой приехал Леша и привез с собой зимнюю одежду. Это был черный тулуп из овчины с высоким воротником, валенки 40 размера и меховые варежки.
– Тулуп выбрал самый маленький, давай примеряй.
Одев тулуп на себя, я понял, что он великоват по длине, сантиметров на 10 ниже колена, но в остальном оказался впору. Я поблагодарил Лешу, он пожелал удачной командировки и уехал. Договорились, что после командировки встретимся, я верну одежду и поговорим.
Вылет
В день отлета в назначенное время в кабинет постучал и затем вошел Степа – курсант, с которым предстояло лететь в командировку.
– Разрешите, товарищ капитан, – спросил он, зайдя в кабинет.
– Заходи. А где твоя одежда, ведь летим в холодные края? – спросил я, осмотрев парнишку в японской курточке, в вязаной шапочке и туфельках.
– Все на мне – ответил он.
– С головой у тебя все в порядке? Мы летим в края, где настоящая зима, это Бурятия, а там могут быть морозы до 40 градусов?
– Да у меня нет другой одежды, а куртка эта теплая, – промямлил Степан.
– Ладно, я посмотрю на тебя, как ты будешь скакать на морозе, вот только чувствую, что будет у меня головная боль с тобой.
Парнишка, конечно, не знал, а посему не представлял, что такое настоящие бурятские, якутские или колымские морозы.
Я был одет в форму, у меня были теплые ботинки и шинель с шапкой. Для Риги это было чересчур, но мы отправлялись на север. Кроме того, крепко сложенный и перевязанный тюк с шубой из овчины, валенками был моим грузом, не считая дипломата, в котором кроме документов были теплые меховые варежки и шерстяные носки.
Пройдя процедуру специальной регистрации и сдачи оружия и боеприпасов на хранение командиру воздушного судна на время полета, мы заняли места в ТУ-134 в самом конце салона. Вскоре привезли остальных пассажиров и точно по расписанию в 12 часов мы вылетели из Риги в Москву.
Самолеты из Риги следовали в Москву в аэропорт «Шереметьево». Приземлившись и дождавшись пока все пассажиры вышли из самолета, я получил у командира сданный мною пистолет и патроны в двух магазинах.
Переезд во «Внуково», занял у нас более 2,5 часов. В аэропорт прибыли за 2 часа до начала регистрации. За время ожидания успели пообедать в приличной столовой. Наконец, дождались начала регистрации. Мы со Степаном подошли в отделение милиции аэропорта, где я доложил, что лечу в командировку с оружием. Дежурный, проверив наши командировочные и милицейские удостоверения, связался с отделом перевозок. Мы были доставлены к самолету на милицейской машине, у которого уже стоял трап. Вместе с дежурным мы поднялись в самолет, прошли в кабину экипажа. Командир корабля был уже на месте. Ему был сдан пистолет «Макаров» и боеприпасы к нему, он выписал акт принятия оружия, копию которого передал мне. Мы с моим курсантом заняли свои места, указанные в билете в первом салоне в шестом ряду. Я посадил Степана у иллюминатора.
– Ты летал ранее на самолетах? – спросил я Степана.
– Да, летал несколько раз.
– Посмотришь на землю еще раз свысока. Я налетался и насмотрелся, так что могу посидеть рядом.
Минут через 30 объявили посадку на самолет ТУ 154 следующий рейсом Москва – Новосибирск – Улан-Удэ. Нам предстояло за 8 часов, учитывая время стоянки и обслуживания самолета в новосибирском аэропорту «Толмачево» преодолеть 5400 километров.
Уже через иллюминатор я наблюдал, как к самолету подвезли пассажиров на странном транспортном средстве: фургон с дверьми, прицепленный к автомобилю «ЗИЛ». В народе такую сцепку для доставки пассажиров называли «скотовозом».
Хотя все пассажиры имели свои конкретные места, народ из скотовоза наперегонки кинулся к трапу. Эту стихию остановила представитель отдела перевозок и, проверяя билеты, постепенно впускала людей в самолет. Я этот странный психоз постоянно наблюдал еще во время работы бортоператором. Прошло 15 лет, изменились самолеты, а народ как любил, так и продолжает штурмовать трап при посадке. Психология толпы: быть первым!
Крайнее к проходу кресло в нашем ряду занял мужчина, который, как выяснилось, летел до Новосибирска.
Самолет ТУ 154 следующий рейсом Москва – Новосибирск – Улан-Удэ, за 8 часов, учитывая время стоянки и обслуживания самолета в новосибирском аэропорту «Толмачево» должен был преодолеть 5400 километров. По громкой связи нам объявили, что полет до Новосибирска будет длиться 3,5 часа и расчетное время прибытия в Новосибирск – 2 часа 30 минут местного времени. Во время полета нам предложат ужин. Пока мы выруливали на взлетную полосу, бортпроводники рассказали нам о правилах полета и о местах нахождения запасных выходов.
После короткого и агрессивного разгона мы взлетели и резко стали набирать высоту.
В полете до Новосибирска нам подали, то, что весьма условно можно было назвать ужином: булка, порционное масло, небольшой кусочек отварной курицы, джем и чай.
Во время полета нам объявили, что мы летим на высоте 11 тысяч метров, температура за бортом минус 45 градусов. Погода в Новосибирске ясная, но морозная – минус 20 градусов.
За полчаса до прибытия в аэропорт «Толмачево», загорелись табло с надписью «Не курить, пристегнуть ремни» и самолет начал снижение. Сели удачно, мягко. Всех пассажиров попросили последовать в аэровокзал. Самолет окружили аэродромные службы, подъехал заправщик.
В здании аэропорта мы пробыли чуть более часа и затем нас доставили обратно в самолет. Место нашего соседа оказалась свободным, что очень обрадовало меня.
До Улан-Удэ мы летели 2,5 часа. Нам был предложен перекус какие-то бутерброды с сыром и колбасой и чай. Прибыли в Улан-Удэ в 7 часов утра по местному времени.
Оказавшись в здании аэропорта, мы, прежде всего, попытались пробиться к кассам. Сделать это было трудно из-за обилия народа. Мы узнали, что наш самолет из Улан-Удэ в Северомуйск, будет только завтра. Других вариантов добраться туда практически не было, поэтому оформили билеты на следующее утро. Рейс по расписанию вылетал в 10 часов утра, делал две промежуточных посадки: в Усть-Гарбузине и Нижне-Ангарске и только потом был Северомуйск. С удивлениям я узнал, что лететь нам придется на самолете ИЛ-14, это поршневой двухмоторный самолет, на котором я, в 6 лет, летел из Красноярска в Москву с отцом, но было это в 1956 году. Однако, до завтрашнего утра нужно было где-то передохнуть, да и ночь провести хотелось с возможностью поспать.
Я решил, что мне в решении этого вопроса помогут в местном министерстве. Сдав свою зимнюю одежду в камеру хранения, мы выехали на такси в город к министерству внутренних дел, которое находилось в центре города.
Войдя в министерство и обратившись в дежурную часть, я понял, что совершил ошибку. Нет, нам не грубили, но без мата послали подальше, отказав в каком либо содействии. Поскольку мы были уже в центре города, решили поискать гостиницу. Очень скоро мы оказались на центральной площади города. В центре площади мы увидели памятник в виде огромной головы В. И. Ленина на невысоком постаменте.
Выглядело это, мягко говоря, странно. Прямо как голова профессора в романе Александра Беляева «Голова профессора Доуэля». Вскоре мы наткнулись на гостиницу и я решил применить свои, отработанные методы для нашего устройства. Несмотря на то, что у администратора красовалось объявление «Свободных мест нет», после показа удостоверения и короткого содержательного и требовательного разговора, мне удалось снять номер в гостинице. Номер оказался классически советским, без каких либо излишеств. Тем не менее, все необходимое в нем было. Мы приняли душ, сходили в ресторан, где пообедали. Обошлись без выпивки и кулинарных изысков. Гулять по городу никакого желания не было, поскольку в Улан-Удэ было почти 20 градусов мороза и дул сильный пронизывающий ветер.
На следующий день, поднявшись рано утром, быстро позавтракав в буфете, мы на такси отправились в аэропорт.
Аэропорт в Улан-Удэ производил впечатление хорошо организованного хаоса. Никто ни за что не отвечал, никто ничего не мог объяснить, поэтому я и Степан направились на посадку, объявленную на местный рейс. В накопителе проверяли только билеты, никакой проверки пассажиров не производилось и мы поднялись в самолет, я с оружием. Считая свои долгом выполнять инструкцию, я подошел к командиру воздушного судна, представился ему и предложил ему принять у меня на хранение оружие и боеприпасы.
– Ты, что, сдурел, на хер мне это надо, таскай его с собой – ответил командир, мужик примерно моего возраста с двумя галунами на погонах.
– А что, ИЛ-14 еще летают. Я в 1956 году, когда мне было 6 лет, летел на таком самолете из Красноярска в Москву? – спросил я у командира.
– Да, последний сезон и все, самолет будет списан, – ответил командир.
Экипаж самолета состоял из двух человек: командир воздушного судна и второй пилот. К моему удивлению в самолете, в котором было пассажиров под завязку, не было стюарда. То есть пассажиры были предоставлены самим себе.
Вскоре мы взлетели, самолет не набирал большую высоту, поскольку пассажирская кабина не была герметичной. Вскоре в иллюминаторе показался великий и безграничный Байкал.
Первая посадка состоялась минут через 50, аэропорт имел небольшую взлетно-посадочную грунтовую полосу. Из самолета вышло примерно треть пассажиров, подсели только три человека.
Следующий перелет занял около полутора часов, большая часть которого пролегала над озером.
В Нижне-Ангарске самолет заправили и через час мы опять были в воздухе. Через час приземлились в Северомуйске.
В этом небольшом поселке нас приветствовал довольно крепкий морозец. В аэропорту мне рассказали, что добираться до Таксимо, а это порядка 100 км. по грунтовой дороге лучше всего на попутке, так как автобусов туда сегодня уже не будет. Нам рассказали, как выйти на трассу, что мы и сделали и начали «голосовать».
Честно говоря, нам повезло, наверное, все же помогла моя форма, минут через двадцать остановился самосвал Magirus-Deutz.
Объяснив шоферу довольно молодому парню, что нам надо попасть в Таксимо, он дал согласие подвезти нас. Поднявшись в высокую кабину, мы со Степаном спокойно уместились на переднем сидении. В машине было тепло и не шумно.
– Да, вот она немецкая техника – подумал я про себя.
В пути шофер, которого звали Женей, рассказал: Эти немецкие машины, а их на строительстве БАМа много, предназначаются для работы в трудных климатических и плохих дорожных условиях. Машины поставлялись в СССР для работы на строительстве БАМа, и других объектов Дальнего Востока, Сибири.
За разговором, который касался бытовых вопросов жизни в Бурятии, через полтора часа мы приехали в Таксимо.
Шофер Женя остановил свой самосвал практически напротив Отдела милиции. Поблагодарив его и пожелав счастливого пути, мы вошли в Отделение милиции.
Таксимо, милиция
Дежурный, просмотрев наши документы и командировочное удостоверение, созвонился с начальником и тот пригласил нас к себе.
В небольшом и основательно прокуренном кабинете, нас встретил майор лет 35, он представился: «Кольцов Игорь Николаевич».
Поначалу представился я, затем Степан. Затем я рассказал начальнику фабулу дела и причины командировки, попросил о содействии.
– Хорошо я вас устрою в нашу так называемую гостиницу, никаких выкрутасов, но выжить можно, – ответил майор.
– Есть еще одна просьба, мой коллега просто не имеет соответствующей одежды и поэтому в вашем климате просто замерзнет. Не поможете ему с тулупом, валенками и шапкой? – попросил я.
– Подыщем, но только завтра, а сегодня идите, устраивайтесь в гостиницу, вас проводит сержант, которого я вам выделю. Рядом с гостиницей имеется столовая поселковая, так что еда поблизости, – ответил начальник и взглядом снял мерку с худого Степана.
В сопровождении сержанта мы вышли из Отдела и направились в гостиницу. Поселок представлял собой в основном одну главную улицу, застроенную одно и двухэтажными домами, собранными из бруса. Вдоль улицы и домов были устроены тепловые сети в деревянных коробах. Весь поселок находился в сосновом лесу, был в снегу. Мороз был крепким, не менее 20 градусов, несмотря на то, что был разгар дня.
Пройдя метров 500, мы оказались у двух этажного дома.
– Это гостиница, – произнес сержант.
На первом этаже мы оформились у дежурной и нам вручили ключи от комнаты, и сержант, попрощавшись, покинул нас. Комната, примерно 12 кв. метров, в которой стояло две полуторных деревянных кровати, стол и два стула, а так же шкаф для одежды. Санузел и туалет был общим в коридоре. Что поразило меня, что в углах комнаты, выходящих на улицу, имелись небольшие наледи, а это означало, что отопление не очень справляется с обогревом. Действительно в комнате по ощущениям, было не выше 16 градусов.
Наконец я смог развязать свой узел с зимней одеждой.
– Ты был прав, насчет одежды, – сказал Степан. Я совсем задубел, пока шли из Отдела в гостиницу.
– Степа, это середина дня, солнечно, а это значит, что ночью будет мороз под 40 градусов, я знаю эти февральские повадки Севера, – заметил я. – Дай Бог, что коллеги завтра тебе раздобудут зимнюю одежду. Однако, время срать а мы не жрали, надо искать столовую.
У дежурной мы спросили, где находится столовая.
– Метров пятьдесят пройдете в обратную сторону и слева, после котельной будет столовая, – ответила она.
В столовой, небольшой, человек на 20 обеденный зал, рядом с которым находилась раздача, мы очень неплохо пообедали. Была рыбная закуска, первое, второе и компот. В столовой было тепло, я бы даже сказал – жарко. Слегка осоловев от тепла и неплохой еды, мы отправились в гостиницу.
Вечер подкрался незаметно, мы со Степой стали укладываться спать, были уставшими от перелета. Я предусмотрительно поверх одеяла накрыл себя своим тулупом и вскоре заснул.
В середине ночи я проснулся от шума. Степа одевшись во всю свою одежду быстро ходил по комнате.
– Ты чего не спишь? – спросил я его.
– Как можно спать, мне холодно даже под одеялом, да так, что кажется, вот-вот отморожу себе руки и ноги и все остальное.
В комнате действительно было очень холодно, я это почувствовал, едва приоткрыв свое одеяло накрытое тулупом.
– Я ведь тебя предупреждал, что едем в холодные края, ночь и на улице, наверное, градусов 40 мороза, – с укором сказал я.
– И что делать? – спросил Степан.
– Выход один, быстро раздевайся и мигом ко мне в кровать, будем спать вместе так теплее, знаю по жизни на Северах. Не забудь захватить свое одеяло.
– Степа мигом выполнил мой совет и оказался в постели. Он, худенький, был совсем холодным, как ледышка.
Проснувшись утром, пришлось вставать, быстро одеваться. Я, естественно, одел шубу, валенки, шапку и прихватил с собой рукавицы. Степан одел свою одежду, мы вышли в коридор. Дежурная, посмотрев на Степана и его одежду произнесла: «Заморозите пацана, сдохнет прямо на улице, одет совсем не по сезону, сегодня утром было минус 41.
Выйдя из гостиницы, мы практически бегом направились в Отдел милиции. Я чувствовал себя совершенно нормально, поскольку был правильно одет. Степан же все время скакал и я видел, как его то за одно, то за другое место тела злобно кусал мороз.
– Ну, это просто кошмар, какой мороз, произнес Степан забежав в Отдел. В дежурной части ребята посмотрели на него и дружно засмеялись. К счастью Степана, начальник сдержал слово и вскоре ему вынесли валенки, тулуп и меховую шапку. Облачившись в эту одежду, Степан стал похож на какого-то деда, но его это уже не волновало, он был спасен и морда у него была счастливая.
В кабинете начальника мы обсудили план наших мероприятий. Прежде всего, нам нужно было побывать по месту жительства нашего фигуранта и провести осмотр места жительства и его личных вещей. У меня было постановление прокуратуры на задержание Федора Сазонова и проведение обыска по его месту жительства. Я не считал нужным проводить тщательный обыск, поскольку ответа на вопрос, а что можно изъять в качестве вещественных доказательств не было, но тщательный осмотр его места проживания сделать нужно было.
Естественно нам нужно было очень подробно опросить родителей Федора, установить круг его общения и прежде всего на работе, всех этих людей опросить. Самого Фёдора нужно было задерживать, поэтому договорились, что он на основании санкции прокурора проведет в местном отделе сутки, пока мы выполним все мероприятия.
Кроме того, я попросил начальника оказать содействие в бронировании трех мест на самолет из Северомуйска до Улан-Удэ, а так же оказания помощи по доставке нас из Таксимо в Северомуйск.
Местный начальник оказался мужиком нормальным и крепким и помог нам решить все эти вопросы. Я в свою очередь заверил его, что если он окажется в Риге в командировке или в отпуске, то может рассчитывать на мою помощь во всех вопросах.
– Отлично, все обсудили, ну а вы хоть завтракали? – спросил он, заканчивая утреннюю встречу.
– Пока нет,- ответил я.
– Я вам выделю машину, она вас отвезет в столовую, затем заберет вас оттуда через полчаса и отвезет к месту жительства вашего хулигана разбойника.
В столовой было тепло и пахло едой. Удивительно, но еда была вся практически домашней, а хлеб из местной пекарни необыкновенно вкусен.
Крепко позавтракав, мы сели в уже подъехавший УАЗ и направились к дому, где жил наш фигурант.
Квартира располагалась на первом этаже двухэтажного дома из бруса. Дверь нам открыла женщина лет 45, это была мама Федора.
– Доброе утро, мы из рижской милиции, – сказал я и показал свое удостоверение, мы хотели бы поговорить с Федором.
– А зачем вы здесь? – спросила женщина.
– Как вас зовут, представьтесь, пожалуйста,- попросил я.
– Сазонова Виктория Павловна, я его мать, – ответила женщина.
– Дело в том, что мы не просто так приехали в такую даль. У нас есть все основания для того, чтобы считать, что Федор совершил в отношении одной гражданки в Риге преступление. Вот нам надо уточнить ряд вопросов: поговорить с вами, поговорить с Федором, после чего будем решать, что делать дальше, – ответил я.
Примерно полчаса мы разговаривали с мамой Федора. Я принял у неё подробное объяснение по поводу причин приезда сына из Риги сюда в Таксимо. Мы задали вопрос: встал ли он на учет в военном комиссариате, ведь он был парнем призывного возраста, но не снялся с учета в Риге? Какова причина такого скорого приезда из Риги. Значить что-то случилось? – спросил я.
– Мы с отцом всегда были против того, чтобы Фёдор оставался в Риге, но сначала нужно было окончить школу, а потом он сам не захотел ехать к нам. И хотя за ним был присмотр со стороны моей сестры, его тёти, но я все же беспокоилась относительно Фёдора.
А тут он позвонил и сказал, что хочет приехать к нам сюда, я была рада. Случилось что или нет – я не знаю, мне он ничего не говорил. Я временно его пристроила в помощники к одному бригадиру, сейчас решаем вопросы о том, чтобы наложить бронь на квартиру в Риге и прописать здесь самого Фёдора. А что он натворил в Риге?
– Ограбил пожилую женщину. Силой отнял у неё немного денег. По нашему законодательству это квалифицируется как грабеж или даже как разбой. Статьи очень тяжелые в смысле наказания и государство очень строго следит за тем, чтобы по ним велось расследование, и виновные были наказаны. Так что у Фёдора серьезные неприятности. По этому факту возбуждено уголовное дело.
– Ой, что же нам делать? – воскликнула мама и заплакала.
– Сейчас самое правильное рассказать нам, что было на самом деле и тогда можно рассчитывать на снисхождение. Кстати вы не разрешите осмотреть место, где спит Фёдор, или его комнату, если таковая имеется.
– Да осматривайте всю квартиру, я не против, нам скрывать нечего.
Мы со Степаном осмотрели квартиру, но осмотр нам ничего не дал, изымать было нечего. Я рассчитывал, что найду записную книжку Фёдора или письма, присланные ему из которых можно было бы прояснить ситуацию, получить новую информацию, но таковых не оказалось.
А когда Фёдор вернется домой, – спросил я.
– Да скоро должен быть, он приходит домой на обед, – ответила Виктория Павловна.
Если вы не против, мы подождем его в квартире, – обратился я к хозяйке.
– Присаживайтесь в комнате за стол, я вам чаю сделаю.
– Чай не нужен, мы подождем.
Я, Степан и мама присели за стол.
– Ну, так расскажите, что будет дальше? – спросила Виктория Павловна.
– Когда Фёдор придет, мы вместе с ним направимся в отделении милиции. Там мы проведем все запланированные мероприятия: прежде всего, допросим его, затем возьмем отпечатки его пальцев, то есть проведем дактилоскопию. После чего примем окончательное решение, что будем делать дальше.
Я не стал рассказывать пока маме Фёдора о том, что решение об аресте и доставке его в Ригу уже принято.
– А вы расскажите подробнее о Фёдоре, какой у него характер? Чем он увлекался в детстве, что планирует делать в жизни, – обратился я к маме Фёдора.
В течение почти часа мама рассказывала нам о том, что Фёдор рос нормальным, но очень упрямым мальчишкой. От природы он был крупным и сильным, поэтому в отношении него в детстве, да и в школьные годы со стороны сверстников не было проблем. Сам же он был достаточно спокойным, даже несколько ленивым. Учился посредственно, не без проблем окончил школу в Риге. Предполагал, что пойдет в армию, поэтому и не поехал с нами в Бурятию. После армии собирался работать где-нибудь на стройке. Желания учиться даже в техникуме у него не было. По характеру он спокойный и не агрессивный.
– А как у него складывались отношения с девчонками?
– Практически никак. Он девчонкам в школе и во дворе не нравился. Он не умел делать им комплименты и «ухаживать» за ними. Возможно, поэтому у него так и не было ни одной подружки, о которой я бы знала. Я все думала, что вот армию отслужит, найдем ему хорошую девочку и будем ждать внуков.
Мы еще не закончили разговор с мамой, как шумно открылась входная дверь, и в квартиру вошел Фёдор.
– Мать, накрывай на стол, я есть хочу, – услышали мы его голос из коридора.
Войдя в комнату и увидев нас, Фёдор удивился, а затем задал вопрос: «А зачем милиция у нас?».
– А вот ты и ответь, они к тебе приехали из Риги, – посмотрев на Фёдора с укором, сказала мама.
– И что вам нужно от меня, – спросил Фёдор, обращаясь ко мне.
– Нужно потолковать. Поэтому сейчас пообедай, а потом мы с тобой двинемся в Отдел милиции, где и будем вести разговор.
В глазах Фёдора я заметил напряжением и некоторый испуг. Однако, он спокойно сел за стол, и в течение минут 15 справился с обедом. Мама, провожая Фёдора спросила: «Как я узнаю, что будет дальше?».
– Подойдите в Отдел милиции часа через четыре, думаю, что все определится, – ответил я.
Одевшись, мы двинулись в Отдел, в который добрались в течение 15 минут. В Отделе милиции нам выделили кабинет, в котором я начал разговор с Фёдором. Степану поручил записывать наш разговор.
– Фёдор, для начала постарайся внимательно вникнуть в то, что я тебе буду говорить, чтобы потом, отвечая на вопросы, нам не пришлось бы тебе доказывать, что ты врешь. Это важно. В Риге имеется возбужденное уголовное дело по факту грабежа в отношении пожилой женщины – Игнатовой Валентины, которое произошло в Пурвциемсе. Нам известно, что ты совершил данное деяние: дал ей сзади по башке и забрал деньги. Преступление мелкое, никчемное, да и денег у тебя после этого оказалось с гулькин нос. Но, грабеж – относится к особо тяжким преступлениям, поэтому оно на контроле у Министра внутренних дел Латвии. Вы, в этот вечер, вместе с Матвеем Григорьевым, он твой сосед, ему 18 лет, ждет призыва в армию выпивали. Так вот он рассказал мне, что после того как вы хорошо поддали, ты решил сходить к своей «подруге» и выпить с ней. Но денег у тебя не было. Он же рассказал мне о том, что после этого вечера ты срочно решил уехать в Таксимо к родителям. Причина, ты боялся того, что тебя прихватит милиция, за то, что отнял у бабки 17 рублей и 40 копеек. Бабка заявила о грабеже и милиция была поднята на ноги. Как видишь, мы отработали все профессионально и вот сейчас находимся в Таксимо, и ты перед нами. Ситуация и для тебя и, откровенно говоря, для нас хреновая. Тебе грозит приличный срок заключения, нам предстоит беспокоится о том, как доставить тебя в Ригу, а в основе всего лежит твоя дурь и не умение сначала подумать, прежде чем что-либо сделать.
Спустить на тормозах эту ситуацию невозможно. Дело не в количестве денег, дело в том, что дал по башке и отнял. А теперь слушай меня внимательно.
Уголовный кодекс СССР, Статья 145. Грабеж. Часть 1. – открытое хищение чужого имущества (грабеж) – наказывается лишением свободы на срок до четырех лет или исправительными работами на срок до двух лет.
Поэтому рассказывай все как было, и я оформлю все это как чистосердечное признание и раскаяние, кроме того напишем что-нибудь о том, что был в сложных психологических обстоятельствах.
Поначалу разговора я был уверен, что Фёдор все будет отрицать и выкручиваться, а реальных козырей у меня не было.
Однако, в течение получаса Фёдор рассказал нам все подробно из этой простой и глупой истории. Все было записано, Фёдор прочитав все листы протоколов допроса, подписал их.
– Увы, поскольку дело возбуждено в Латвии и события происходили там, тебя придется доставить в Ригу, а посему я тебя задерживаю на основании санкции прокурора и какое-то время тебе придется провести в местной милиции, в комнате для задержанных, пока мы организуем проезд и перелет до Риги. Путь немалый и сложный.
Я вывел Фёдора из кабинета и затем по согласованию с начальником Отдела и оформлением необходимых документов и протоколов, разместил его в комнате задержанных.
Пешком мы со Степаном направились в столовую, так как обед уже давно прошел, а мы были голодны.
После обеда, ближе к вечеру, я встретился с начальником Отдела и мы с ним решили вопросы по доставке нас и задержанного в Северомуйск, откуда уже были забронированы три билета на самолет до Улан-Удэ.
– Я договорился, что завтра с утра вы покинете нас на автобусе, который повезет в Северомуйск артистов, которые давали концерты в нашем Доме культуры. Там уже вы сами будете решать все вопросы. Одежду у твоего помощника придется перед отправкой изъять, – проинформировал меня начальник Отдела.
Ближе к вечеру в Отдел пришла мама Фёдора. Я сообщил ей, что в соответствии с санкцией прокурора Фёдор задержан и будет доставлен в Ригу. Единственное, что можно сделать для него, это обеспечить его пищей на время дороги, небольшим количеством денег, исключая запрещенные вещества и напитки, а так же подумать об адвокате в Риге, для обеспечения защиты прав Фёдора. К моему удивлению, мама Фёдора восприняла мое сообщение довольно спокойно, без слез и истерик. Договорились, что мама придет в Отдел утром, перед отъездом автобуса с артистами.
Мы со Степой отправились в нашу гостиницу, больше похожую на общежитие.
– А вашего парня и не узнать – заявила дежурная увидев Степана в шубе.
– Ребята коллеги пожалели его и выделили временно зимнюю одежду, – ответил я.
Ночевали опять в одной постели, так как к ночи температура опускалась до 40 градусов мороза, о чем напоминали в углах нашей комнаты небольшие ледники.
Утром встали рано, позавтракав в столовой двинулись к Отделу.
Там нас уже ожидала мама Фёдора. Она принесла ему кое-какие вещи, деньги 100 рублей, а так же еду в виде котлет, сала и хлеба. Мы организовали чай и Фёдор позавтракал.
Степан передал начальнику Отдела выделенную ему зимнюю одежду и одел свою японскую курточку и туфельки.
Вскоре подъехал автобус ПАЗ с артистами, на котором нам предстояло ехать до Северомуйска в который мы и погрузились. Мама попрощалась с сыном, при этом слегка всплакнула.
Пару часов мы ехали в автобусе, а ансамбль народного творчества в пути пел интересные и временами «неприличные» частушки, что, конечно, сделало поездку веселой и не нудной. Прибыв в Северомуйск, нас первыми завезли в местный аэропорт.
Назвать небольшое здание с двухэтажной надстройкой в центре аэропортом можно было весьма условно, но главное было в том, что сюда прилетали самолеты.
В кассе, предъявив проездное требование, мы выписали по брони, которую помог сделать начальник Отделения милиции Таксимо, три билета до Улан-Удэ.
Никаких бытовых удобств за исключением, весьма скромного, мягко говоря, туалета, в аэропорту не было, но было относительно тепло, что чрезвычайно обрадовало Степана. Наш рейс должен был вылететь через пару часов. Погода была хорошей и действительно, за час до отлета в аэропорт прибыл самолет ИЛ- 14, тот самый самолет, на котором мы летели со Степой сюда.
Вскоре объявили посадку и мы вместе со всеми пассажирами, без какого-либо досмотра направились в самолет. Посадка в самолет напомнила мне посадку на междугородний автобус, проверяли только наличие билетов.
Усадив Степана и Фёдора рядом на два кресла, я направился к командиру воздушного судна, с которым уже познакомился при полете сюда из Улан-Удэ, доложил ему, что лечу с оружием.
– Ну что, задержали преступника? – спросил он.
– Так точно, задержали, – ответил я.
– Ну, тогда можно лететь обратно, – ответил он со смехом.
Совершив две промежуточных посадки, мы, наконец, приземлились в аэропорту Улан-Удэ. Нас встретила хорошая погода, было всего 15 градусов мороза, райское тепло в сравнении с Таксимо.
Первым делом мы отправились в Отделении милиции аэропорта. Я попросил дежурного, чтобы он оказал помощь в приобретении билетов по требованиям. Дело было в том, что бардак в аэропорту в Улан-Удэ, судя по всему, был перманентным, естественным состоянием. Воинская касса не работала, а у двух касс, что были открыты, толпилось больше сотни человек и пробиться через них к кассе, вряд ли удалось бы без применения предупреждающих выстрелов.
Степана я оставил в Отделении с Фёдором, одев наручники на их правую и левую руки.
Зайдя в кассу со служебного входа, дежурный распорядился, чтобы мне были выписаны билеты на ближайший рейс в Москву.
– Они везут с собой задержанного преступника, так что Алтана, не возникай, выписывай билеты по требованию.
Слегка покапризничав для формы, женщина местной национальности, неопределенного возраста, по имени Алтана выписала нам заветные билеты. Люди за стеклом кассы выразили в отношении нас презрение, сопровождающегося неприличными словами.
Вылет должен был состояться поздно вечером. Воинского зала в аэропорту Улан-Удэ не было. С трудом, но мы нашли себе место в одном из углов зала ожидания, где и пристроились. На обед и на ужин ходили поочередно с Фёдором, так же решили вопрос о перекурах и посещении туалета. Народ с интересом провожал взглядами меня или Степу, когда мы пристегнутые наручниками к Федору отправлялись в путь в столовую, на перекур, или в туалет. Но подходить или начать разговор никто не отважился.
Ожидая вылет, я нашел переговорный пункт и оттуда позвонил Анатолию в Москву. Мне повезло, учитывая разницу во времени, я застал его на работе. Сообщив ему номер рейса, и то, что самолет прибудет во Внуково, я попросил о помощи для перевозки нас из аэропорта в город.
– Слушай, я предлагаю так сделать: я пришлю за вами машину, это будет Колька, ты видел его у меня, он возит заместителя министра авиационной промышленности, который сейчас в командировке. Он встретит вас прямо у трапа, у него есть пропуск на летное поле. Коля привезет вас ко мне на Дорогомиловскую, а потом мы на моей машине поедем к моему приятелю, начальнику ОВД, там оставим твоего задержанного, а сами направимся ко мне. Выпьем, поговорим. На следующий день решим вопросы с билетами в Ригу. Сколько я знаю, ты в командировке с коллегой.
– Это так, но я хотел бы отправить его немедля после прибытия в Москву в Ригу. Он курсант, несмышленый, замучил меня. У него не оказалось нормальной одежды, пришлось доставать ему тулуп и валенки на месте. Мне больше нужно следить и думать за ним, чем за задержанным. С ним одни проблемы. Короче, я хотел бы его отправить в Ригу, а с задержанным я доберусь самостоятельно, он не опасен, да и не хотелось бы мне посвящать курсанта в наши с тобой отношения и оставлять его в Москве. А если с ним, то где его пристраивать на ночлег?
– Что, плохой парень?
– Нет, он не плохой, просто совсем еще ни к чему не готовый. Ну, его на хер.
– Хорошо, говори его фамилию, я закажу для него билет на поезде и отправим его вечером в Ригу с Рижского вокзала на фирменном поезде.
Я назвал его фамилию имя и отчество и на этом разговор закончился.
Наконец, примерно в 1 час ночи объявили посадку на самолет в Москву. Нас с задержанным доставил до самолета дежурный отделения милиции на своей машине. Поднявшись в самолет, я усадил на указанные в билетах места в первом салоне Стёпу и Фёдора, а сам отправился к командиру воздушного судна, которому сдал на временное хранение оружие и боеприпасы. Вернувшись в свой ряд, уселся с краю. Фёдора посадили к иллюминатору. Минут через десять доставили к самолету и пассажиров. Как всегда они устроили толкучку у трапа.
Как только была окончена посадка и двери самолета были закрыты, и отъехал трап, мы вырулили на ВПП и стартовали. Наш полет в Москву начался. Через 2 часа и 40 минут, мы совершили промежуточную посадку в Новосибирске для заправки, во время которой мы с задержанным, с разрешения командира, оставались в самолете. Взлетели примерно через час и направились в московский аэропорт Внуково. Зная, что нас должна была встречать машина у трапа, я попросил командира распорядиться о том, чтобы нас выпустили первыми из самолета. Перед посадкой в аэропорту, во время снижения, я получил оружие и сразу после остановки самолета на стоянке и подгонки трапа к нему, нас пригласили к выходу.
Уже с верхней площадки трапа я увидел, что рядом с ним стоит черная «Волга».
Идущий по трапу сзади нас командир сказал: «Вас встречают на серьезной машине, важного человека привезли».
У машины нас встретил Николай. Я посадил рядом с ним Степана, а сам сел на заднее сиденье с Фёдором. Машина тронулась и вскоре выехала на Киевское шоссе, Николай прибавил скорости до 120 км., включил проблесковый маяк. Вскоре оказались на Ленинском проспекте. Николай занял разделительную полосу и не снижая скорости по слегка припорошенной снегом дороге мы мчались к центру Москвы. Там где на перекрестках стояли регулировщики, а трасса была правительственной, они отдавали нам честь.
– Вот это да, вот это скорость, надо же, как едем по столице! – с восхищением несколько раз произнес Фёдор.
Быстро проехав Ленинский проспект мы оказались на Большой Якиманке и, проехав главный въезд в Кремль по Воздвиженке, вылетели на Новый Арбат, после чего миновав мост через Москва реку оказались на широченном Кутузовском проспекте. На первом же светофоре развернулись, и вскоре машина стояла напротив входа в редакцию.
– Ну вот, наконец, приехали, – произнес Николай.
В четвером мы вошли в редакцию, в которой оказался только секретарь Галина и Анатолий. Шеф был где-то на совещании в городе. Толик усадил всех нас за свободный стол, Галина приготовила кофе для всех.
Анатолий внимательно осмотрел Степу, а затем Федора.
– Кстати, как насчет билета в Ригу для Степана? – спросил я.
– Да ему к 5 часам надо быть на Рижском вокзале, поедет на фирменном поезде «Латвия».
– Хорошо, я сейчас его обрадую.
Подозвав к себе Степана, я довел до него решение о том, что он выезжает сегодня поездом в Ригу.
– Ты считай, что у тебя будет пару дней выходных, ты еще в командировке. Твое командировочное удостоверение я отмечу в Москве. О приезде с Фёдором в Ригу сообщу заранее, вот тогда и закончится командировка. Ты нигде не светись, главное чтобы тебя никто из начальства или коллег не видел, а никому ничего на эту тему не говори, понял? – спросил я его.
– Понял, – ответил с радостной улыбкой Степан.
Выпив кофе и перекурив, Николай уехал в свой гараж, Анатолий распорядился, что идем в кафе «Хрустальное» поскольку наступило обеденное время.
– Если будут чеки, я смогу списать в счет командировочных некоторую сумму, – проинформировал я Толика.
Мы направились в кафе, я распорядился, чтобы с Федора были сняты наручники.
– Отлично, идем в кафе, я заплачу, у меня есть деньги, – тут же предложил Фёдор.
В кафе не шиковали, спиртное не заказывали, но обед себе позволили серьезный: с закуской, с первым и хорошим мясным вторым, а на десерт ели мороженное с фруктами.
– Давно я не был в приличном заведении, – прокомментировал обед Фёдор, при этом достал и выложил на стол 50 рублей.
– Интересные дела, нас угощает задержанный, – произнес Анатолий.
– Все нормально, меня же бесплатно на самолете доставили в Москву, да на какой машине с шиком прокатили по столице! – ответил на замечание Фёдор.
Поскольку мы не торопились, обед вместе с перекурами занял у нас более часа.
Из кафе мы вернулись в редакцию. Посмотрев на часы, Анатолий сказал, что пора выдвигаться на Рижский вокзал.
Подъехав к Рижскому вокзалу, Анатолий вместе со Степаном пошли оформлять билет, мы с Фёдором остались в машине на заднем сидении.
Через полчаса Анатолий вернулся, сел в машину, и мы тронулись в путь в Управление милиции, где начальником нёс службу приятель Анатолия. Там, оформив все необходимые документы, мы передали для временного содержания Фёдора. Сделав это, мы, наконец, направились домой.
***
Войдя в квартиру и едва успев раздеться, в дверь позвонили. Анатолий открыл дверь. В квартиру вошел худощавый мужик лет 30.
– Знакомься, Эдуард – мой приятель, – представил меня Анатолий.
– Кирилл, – представился мужчина, пожав мне руку.
– Кирилл работает на автобазе скорой помощи, мой приятель, – прокомментировал приход гостя Анатолий.
Кирилла усадили в комнате напротив телевизора.
– Посмотри кино, а мы приготовим еду и выпивку – сказал Анатолий и запустил видеокассету на магнитофоне.
Мы направились на кухню. К ужину были пельмени домашней лепки, правда предварительно замороженные, так же была сметана, квашеная капуста, соленая черемша. Конечно, из морозильника достали бутылку «Столичной». Когда пельмени были уже практически готовы, в дверь опять позвонили.
– Следи за пельменями, я открою, – сказал Анатолий и отправился в коридор.
– Смотри, Николай без нас никак не может, А ты чего решил ко мне в гости приехать? – громко спросил гостя Анатолий.
– Да дома никого, скучно, а хочется выпить и поговорить, – сказав это, Николай достал из своей куртки бутылку водки.
Два гуманитария, несущие службу в милиции в офицерских званиях и два профессиональных шофера начали вечер вчетвером с крепкой выпивки и закуской домашними пельменями.
***
Утром следующего дня, я вместе с Анатолием выехал в город. В центре я выписал в кассах Аэрофлота три билета на рейс Москва – Рига с вылетом в 16-00 из Шереметьево. Сделав это важное дело, я направился на работу к Анатолию.
Примерно в 13 часов мы с Анатолием уехали в Управление внутренних дел, где я «получил» свой талисман в виде задержанного. Быстро покормив его в ближайшей пельменной, мы направились в аэропорт. К сожалению, дорога в аэропорт заняла значительно большее время, поэтому мы были в аэропорту за час до вылета. Ушло время и на поиск дежурного, который куда-то отъехал. В результате в регистрации нам на рейс отказали, якобы в связи с тем, что нам нужно было заранее сдать оружие. Никакие уговоры и угрозы не помогли. Не помогло и удостоверение Анатолия и увещевания дежурного. В результате царствовавший монопольно Аэрофлот, нас не посадил в самолет.
Дежурный майор объяснил: “они уже видимо подсадили на рейс других пассажиров за взятку, поэтому что-либо сделать практически невозможно, как и доказать факт взятки”.
Я был вне себя от злости, однако, меня остудил дежурный майор, оказавшийся приличным мужиком. Он провел меня в кассу для военнослужащих, в которой я переоформил проездные документы на завтрашний день на рейс в 14-00.
Будучи в расстроенных чувствах мы с Анатолием и задержанным отправились обратно в Москву. Поскольку оформить Фёдора для временного задержания возможности не было, решили, что все втроем едем r Анатолию домой.
Неудача, озлобление и связанная с этим канитель стали серьезной причиной для того чтобы крепко выпить, что мы и сделали.
Прикончив запасы спиртного, которые были в доме, мы посчитали, что нужно еще приобрести выпивку. Купить выпивку предложил Фёдор: «Я могу сходить и купить, можете не переживать, я никуда не сбегу. Расскажите где магазин».
Трудно сказать, что повлияло на то, что мы поверили Федору и, объяснив как добраться до ближайшего магазина, мы отправили его за выпивкой.
Через полчаса Фёдор вернулся, нагруженный водкой и пивом, которые купил за свои деньги. Наша откровенная пьянка продолжилась. В результате часов в 11 вечера мы просто отключились.
Утром, разбудил ребят, и мы начали приводить себя в порядок. Душ, кофе, завтрак. Дабы избежать каких-либо проблем выехали в аэропорт за три часа и за час доехали до Шереметьево.
Как только была объявлена регистрация, я при помощи дежурного, это был уже другой мужик в звании капитана, прошел вне всякой очереди её и мы направились к самолету, для того, чтобы сдать оружие. Я попросил Анатолия связаться с моей дежурной частью и сообщить ребятам о рейсе и времени нашего прибытия в Ригу.
***
Через один час и двадцать минут самолет приземлился в Рижском аэропорту. Выйдя вместе с пассажирами в зал прилета, я увидел встречающих меня коллег.
– Привет, надо же вернулся живой и невредимый и с задержанным, – пошутил Виктор.
– А где помощник? – спросил Алдис.
– Я его отпустил домой, он уже не нужен, – ответил я.
Выйдя из здания аэропорта, мы сели в милицейский УАЗ и направились в Отдел.
Уже в Отделе я разместил в комнате для задержанных Фёдора, все документы передал следователю. После этого сводил Фёдора в наше кафе, где плотно покормил его.
– Тебе понадобится хороший адвокат. Я могу посоветовать такого, но все переговоры с ним должен вести ты сам или твои родители. Вот тебе его телефон, после кафе я дам тебе возможность позвонить матери и ему.
Вернувшись в Отдел, я доложил начальнику о том, что моя командировка закончилась, и попросил два дня для отдыха.
Забегая вперед, история с Фёдором закончилась для него благополучно, для органов – неудачей. Несмотря на имевшиеся признания самого Фёдора о том, что он совершил грабеж в отношении пожилого человека, других доказательств его вины обнаружено или добыто не было. Сообщения агентуры использовать в судебном процессе, было запрещено.
По совету опытного адвоката, после того, как проведенное опознание ничего не дало, Фёдор отказался от своих показаний. В результате через четыре месяца в отношении него дело было прекращено. Не было подтверждений, достаточных доказательств совершения преступления им.
Поздней весной Фёдора призвали на срочную службу в армии. Вот так бесславно для нас и удачно для Фёдора закончилось это дело.
2010 г.