Месяц: Апрель 2024

      Понимая, что по принципу «хочешь-не хочешь», придется изучать Ленина и других классиков марксизма, а так же те труды, на которые они ссылались, я в один из дней, после занятий, по дороге домой, зашел в главный книжный магазин города. Поинтересовался, какая подписка на основателей марксистского учения доступна. Оказалось, что никакой очереди и ограничений не было на собрание сочинений В. И. Ленина, К. Маркса, Ф. Энгельса, Плеханова, Гегеля. Я тут же подписался на эти издания. Удалось подписаться и на только что начавшую выпускаться Большую Советскую Энциклопедию, в этом смысле мне повезло. Я записался в очередь на подписку «Всемирная литература» в 200 томах. В магазине удалось купить книги: Томас Мор «Утопия», Таммазо Кампанелла «Город Солнца», Фрэнсис Бэкон «Новая Атлантида». В магазине были удивлены моими покупками и подписками и откровенно говоря, смотрели на меня с сожалением, приняв за студента-ботаника.
Что касается В. И. Ленина, то новое полное собрание его сочинений уже выпускалось несколько лет, и я мог забрать, уже имеющиеся в продаже 40 томов, из 55. Поскольку для подготовки этих книг требовалось время, а мне нужно было решить вопрос с доставкой, то договорились, что как только книги подготовят, я их увезу на машине. Ленин был не дорогим.  Том стоил 55 копеек. Так что все издание обходилось в 30 рублей 25 копеек. Чуть меньше, чем моя месячная стипендия.

Военный моряк Василий
       Через пару недель после начала занятий,  войдя в свой подъезд, я увидел стоявшего в нем моряка. Я был удивлен, почему и что ждет военный моряк в подъезде. В городе часто в увольнении можно было видеть военных моряков, так как в бухте Нагаево, в районе Марчекана базировалась группа дизельных подводных лодок и других военных кораблей, но при чем тут наш подъезд?
Морячок, поймав мой взгляд, подошел ко мне, извинился и спросил: «Вас зовут Эдуард?»
– Да, я Эдуард. В чем дело? – ответил я.
– Мне ваш адрес написал в письме Евгений, с которым вы познакомились, когда наши дембеля летели на самолете с вами в Хабаровск.
– Вот как?
– Он написал мне, что вы очень хороший и славный человек. Если вы не будете возражать, то мы могли бы с вами познакомиться.
– Ладно, давай, поднимемся и продолжим разговор у меня в квартире, – ответил я.
Мы поднялись на третий этаж, зашли в квартиру. На улице уже стояла осень, было прохладно, матрос был одет в шинель, поэтому я предложил матросу снять верхнюю одежду. Сняв её, матрос попытался снять свои ботинки, я ему сказал, что этого делать не обязательно.
Я усадил матроса в кресло и начал задавать ему вопросы, при этом внимательно его рассматривая.
– Для начала давай знакомиться. Как тебя зовут?
– Меня зовут Василий, мне еще служить полтора года.
– Что написал тебе Евгений?
– Ну, он написал, что вы с ним познакомились, вы были бортпроводником в самолете, который доставил его в Хабаровск. Там в Хабаровске вы вместе с ним праздновали их дембель. Он мне написал, что вы классный парень.
– Что-то еще написал?
– Ничего, просто  дал адрес,  советовал зайти познакомиться, завязать с вами, товарищеские отношения.
– Ну и зачем тебе знакомство со мной? – спросил я.
– Служить еще долго, в городе у меня никого нет, иногда выпускают в увольнение, а просто шляться по улицам, толку нет никакого, а если зима, то холод достает.
– Ну, теперь у меня более серьезный вопрос: вы с Женей, в каких отношениях были во время службы.
– Мы с ним подружились, когда я был еще на первом году. Он хороший справедливый парень. После его дембеля я занял его место, а это важно для меня.
– Так ты служишь на подводной лодке или на корабле?
– Нет, я служу на берегу, моя задача обслуживание кораблей на стоянке. Я не вхожу в категорию плавсостава.
– А что мы с тобой будем делать? Что ты думаешь насчет этого?
– Если вы не будете против, то я мог бы в увольнении приходить к вам, если надо оказывать вам помощь.
– Помощь в чем? А что от меня хотел бы получать?
– Внимание,  житейские советы, какие-то нормальные не армейские разговоры, немного домашней обстановки.
– Расскажи, ты откуда, и кто ты? – спросил я
– Я с Алтайского края, из совхоза, неподалеку от Бийска, рядом протекает река Обь. Семья у нас небольшая: отец, мать и две сестры, которые младше меня. Отец и мать работают в совхозе. У нас небольшой свой дом. Я окончил среднюю школу, работал на тракторе в совхозе и вот меня призвали в армию, на флот. После учебки направили в Магадан.
Естественно я предложил Василию выпить и поесть. Вот так за выпивкой и едой, мы проговорили с Василием более двух часов. Время приближалось к 7 часам вечера, нужно было думать об отправке Василия в часть. Мы с ним договорились о системе связи. У Василия была возможность позвонить из части. У них там стоял телефон автомат. Большая редкость для того времени. Большой бедой было то, что у меня не было телефона. Поэтому я дал телефон своего друга Славы, но предупредил, что нужно говорить, что ты звонишь насчет записи музыки. Он мне передаст, всю информацию, мы с ним видимся практически каждый день.
Провожая Василия, я вручил ему три рубля для поездки на такси, ведь он был слегка выпивши. Одно дело офицеры в своей части, совсем другое бешенные патрули, которые постоянно сновали по городу.

     После ухода Василия, я включил музыку, которая в последнее время меня все больше и больше поглощала эмоционально, властно отключая от окружающей действительности. Она уносила меня совсем в другие края моего нематериального и неосознанного бытия, которое никак не было связано с окружающим миром. Играла группа Led Zeppelin, у меня были уже два их диска: «Led Zeppelin» и «Led Zeppelin II». Чувства, которые во мне возникали при прослушивании этих дисков, одурманивали меня, заставляли смотреть на себя и на происходящее как на непознанную вселенную, в которой я был заблудившимся дервишем. Звучала песня «You Shook Me» быстро переходящая в  «Dazed and Confused».
Кто я, зачем я, почему такой, почему  у меня такой духовный резонанс на эту музыку, против которой постоянно верещат радио агитаторы и пропагандисты? На все эти вопросы нужно было отвечать, потому, что оставляя их без ответа, у человека один путь – в Инферно своих предрассудков. Где и как найти ответы на все эти вопросы?

Коллизии учебы и студенческая жизнь
      Учеба в институте продолжалась. Лекции, семинары, каждый четверг военная кафедра.
На военной кафедре утром, начиная занятия, мы полностью переодевались в солдатскую форму и весь день ходили в ней, даже в столовую, что первое время вызывало много вопросительных взглядов, но потом все привыкли. Мы изучали устройство разной автомобильной техники. Как объявили нам, мы должны будем научиться вождению многих видов автомобилей, использующихся в армии, кроме специальной техники. День обучения на военной кафедре проходил быстро.
В гражданском обучении были и интересные предметы и талантливые преподаватели. Так, например, лекции по иностранному языку, истории, педагогике и психологии, искусству, археологии были всегда интересны по форме и познавательны по содержанию.
Но были два преподавателя, с которыми мне не удавалось найти общий язык. Один из них преподаватель истории древнего мира и средних веков, кандидат исторических наук. Ему было примерно лет 65. Материал он давал скучно, механистически, в его лекциях было мало причинно-следственных связей, но много системно не связанного фактологического материала, который он требовал запоминать наизусть. Он очень любил пококетничать с девицами. На всех занятиях постоянно с вожделением строил глазки девчонкам, а на его лице очень часто можно было видеть нескрываемое желание поиграться с их девичьими принадлежностями. Иногда мне даже казалось, что у него слюни текли от этих забав. Я уже понимал, много видел, что ****острадальцы достаточно распространены. Они испытывают болезненное удовольствие от своего униженного положения, это своего рода мазохисты. Так решила матушка природа и процесс эволюции. Они испытывают болезненное удовольствие от своего униженного положения, это своего рода мазохисты. Но и это можно было бы терпеть, ведь говорят, что у каждого свои тараканы в голове. Другой вопрос стоит ли это показывать при всех? Но вот отношение к делу – нас, парней, просто возмущало. К нам он относился с безразличием и нескрываемой брезгливостью. При сдаче зачетов и экзаменов получить зачет – считалось для парней великим успехом. Получить хорошую оценку на экзамене, парням было практически невозможно.
Парни не скрывали соответствующего отношения к нему. Я же однажды, выйдя из аудитории после неудачной попытки сдать экзамен, довольно громко в сердцах произнес: Вот бл.дь, п..дострадалец, за..ал ребят  по самые не балуй!»
Сказал это в сердцах и громко. Препод, услышав эту сентенцию по отношению к себе, выскочил из кабинета и так презрительно посмотрел на меня, что я понял: Все историю средних веков мне не сдать никогда.

     Однако, более всех, доставал преподаватель истории КПСС. Он требовал, чтобы все его лекции были законспектированы и предупредил, что без предъявления конспектов можно и не приходить ни на зачеты, ни на экзамен по предмету.
Записывать за ним на лекциях было сложно, он никогда не возвращался к сказанному, если кто-то не успевал. Именно поэтому мне пришло в голову придумать для наиболее часто повторяющихся слов и словосочетаний отдельные знаки. Например: Марксистско-ленинское учение, Великая октябрьская социалистическая революция и так далее. Это дало возможность довольно просто записывать лекции преподавателя, это была какая-то своя квази стенография. Очень серьезно в систематизировании материалов лекций мне помогало то, что сразу после лекций, дома я переводил все эти записи по истории КПСС в тетрадях в печатный текст, на своей печатной машинке. Материалы я систематизировал и подшивал. Очень часто это выручало не только меня, но и моих сокурсников.
        У меня начали складываться хорошие товарищеские отношения с Леной Шныревой. Нам было с ней интересно не только обсуждать материалы для подготовки к семинарам, но и беседовать на разные темы. Она была умницей. Частенько, мы договаривались с ней о специализации в подготовке к семинарским занятиям. Мне очень импонировало, что она была современной, хорошо знала направления современной музыки. Она часто бывала у меня в гостях дома. Через неё я познакомился с некоторыми городскими ребятами, не являющимися студентами нашего института. Среди них был Володя Усов, он временно не учился, хотя имел среднее образование. Отец его был командиром отдельной бригады подводных лодок. Для Магаданской области очень большой военный начальник.
С Володей мы подружились, он часто был моим гостем, мы могли с ним немного выпить, покурить, но главное – музыка.
Понемногу, не быстро и осторожно, вокруг меня начало складываться молодежное окружение. Я все же чувствовал себя намного старше, и дело было не в возрасте, а в жизненном опыте, в том числе и отрицательном, которого у меня уже набралось значительно больше, чем у окружающих ребят.

    На одной из лекций по предмету педагогика, посвященной формированию характера и привычек у  ребят дошкольного возраста, преподаватель заикнулся о разных исторических точках зрения в психологии.  Нисколько не заостряя внимания, пару слов сказал о том, что советская наука категорически не принимают учение Зигмунда Фрейда.
– Неудивительно, – подумал я. У нас и науку кибернетику и генетику презирали и «мочили» долгие десятилетия. Генетику вообще называли «продажной девкой империализма».
Я задал вопрос: «Почему З. Фрейд и его учение не принимаются нашей наукой?»
Ответ преподавателя был пространным: «К началу 1930-х годов, в СССР,  Фрейд превратился в «преступника №1» для советских психологов. В значительной степени такому повороту способствовала личная неприязнь к психоанализу Сталина. В связи с этим, теории Фрейда понимались в СССР исключительно как «грязные», ассоциирующиеся с сексуальной развращенностью. Для официальной идеологии фрейдизм был неприемлем еще по одной причине: психоанализ рассматривал индивида изолированно, не учитывая его прямые связи с обществом. Так что никакого фрейдовского психоанализа нам не требуется и говорить об этом не стоит».
Такой ответ меня лично совершенно не устроил, и все пошло по накатанному: раз запрещен, значит надо прочитать. Естественно в библиотеке института З. Фрейда не было, а в областной библиотеке мне сказали, что бы получить эти книги вам нужно иметь оформленный специальный доступ. То есть Фрейд для свободного  чтения был запрещен.
Ничего не оставалось делать, как только думать о том, что раз книги когда-то были изданы, значит, их можно достать. Поэтому я направил мои усилия на то, что бы найти произведения З. Фрейда и обязательно их прочесть.

     На лекциях по истории КПСС постоянные ссылки на В. Ленина как на истину в последней инстанции, в определении процессов мирового развития и философии, так же вызывали у меня, сомнения. Я решил прочитать не только те произведения, которые преподаватель требовал прочесть, но и многое другое из наследия вождя мирового пролетариата.
Вообще, обучение в институте по общественным наукам очень часто заводило меня в тупик, так как основывалось на очень слабой доказательной базе понятий и целых теорий, носило идеологический характер.
Общаясь с представителями физико-математического факультета на военной кафедре, я с удивлением для себя узнал, что известный мне и популярный писатель фантаст Станислав Лем, многие произведения которого я прочитал, является ученым и известным футурологом, перу которого принадлежала наделавшая в свое время много шума среди ученых книга «Сумма технологии». Достать эту книгу мне удалось, хоть и не без труда, но в собственность. В 1968 году издательство «Молодая гвардия» выпустило книгу. Тираж её был всего 50 тыс. экземпляров, что для СССР ничтожно мало.
В 70 году в СССР вышла книга, Ивана Ефремова «Час быка». Книга наделала много шуму не столько потому, что была прекрасным фантастическим романом известного и признанного автора, лауреата Сталинской премии, сколько потому, что практически сразу, как только она поступила в библиотеки и продажу, была изъята из всех библиотек и магазинов.
Книгофилы по секрету говорили, что сделано это было на основании записки направленной в ЦК КПСС за подписью шефа КГБ Ю.В. Андропова, и резолюции главного идеолога партии М. А. Суслова, а так же решения специального заседания Секретариата ЦК.
«В романе «Час Быка» Ефремов под видом критики общественного строя на фантастической планете «Торманс» по существу клевещет на советскую действительность…» – говорилось в записке Андропова.
А в постановлении Секретариата ЦК с грифом «Совершенно секретно», в частности, было сказано: «…писатель допустил ошибочные оценки проблем развития социалистического общества, а также отдельные рассуждения, которые дают возможность двусмысленного толкования».
Конечно, не прочитать этот роман, а до этого я, еще в детстве, прочел его «Туманность Андромеды», было бы для меня непозволительной роскошью. Эту книгу я так же достал.
Вскоре после посещения книжного магазина, мне пришло извещение о том, что все изданные тома Полного Собрания сочинений В. И. Ленина, готовы и их можно забирать. Пришлось на такси доставлять В. И. Ленина домой.
Ежемесячно я забирал различные вышедшие из печати подписные издания.
Мои книжные полки вдоль стены в большой комнате довольно быстро наполнялись литературой.
Читать приходилось в любое свободное время и не только потому, что многое требовалось для учебы, но и потому, что было очень интересно для меня.
Таким образом, учеба, чтение книг, комсомольские поручения, увлечение музыкой, – все это полностью занимало мое время.
Чтение стало главным занятием, оно давало мне огромный потенциал для размышлений и познания, попыток понимания окружающего мира, оно стало для меня родником в моей интеллектуальной пустыне, от которого я не в силах был оторваться. Но активное чтение приводило меня к пессимистическим выводам: мой опыт в понимании самого себя оставался ничтожным.

      Вскоре, мне достали книгу, вернее копию, сделанную на ротапринте Зигмунда Фрейда «Теория полового влечения». Условия для читки были очень жесткими: семь дней! Пришлось забросить всю остальную литературу и приняться за изучение запрещенного труда.
Чтение давалось очень нелегко, несмотря на то, что это были, как было сказано в предисловии, лекции для студентов. Пришлось знакомиться с неизвестным мне тезаурусом слов и многими понятиями, применяемыми в психиатрии. Шаг за шагом, с большим трудом, особенно в начале, все же удалось понять суть и содержание мыслей высказанных давным-давно Зигмундом Фрейдом. Медленно, постепенно передо мной стал вырисовываться мой психологический портрет. Удивляло то, что, не зная меня, живя в другое время, Фрейд рассказывал мне то, чего я не знал о себе, но только интуитивно чувствовал. Он описал, ответил на вопросы, которые я стеснялся задать сам себе, объяснил мне всю мою сексуальную, психическую суть. Он рассказал мне о том, почему я такой в своем поведении начиная с детства и до сегодняшнего дня, он дал мне понимание самого себя во всех моих личностных пристрастиях и предпочтениях. Я понял, что во мне уже давно зрели комплексы неполноценности, возникавшие из невозможности понять свою собственную суть, что не давало найти согласие с самим собой, вести искренний образ жизни. Все это очень мешало и тормозило мое развитие, часто  топило меня в бездне претензий к самому себе, укрепляло чувство, как оказалось, несуществующей вины перед обществом, делало ранимым и зависимым от так называемого общественного мнения. Фрейд объяснил мне, каким является мое «Оно», мое «Я» и каким необъективным, замороченным  и бестолковым уже сформировалось мое «Супер Эго».
Результатом этих революционных знаний и открытий стало излечение от назревавших комплексов неполноценности и вины, а главное, признание самого себя таким, каким я был создан природой.
Однако, такое новое мироощущение самого себя, не соответствовало пышно расцветшей обывательской и пропагандируемой «нравственности и морали» строителя коммунизма. Поэтому пришлось принимать стандарт двойной жизни: первый – тот, что был понятен и признавался тобой, второй – который отвечал требованиям официальной идеологии. В 70 годы это стало нормой не только для отдельной личности, но и для общественной морали и всего общества, так называемого, развитого социализма. Большинство людей жило таким образом. Это стало нормой общественной жизни развитого социализма. 
Подаренное Фрейдом понимание самого себя, дало совершенно новые силы для формирования моего характера. Еще многие годы в дальнейшем я обращался к Фрейду и его последователям для укрепления своего психического здоровья и благополучия.
      
     В течение ноября месяца удалось записать приличное количество кассет на заказ, очень в этом помог мне Слава. С оплатой рассрочки за усилитель и колонки все шло нормально, остались последние  триста рублей. Конечно, в сравнении с тем временем, когда я работал бортовым оператором в авиации и получал в среднем по 400 рублей, жить приходилось значительно скромней. Радовало то, что желающих иметь хорошие записи становилось все больше. Очень помогал японский магнитофон. Он выдавал на нашей пленке 10 типа изумительное качество записи. За это время пополнилась и моя коллекция дисков.
В середине ноября, ко мне пришел Слава. Как всегда, принес несколько дисков для записи и сообщил, что звонил мой знакомый по имени Вася. Он просил передать, что в предстоящие выходные хочет приехать в гости и записать музыку.

Научился учиться
       К середине второго курса мне казалось, что я научился учиться: подготовка к семинарам написание докладов, курсовых работ стали для меня обычной работой. По предмету новейшая история, я написал курсовую работу на тему «Лига наций» –  международная организация, основанная в результате Версальского соглашения в 1919—1920 годах. В период с 28 сентября 1934 года по 23 февраля 1935 года в Лигу Наций входило максимальное количество государств. За эту работу я получил оценку отлично, пришлось пользоваться литературой полученной мною через межбиблиотечный коллектор. Она была мне засчитана по окончании первого семестра второго курса.
Не только учеба, но и общественная жизнь увлекла меня разными событиями. Во-первых, по приглашению преподавателя русской словесности и литературы я и  мой сокурсник Сергей Ефимов стали членами  драматического кружка. Там нами было приготовлена сценка из юмористического произведения А. П. Чехова.
Перед просмотром на общеинститутском конкурсе, уже находясь за кулисами, мы с Сергеем волновались. Для него так это вообще был первый в жизни выход на сцену. По этому случаю у него была припасена фляжка с коньяком и мы, готовясь к выступлению, уговорили её для смелости. Сценку мы сыграли просто великолепно. Сработал коньяк. Все было настолько естественно, что зал просто закатывался от смеха. Правда, я схулиганил. По тексту обращаясь к Сергею, я должен был произнести: «Голубчик, милый мой!». Я оговорился и громко на весь зал произнес: «Залупчик, милый мой!». Студенты просто зарыдали на своих местах, а руководство как-то и не поняло подмены слов. Сергей, услышав от меня эту фразу, обалдел, стал искренне театрально и жеманно возмущаться. Это привело зрительный зал в настоящую истерику от смеха. Закончив выступление, мы трижды выходили под овации на сцену. Наш куратор, после окончания всего представления подошел к нам и сказал: «Хулиганы, но сыграно великолепно!».
       Во-вторых, обсуждая, мероприятия, которые могли бы скрасить наш студенческий быт, мы с Леной Шныревой, решили, что организация  танцевального вечера было бы вполне приятным сувениром перед новогодними праздниками. Она предложила пригласить в качестве музыкантов своего знакомого, который создал самодеятельную рок группу. В один из вечеров мы с Леной пошли послушать их в каком-то городском подвале. Группа оказалась просто великолепной. Она играла весь репертуар из Дип Пайпл, многое из Лед Зеппелин, Роллинг Стоунз, Криденс, но покорили они нас исполнением  произведений  Джимми Хендрикса, в частности песни «Хэй Джо». Такой виртуозной игры на гитаре вживую я ранее в жизни не видел. Но поскольку группа совершенно не вписывалась в идеологические установки того времени, её просто никуда не пускали и они оставались со своими талантами наедине с подвалом, если не считать мелких тусовок чисто в своей среде.
Мы посоветовались с Еленой и решили, приглашаем на вечер эту группу. Не будем обговаривать никакого репертуара, а там, будь, что будет.

Танцевальный вечер и политика партии
     Танцевальный вечер состоялся в столовой института. Большая часть ребят, которые пришли на вечер, была просто в восторге от музыки, и танцевала соответственно так, как хотела,  что выглядело для присутствовавших нескольких преподавателей просто какой-то вакханалией, напоминало шабаш или особо эмоциональные танцы чукотского ансамбля «Эргырон». Несколько студенток, с ужасом смотрели на нас. Одна из них, как выяснилось, комсомольский секретарь первого курса, на котором готовили учителей начальных классов, поступившая из какой-то глубинки даже решилась вылезти на сцену и, схватив микрофон, стала что-то  рассказывать нам о культуре и советской идеологии, о Западе и разврате. Толпа, уже разгоряченная классной музыкой так освистала её, что она просто в слезах убежала, подгоняемая очень злыми шутками в её адрес. Видя поддержку  публики, в заключение вечера группа сыграла «I Can’t Get No Satisfaction», группы Rolling Stones. Мощный агрессивный рок, провокационные слова песни, а группа добавила в эту песню свои собственные аранжировки и пассажи, сделав её длительность  минут на десять. Энергия и поддержка студентов передалась группе, и она вкладывала в свою игру весь свой темперамент. Ребята из группы все были мокрыми от пота. Эта вещь стала апофеозом всего вечера, прославлявшим Его Величество Рок энд Ролл. Вечер закончился, музыкантов провожали чуть ли не на руках.
Ко мне подошла преподаватель английского языка, та, которая принимала у меня вступительный экзамен и сказала: «Ну, вы даете, ничего не боитесь, молодцы, вот это вечер! Ждите репрессий».
Однако, наказания не последовало, но в дальнейшем нам не дали проводить такие танцевальные вечера, как впрочем, и вообще студенческие вечера. Говорили: “От греха подальше”.

     Ректор, на одной из лекций, которые он читал нам в историческом кабинете, где висели большие портреты Маркса Энгельса и других основоположников  марксизма-ленинизма, читал новую историю России. Во время лекции на тему генезиса капитализма, пытался доказать нам, что движущей силой исторического процесса является классовая борьба, в этом суть и причина исторических процессов. Однако, на это утверждение ему задали вопрос: где классовая борьба в выступлении декабристов – участников российского антимонархического движения, членов различных тайных обществ, второй половины 1810-х – первой половины 1820-х годов, организовавших восстание в декабре 1825 года. Ведь все они были представителями господствующего класса эксплуататоров?
Ответить на этот вопрос было сложно, нужно было придумывать какую-то натянутую искусственную идеологическую конструкцию. Судя по всему, ректору этого делать не хотелось, поэтому он ответил просто: «Я, вот замечаю, что до длинноволосых марксизм плохо доходит».
В то время парни действительно носили прически под битлов. Даже военная кафедра оставила попытки бороться с этим, ведь мы были на гражданке и официально не были призваны на военную службу и присяги пока не принимали.
Не знаю почему, но мой взгляд после этих слов обратился к портретам Ф. Энгельса и К. Маркса, висевших в кабинете и совершенно автоматически я спросил ректора: «Иван Сергеевич, а вы кого имеете в виду? Не их ли?» – при этом показал на портреты Маркса и Энгельса.
В аудитории наступила гробовая тишина и после паузы ректор все же произнес: «Вас, студентов, конечно».
В дальнейшем ректор воздерживался от замечаний и обобщений.

     В общественной жизни в институте готовился смотр художественной самодеятельности. Проходя обучение на военной кафедре, я познакомился там с парнем с физико-математического факультета. Он был метисом, его мама была чистой грузинкой, звали его Георгий, отца не было. Он хорошо играл на гитаре и прилично пел. В разговоре с ним я рассказал ему, что имею музыкальное образование, люблю музыку, пел в хоре мальчиков. У нас родилась идея исполнить на конкурсе пару песен под аккомпанемент гитары и на два голоса. Выбрали две песни: одну из репертуара Битлз – «Ticket To Ride», вторую группы  Mamas and the Papas. «Monday, Monday». Песни скромные лирические, мелодичные, про любовь. Три недели мы очень серьезно репетировали, и наконец, были готовы.
На концерте мы их спели без запинки и все очень корректно. Получили заслуженные аплодисменты. Однако, тот факт, что песни мы пели на английском языке, да еще одна из них была из репертуара Битлз, сделали свое дело. Через пару дней мы были с Георгием у ректора в кабинете. Он нас не ругал, но сказал откровенно, что такие песни на смотрах художественной самодеятельности  нашему обществу не нужны.
Ни я, ни Григорий не стали что-либо возражать. Ответ был простым: «Не нужны такие песни Вам, значит, не будет их, так же как и нас на этих мероприятиях». На том и расстались. В дальнейшем,  лично я не участвовал ни в каких мероприятиях, связанных с музыкой песнями или танцами и любой самодеятельностью в стенах института.
      Однако, идеологический маразм крепчал. Идеологическое «воспитание» временами зашкаливало, и превращалось просто в извращенные формы. Видя, что молодежь серьезно увлекается поп музыкой, роком, руководство института решило воздействовать на нас, с их точки зрения, серьезно. В институт пригласили лектора из отдела ЦК КПСС, так нам его представили. Где они добыли его за 7 тысяч километров от Москвы, осталось вопросом без ответа. Студентов собрали в актовом зале. Лектор долго рассказывал о классовой борьбе, о противостоянии империализма и социализма, о борьбе трудящихся всех стран мира с капиталом и угнетением, о борьбе на культурном и идеологическом фронтах. Затем заявил, что музыка  Битлз и так называемое творчество этой группы ничего общего с культурой не имеет, более того служит и предназначено для отвлечения молодежи от классовой борьбы и борьбы с империализмом. Как пример, он привел то, что даже борьбу за мир на Западе извращают. Вот и Джон Леннон, в Нью Йорке, в гостинице снялся и дал интервью в постели вместе с Йоко Оно, объясняя этот разврат борьбой за мир, однако умалчивая о том, что она была официальной женой Джона Леннона. После этих слов, студенты начали гудеть как растревоженный и недовольный улей, и вдруг один из них встал и громко спросил: «Товарищ лектор, назовите хотя бы несколько песен группы Битлз, которые вам особенно не нравятся?»
Лектор, оказался застигнутым врасплох, стал что-то сочинять опять про загнивающую культуру Запада. Ответить на поставленный вопрос не смог. Стало очевидным, что ни одной песни Битлз лектор не слышал. В результате, студенты стали вставать и уходить с так называемой лекции, что привело в испуг и изумление и лектора и ректора. Ведь противопоставить что-либо этому неприятию и презрению было невозможно.

Ведущие новогоднего вечера
     К празднику Нового года, а его решено было проводить для студентов в Доме профсоюзов, нам с Леной Шныревой, предложили стать ведущими этого праздника. Мы согласие дали, но с условием, что никаких номеров: песни, стихи и прочее мы исполнять не будем. Ведущими – пожалуйста, а петь или танцевать – это пусть делают другие.
Мы с Леной хорошо знали сценарий и были готовы к представлению.

      В это время в институте началась сессия, на дворе стоял декабрь. В то время сдача экзаменов за семестр всегда выпадала на самый конец декабря и начало января. Странная была политика. Уже 3 января мог быть назначен экзамен. Поэтому позволить себе какие-либо каникулы по случаю праздника Нового года не было никакой возможности.
В сам праздник Нового Года ко мне приехала мама, и мы с ней спокойно провели встречу Нового Года. Мы с ней выпили шампанского,  я включил мягкую музыку. Нам было уютно и комфортно, хватило времени, что бы обсудить все вопросы нашей семейной жизни. Я спросил маму: «А почему ты не взяла с собой Серго, своего гражданского мужа?»
– Он не захотел, да и в доме кто-то должен остаться, ведь в доме печное отопление. Да и у нас с тобой есть договоренность, что новый год мы встречаем вместе, без посторонних.
Пробыв у меня всего один день, мама уже второго января уехала на Палатку.

     Третьего января у нас был назначен студенческий бал во дворце профсоюзов. Мы с Леной провели это мероприятие на ура, присутствовали даже кинокамеры с местного телевидения, потом сюжет о студенческом вечере был показан в программе магаданского телевидения, посвященной наступлению 1971 года. На этот вечер каждый студент  мог пригласить своего друга или подругу.
Во время нашего короткого перерыва, когда кто-то исполнял какую-то песню, ко мне с Еленой подошла её знакомая и представила ей и мне своего парня.
– Знакомьтесь, это Виталий, – произнесла она.
Виталий  сделал поклон в сторону Елены, а мне подал руку. Его рукопожатие было крепким, горячим и эмоциональным. Через мужское рукопожатие можно очень многое почувствовать и понять. Рукопожатие мне очень понравилось, как и владелец руки.
Виталий был высокого роста, худощавый, с прекрасной пышной, но короткой и ухоженной шевелюрой, он был великолепно сложен: широкие плечи узкий таз, длинные ноги. Отлично сидевший на нем костюм подчеркивал его стройность, а улыбающиеся  с хитринкой глаза, под разлетевшимися бровями, яркие крупные  губы, все это придавало ему вид уверенного и даже нагловатого кавалера.
Однако, нам нужно было продолжать работу ведущих, я попросил его подойти ко мне позже, тем более, что наша активная часть должна была вот-вот закончиться. После неё были танцы, а это уже без массовиков затейников.
Вскоре Виталий подошел ко мне, и мы с ним коротко, поговорили, я  узнал, что он учится в техникуме, ему  19 лет, что он увлекается горными лыжами. Оказалось, что он жил недалеко от меня вместе с братом и мамой. Мы договорились, что он уже завтра зайдет ко мне домой с утра. У них в техникуме были каникулы, у нас подготовка к экзаменам.

     Поздним утром следующего дня в дверь позвонили. Это был Виталий, на нем был короткий тулуп и огромная шапка из волчьего меха, модный спортивный костюм, Солнечно улыбаясь, он вошел в квартиру, пожал мне руку, а я предложил ему раздеться.
Я предложил Виталию кофе,  мы с ним разместились в креслах. Осмотрев мое жилье, он, конечно, был удивлен аппаратуре. Для того, чтобы разговор можно было вести нормально, я поставил что-то легкое, по-моему, Джеймса Ласта. Виталий оценил качество звука короткой фразой: «Качество блеск!»

По моей просьбе он рассказал о себе, о своей семье, о своих планах на будущее. Рассказал, что после окончания средней школы поступил в техникум. Особо с восторгом он рассказывал о том, что уже полтора года активно катается на горных лыжах и уже однажды спустился с козырька  самой высокой точки  в районе города, с Марчеканской сопки. А это примерно 700 метров высоты над уровнем моря.
Я поведал ему о том кем стану после института и, конечно, в разговоре упомянул, что почти год отлетал  на самолетах АН-12 в качестве бортового оператора. Это очень заинтересовало Виталия, и он сказал:
– Я очень хотел бы тоже полетать в небе, я даже пытался подать документы в летное училище, но не прошел по здоровью. Расскажи подробнее о том, как выглядит Земля и наш человеческий мир оттуда с высоты.
Примерно полчаса я рассказывал о том, как мы попали в струйное течение с трактором на борту, как огибали фронтальную грозу в Сибири, как наблюдали за взлетами стратегических бомбардировщиков на мысе Шмидта, как пересекали границу дня и ночи над сибирской тайгой и о многом другом.
Я чувствовал, что мы симпатизировали друг другу все больше и больше. Договорились о том, что через пару дней Виталий зайдет ко мне снова.

       Для окончательного закрытия сессии мне нужно было сдать экзамен по марксистско-ленинской философии. Я не переживал за него, так как не только сам я, но и вся группа знали, что в области философии мои познания были очень приличными.
Увы, жизнь преподнесла мне отличный урок. Компетентно и уверенно ответив на вопросы об основных законах диалектики, о такой категории марксистско-ленинской философии, как сознание, мне предстояло ответить на третий вопрос экзаменационного билета: Что такое государство? Вот здесь я и допустил оплошность: я стал рассказывать о генезисе и зарождении такого института как государство в недрах первичных зарождающихся общественных отношений, обосновывая это климатическими, географическими, экономическими и социальными причинами, ходом развития человечества. Увы, нужно было ответить простой и ядреной фразой В. И. Ленина: «Государство – есть аппарат насилия».
Результат: уважаемый мною молодой кандидат наук, прекрасно выглядевший парень лет 28, прекрасно знавший, по семинарским занятиям и моим выступлениям, что мои познания в его предмете значительно обширнее программы, тем не менее, поставил мне тройку. Я не был зол, не был разгневан, я просто был обижен, как щенок, которого выгнали на улицу в плохую погоду. Но это состояние продолжалось не более получаса. Оно сменилось полным презрением к молодому кандидату философских наук. Но, в конечном счете, я винил себя и еще раз пожалел, что не бросил институт и не остался в авиации.
Вот так и появилась у меня в дипломе тройка по марксистско-ленинской философии. Однако, положительное все же в этом было. Я поставил перед собой задачу читать Ленина в оригинале и далее в учебе, если преподаватели ссылались на В. И. Ленина, я читал первоисточник, читал полностью. Именно серьезное изучение трудов самого Ленина, а не только заучивание его отдельных фраз и постулатов, в конечном счете, сделали меня убежденным антикоммунистом. И это закономерно, поскольку если вы не окончательный дурак,  если вы прочтете основные источники, на которые опирается и ссылается сам Ленин, например, в своей статье: «Три источника, три составных части марксизма», а так же в других своих работах, то тут же обнаружите серьезнейшие коллизии во многом, например, в части применения гегелевской диалектики, в научном коммунизме, так и в политэкономии социализма.

     Огорчения по факту получения тройки на экзамене, скрасили приятные события. Мне пришла новая посылка с дисками, это было, хоть и дорогим по деньгам, но  приятным сюрпризом. Среди новых дисков были: Первый альбом группы Uriah Heep,  Black Sabbath – «Paranoid», Deep Purple –  с песней «Child in Time»,  Christie – «Yellow River»,  Led Zeppelin III и Beatles – «White Album». Это серьезно пополнило мою копилку популярной музыки. Поскольку знакомых становилось все больше, а качество записи, которое получалось у меня, было практически лучшим в городе, заказов было много. Конечно, на записи уходило много времени, но во время чтения книг, можно было записывать музыку. Я настолько привык к этому, что и в дальнейшем читал всегда под музыку.

День рождения
     В каникулы ко мне забежал Виталий, на этот раз он принес собой бутылку сухого вина и притащил обычные беговые лыжи с палками и ботинками.
– А, лыжи зачем с тобой? – спросил я.
– Это тебе, будем готовить тебя для горнолыжного спорта, но для начала надо все же освоить обычные, хотя бы для того, что бы добраться до нашей долины на Марчеканской сопке, – ответил Виталий.
Я осмотрел лыжи, палки, осмотрел и ботинки. Они были моего 40 размера. Виталий оказался еще и разведчиком, все узнал обо мне, даже размер ноги. Конечно, я поблагодарил его, мы с ним распили бутылку вина и проболтали часа полтора на разные темы. Виталий все больше рассказывал мне о прелестях скоростного спуска на горных лыжах.
Поскольку близился мой день рождения, я пригласил Виталия к себе. Я не планировал крупного праздника, но должны были прийти несколько студентов из института, Леша пилот самолета АН-24, конечно Славик. Виталий принял с удовольствием мое предложение. На этом мы и расстались.
На следующий день, погода хоть и была морозной, но солнечной и безветренной, я решил опробовать лыжи, которые подарил мне Виталий. Я ранее ходил на лыжах, поэтому нужно было только опробовать лыжи в деле, подогнать их под себя.
Выйдя из дома и перейдя мост через реку Магаданка, я встал на лыжи и в этот день прошел примерно 5 километров. Лыжня вокруг близлежащей сопки уже имелась. Придя домой, я понял, что мне понадобится обязательно  специальная одежда для ходьбы на лыжах, хорошие шерстяные носки, а главное комплект мазей и приспособление для их нанесения. Все это были не очень большие расходы, я вскоре все, что нужно приобрел. В дальнейшем, пробежать 10-15 километров в нормальную погоду не составляло для меня труда. Конечно, никаких задач по времени я себе не ставил.
     В день моего рождения, Слава зашел ко мне в 4 часа дня, так как у него вечером была работа. Он мне сделал подарок: закрыл остаток моего долга в размере 150 рублей, чему я был рад.
Мама накануне так же мне прислала 100 рублей в качестве подарка, так что студенческая нищета мне точно не грозила.
Я договорился в деканате и в день рождения на занятиях не присутствовал. В течение дня приготовил скромные закуски, немного выпивки и в 6 вечера ко мне стали приходить люди.  Тогда в студенческом быте было принято приходить с выпивкой и закуской.
Пришли ко мне в гости два летчика: один из них Леша, с которым я летал, а с собой он привел  Тимофея, тоже молодого парня лет 26, он был командиром АН-2 и работал на местных линиях, они базировались на аэродроме 13 километра. Он мне очень понравился. Это был невысокий крепкий, симпатичный и жизнерадостный парень. Они вообще отличились, принесли с собой и выпивку и закуску. При этом Леша сказал: «Сейчас ты студент, а у студентов финансы всегда поют романсы, поэтому вот тебе пайка и выпивка. Выпивки они притащили много: две бутылки водки, три бутылки вина, и две бутылки шампанского, плюс, колбаса и хорошая рыба холодного копчения.
Вслед за ними пришел и Виталий. Он принес бутылку шампанского и вручил мне подарок, от которого обомлели все присутствующие. Он вручил мне настенные механические корабельные часы, в герметичном круглом металлическом корпусе, они устанавливались на подводных лодках и надводных кораблях.
Пришли в гости Лена Шнырева, Сергей Ефимов, Георгий и Володя Усов. Итак, праздник по случаю дня рождения начался.
В течение вечера мы выпивали, курили, много говорили, ребята перезнакомились между собой. Все время звучала современная музыка, но танцевать не пришлось, так как в компании была всего одна девушка.
Было много рассказов и воспоминаний, связанных с авиацией. Рассказывал и я, рассказывал и Леша и Тимофей. Я, конечно, поплакался, что скучаю без полетов, и это было правдой. На это Тимофей сказал: «Я знаю, что у тебя осталась форма гражданской авиации, я могу тебя время от времени брать с собой, особенно, если лечу недалеко и один, а такое случается часто. За сутки можем слетать в три конца по области. Я был рад такому предложению, мы обменялись с Тимофеем контактами, оказалось, что он жил недалеко от меня.
Очень быстро время стало приближаться к позднему вечеру и гости стали расходиться.
Летчики уходили почти последними, прощаясь с Тимофеем, мы обнялись, как старые закадычные друзья.

Второй семестр
      После сдачи очередной сессии, несмотря на занятия институте, все же появляется немного времени для чтения того, что не связано прямо или косвенно с получением  знаний по программе обучения. Я приступил к читке книги Ивана Ефремова «Час Быка», которая уже пару месяцев ждала моего внимания. Книга захватила меня своим содержанием и сюжетом.
Конечно, до объявленного КПСС к 1980 году коммунизма оставалось еще 9 лет, но было совершенно ясно, что никакого коммунизма не будет, что программа партии принятая Хрущевым, вранье и политическая трескотня. Поэтому к описанию счастливого коммунистического общества, построенного за несколько веков на планете Земля, каким его описывал Иван Ефремов, нельзя было относится без скептицизма и недоверия, но показанная им идеальная картина коммунистического общества на единой Земле была заманчивой, более того завораживающей.
Совсем другое дело, что происходило на антиподе счастливой Земле – планете Торманс (Ян-Ях). В описании жизни и устройства общества на этой планете, а этому была посвящена большая часть книги, как в зеркале отражалась наша сегодняшняя реальная жизнь с приматом лжесоциализма и властным партийным олигархатом. С властью политического насилия, подавления всяческих свобод и творчества, волюнтаризмом в области развития науки, техники, экономики. Так было всегда: если торжествовала точка  зрения вульгарного материализма, от плохо образованной «элиты», то науке приходил конец.
Только один пример умерщвления в тюрьме гениального академика Н. И. Вавилова, основоположника отечественной генетики, и в то же время пир Лысенковщины, организовавшего кликушество по отношению к ученым генетикам и к науке вообще – железобетонно свидетельствовали об этом. Лысенковщина  нанесла чудовищный и колоссальный вред всей науке в нашей стране. Отечественная генетика на долгие годы отстала от стран Запада, и это отставание до сих пор сохраняется. А сколько талантливых судеб настоящих ученых было сломано. До 1965 года, в нашей стране было прекращено преподавание генетики, поэтому выросло целое поколение биологов, аграриев, медиков и преподавателей, незнакомое с этой наукой.
Стало абсолютно понятным, что роман «Час Быка» – предостережение Ивана Ефремова о том, что такое общество не имеет будущего, и обязательно перестанет существовать. Конечно, выпустить такую книгу в СССР было просто политическим нонсенсом. Поэтому она была запрещена. Книга потрясла меня не только смыслом, но и очень сильной драматургией.

    А на лекциях по истории КПСС продолжал процветать окончательный абсурд: нудное и усыпляющее чтение догм, требование все записывать, а затем показывать записанное. Я продолжал записывать своей «стенографией» лекции «великого местного глашатая марксизма» – Врублевского, затем тратил время дома и перепечатывал их на пишущей машинке. Скорость печатания у меня было очень приличная, поэтому на это уходило не так уж и много времени. Увы, абсурд на этом не заканчивался. Забегая вперед скажу, что придя на курсовой экзамен по истории КПСС, я предъявил конспекты: аккуратно подшитые, напечатанные. Но Врублевский тут же выгнал меня с экзамена со словами: «Все переписать от руки, иначе будет «неуд». Пришлось подчиниться. Результат – тройка! Вечная тройка по истории партии, несмотря на то, что я к концу обучения прочитал все основные теоретические труды В. И. Ленина и не только его.

Знакомство с телевидением
      Однажды, находясь на занятиях на военной кафедре и будучи в военной форме, меня вызвали в кабинет ректора. Я пошел вслед за секретарем, впрочем сильно не переживал, так как не лез ни в какие дела, которые были на виду. У ректора в кабинете оказался редактор молодежных программ магаданского телевидения, это была женщина на вид лет 30, а может быть и больше, у женщин определить реальный возраст всегда крайне трудно. Она, обратилась ко мне и сказала: «Я видела, как вы с Еленой  вели студенческий новогодний вечер во дворце профсоюзов, мы снимали это на пленку и даже показали потом в эфире. Нам понравилось, как свежо и непринужденно вы это делали. У нас возникла идея: создать молодежный цикл передач под названием «Кругозор». Её смысл в том, чтобы рассказывать о современной творческой молодежи, её делах, достижениях, успехах в трудовой, творческой и научной деятельности. Вот мы и предлагаем вам с Леной попробовать заняться этим. Сложность одна: все передачи будут идти прямо в эфир. Так что ошибаться нельзя, все в прямом эфире».
Выслушав редактора, я вопросительно посмотрел на ректора.
– Эдуард, надо соглашаться, ты умеешь это делать, я точно знаю, кроме того, ты же комсорг группы, так что отказываться нельзя.
– Ну, вот видите, товарищ редактор, как тут поступить? Ясно, выбора нет, я согласен.
Мы договорились с редактором о том когда мы с Леной придем на областное телевидение для того чтобы обсудить все вопросы.
Оказалось, что с Леной уже тоже говорили, и она вроде бы дала предварительное согласие на участие в этом проекте.
Однако, после встречи на телевидении Лена наотрез отказалась от участия в этой затее. Мне показалось, что ей запретил отец, который всегда был против того, что бы дочь становилась публичным человеком.
Так я оказался единственным ведущим этой программы, которая вышла три раза в эфир. Эта программа сделала меня узнаваемым и частенько девушки и дети, видя меня говорили: «А мы видели вас по телевидению».
Сама программа была посвящена действительно интересным работам художников, рассказам о творчестве молодежи, о современных рабочих специальностях.

 Самообразование   
        Учеба в институте шла своим чередом, но меня все же больше всего интересовало самообразование, а оно продолжалось и очень интенсивно. Я прочитал «Капитал» –  К. Маркса, «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы» – Ф. Энгельса, Сумма Технологии» – Станислава Лема», удалось достать еще две работы Зигмунда Фрейда: «Я и Оно», «Тотем и Табу». Но особенно меня заинтересовал – Гегель, ведь классическая немецкая философия и его диалектика являлась составной частью марксизма, правда капитально отредактированная в материалистическом стиле и в своей идеологической сути.
Согласно Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю в основе мироздания лежит безличное, духовное первоначало, которое является условием и основой развития мира, человека и природы – Абсолютная идея.  Это система само разворачивающихся, достаточных категорий. Ключевая задача у Абсолютной идеи – самопознание. Абсолютная идея по Гегелю – это концепция существования, объясненного не только логикой, но и бытием, обусловленным онтологической реальности, т.е. основ устройства, истоков и характеристик мироздания. Кто в широком смысле автор абсолютной идеи, ответа на этот вопрос Гегель не давал.
Природа не может быть основой всего существующего, природа есть пассивная субстанция. Природа сама по себе не содержит активных действий. Творческим толчком для мироздания должна быть некая абсолютная, безличная, духовная сила – Первоначало.
Не это ли первоначало стало Великим взрывом, создавшим всю вселенную? Не оно ли создало мышление и познание, не Оно ли создало религии? Где уж тут марксистам и ленинцам доказать, что тезис «Материя – первична, сознание – вторично!» – есть истина в последней инстанции. Все, в том числе и утверждения Гегеля не давали ответа на главные вопросы: жизни, смерти, существования окружающего мира. Как ответить на все эти головоломки?
Например на вопрос:Что такое сознание материалисты отвечали: “Сознание идеальное проявление материального”.
Однако, после всего этого приходилось слушать лекции по истории партии, изучать тезисы доклада Генерального секретаря ЦК КПСС на очередном съезде. Это отупляло, одуряло и не только меня, мне казалось, что в геометрической прогрессии дурели все, по-моему и сам Врублевский.
В действительности, несмотря на агрессивные попытки советских идеологов,  вторжения в реальную жизнь молодежи, большинство  отдавали предпочтение современной музыке и сексуальной революции. Все это заставляло молодежь иметь раздвоенное сознание: одно для официального употребления, второе для реальной жизни.
Считалось, что сексуальную революцию нужно было каленым мечом уничтожать, на самом деле никакой революции не было. Происходило освобождение морали, этики и духа от искусственных нагромождений советского разлива и проявлялось это не только в сексе.
     Еще одним мощным фактором в осмыслении окружающего мира и роли человека, общества и цивилизации в развитии ноосферы, стало знакомство с книгой Станислава Лема – «Сумма Технологии». Лем, был известным автором научно-фантастической литературы. Один только роман «Солярис» чего стоил! Но он был и доктором математических наук и философом,  крупным ученым в области футурологии. Читая его книгу, я уносился в бездонный космос своего незнания, далеко не все понимал досконально.
Особенное впечатление на меня произвела глава «Пасквиль на эволюцию». Лем сделал выводы, о том, что эволюция вещь сложная, но глупая.
Прочитав книгу один раз, я понял, что перечитывать её придется не раз. Книга не дала мне самоуверенности в непреложном знании ответов на главные вопросы жизни. Но она дала мне океан возможностей для свободного мышления и понимания условности всего того, что составляет мое Super Ego. Она дала мне понятие, что не только моя жизнь, но и жизнь цивилизации конечны, а для Вселенной все это ничтожно!

       После таких нагрузок на мозг, очень помогали лыжные прогулки. Подогнав лыжи под погоду и снег, мне удавалось за 1,5-2 часа пробегать до 15 километров. Физическая нагрузка на организм, желание много пить и есть после лыжной прогулки,  опускали на землю и не давали окончательно забыть про свое бренное тело. А оно было нужно мозгу, для его перемещения в пространстве, и для получения удовольствий. Вот ведь как все паскудно было организовано эволюцией: удовольствие получаем в мозгу, а без тела ни хера не выйдет. Я это называл гениальной наё.кой природы, которая заставляла человечество временами окунаться то в море неограниченного разврата, возведенного на пьедестал эстетического Олимпа,  то в бездну преследования, вплоть до отрубания голов за так называемые сексуальные грехи.
К счастью, в моем окружении были люди, просто любившие удовольствия: спорт, пожрать, выпить, потрахаться и поговорить по душам.

Татьяна
     Ближе к весне, в один из вечеров, Виталий пришел ко мне с дамой. Именно с дамой. Это была молодая женщина, но безукоризненно одетая, прекрасно ухоженная, с модной прической и вполне привлекательными чертами женского тела и лица.
– Знакомься, это Татьяна. Мы с ней дружны, своя – в доску, – так представил её Виталий.
– Здравствуйте Таня, я тоже свой в доску, но  Эдик, – съехидничал я.
Шутку поняли все, мы засмеялись. В течение вечера мы играли в карты, откровенно ржали, поскольку Татьяна была человеком общительным и знала много анекдотов, которые очень хорошо рассказывала не только голосом, но и лицом. Мы насмеялись так, что скулы болели. Выяснилось, что она замужем, её муж геолог, который в летнее время всегда в поле, у неё есть сын, которому пять лет, а работает она секретарем у большого начальника в тресте «СевероВостокЗолото».
Вскоре Татьяна ушла, мы остались с Виталием.
– Слушай, Эд, она классная тетка, с ней можно отлично проводить время и не только в кино или в ресторане, но и в постели. Девушка без проблем, но кого попало, к себе не подпускает.
– А ты тут при чем?
– Я её временами потрахиваю, а делает она это вполне хорошо. Вот у меня и появилась мысль: как насчет того, чтобы устроить групповуху?
– Виталь, как ты это представляешь?
– Просто: ты даешь ей в рот, а я имею её.
– А потом? – подьегорил  я.
– А потом суп с котом, её отпускаем, и тогда достанется и тебе.
Мы заржали, но вопрос был решен. Виталий, сославшись на дела, попрощался и удалился.

Театральная жизнь
     В это время Магадан был избалован вниманием деятелей культуры, музыкантов. Два-три приезжих артиста в неделю, до десяти концертов исполнителей разных уровней, включая самых именитых, за месяц. Выступали лауреаты только что прошедших конкурсов – пианисты Валерий Камышов, Валентин Бельченко, баянисты Фридрих Липе и Юрий Казаков, скрипачи Коган и Фихтенгольц, приезжали почти все государственные народные хоры – «Северный», «Воронежский», «Уральский», «Хор донских казаков», ансамбль «Березка». Дальневосточный симфонический оркестр под управлением Юрия Николаевского выступал целую неделю. И вокалисты! Борис Штоколов, Павел Лисициан, Белла Руденко, Юрий Гуляев. Аншлаги были, но без ажиотажа. Горожане воспринимали такое культурное изобилие спокойно, с достоинством. А когда приехал Ростропович, город прорвало. Создалось впечатление, что у нас живут сплошь фанаты виолончельной музыки. Билеты нарасхват. У касс толчея чуть ли не до драки. За считанные минуты билеты на концерт проданы, а желающих осталось еще на полный зал. Назначили дополнительный концерт. Случай из ряда вон выходящий!
Мне удалось достать билет в партере на выступление Ростроповича.
…Вечер. Около театра имени Горького народу – яблоку упасть негде, с билетами пройти невозможно. Наконец-то я в фойе. Люди возбуждены, но разговаривают полушепотом. Только и слышно: «Ростропович… Ростропович… Вена, Париж, Гамбург. Вишневская…». Впечатление такое, что предстоит не концерт, а некий спиритический сеанс.
Концерт я прослушал с огромным вниманием, все же учеба в музыкальной школе, дали многое для понимания и восприятия классической музыки. Удовольствие я получил огромное, конечно энергетика самого Ростроповича давала очень многое.
          
Тима
     Наступили выходные дни, погода была уже почти весенняя. В середине дня я занимался конспектами, записывал музыку по заказам, вдруг в дверь позвонили.
На пороге стоял Тимофей – командир АН 2, который был у меня на дне рождения вместе с Лешей.
– Привет Эдуард, – произнес он с порога, сопровождая это очаровательной улыбкой.
– Привет Тимофей, рад видеть тебя! Я уже думал, что ты забыл меня, – ответил я на его приветствие.
Тимофей, снял верхнюю одежду, прошел в комнату и, достав из сумки, выставил на столик бутылку коньяка и неизвестно откуда добытый ананас.
– Ты решил отпраздновать свой приход? – спросил я.
– Я решил увидеть тебя, выпить с тобой и пообщаться, мне это приятно, а вот времени все не было. Ты, против? – при этом Тимофей посмотрел на меня таким приветливым взглядом, от которого мне стало тепло и уютно.
– Тима, дорогой, я не только не против, я искренне рад, что ты в гостях у меня.
– Тогда наливай, мы с тобой расслабимся. Но у меня есть к тебе еще просьба.
Тима достал из сумки две кассеты и сказал: Если ты мне запишешь эти кассеты, я не сильно нагружу тебя?»
– Тима, конечно, нет,- искренне и доброжелательно ответил я. Что ты хотел записать, какая скорость и запись делать стерео?
– Да стерео, на скорости 19,5, записать попрошу тебя одну кассету Лед Зеппелин, а на вторую Дип Перпл и Юрайя Хип.
– Хорошо, сейчас же поставим запись, а сами займемся небольшим праздником.
Я установил кассету, запустил диск, проверил уровень сигнала записи, после чего открыл бутылку коньяка, разлил по рюмочкам грамм по 25. Мы с Тимой выпили, закурили, после чего я направился чистить ананас.
– Ты откуда достал такой дефицит? – спросил я Тиму.
– Это ребята летчики раздобыли в Москве, там это тоже дефицит, вот мне и достался заморский фрукт.
– Как ты живешь, с кем коротаешь свободное время? – спросил я, принеся нарезанный ананас.
– Живу один, вроде бы пора уже обзавестись семейными узами и прочим, но мне не хочется. Я так привык быть сам по себе, что с ужасом иногда думаю, что если каждый день будет около меня человек со своими делами, вещами и с барахлом из своих мыслей, я сойду с ума.
– Ну, это, что касается семьи и любви, а как насчет удовлетворения естественных потребностей?
Эд, это ты насчет потрахаться? – со смехом задал вопрос Тима.
– Ну, да.
– С этим проще, у меня же форма есть, да и выгляжу я неплохо, я это знаю, так что перепадает и  довольно часто. Но это мелочи, слушай, Эд, в прошлый раз мы говорили о том, что можно взять тебя с собой и полетать вместе. Я готов это сделать.
– А как насчет оформления меня в полетное задание?
– Никак, оденешь форму, которая у тебя есть, кто на лычки будет смотреть издалека, сядем в самолет, а там кто будет наблюдать? Сверху что ли. Вот у меня на следующей неделе в выходные будут полеты и в Сусуман и в Балаганное и в Усть-Омчуг. Если захочешь, давай, полетаешь, вспомнишь чувство неба. Правда, шумно в моем «кукурузнике».
– Ничего, то, что мне пришлось терпеть на АН-12 долгие часы, не сравнить с твоим самолетом.
– А ты, что уже летал на АН-2?
– Да, Тима, но в детстве, когда мне было 8 лет. Было это в Узбекистане в предгорье Чимгана.
– Смотри, ты рано познакомился с самолетом.
– Тима, еще раньше, когда мне было всего 6 лет, я летел из Красноярска в Москву вместе с отцом на самолете ИЛ-14. Так что опыт у меня большой.
Мы понемногу выпивали, болтали на разные темы, я поменял для записи один диск, затем второй, затем третий. Когда записывался четвертый, мы уже были хорошо поддатые и искренне хвалили друг друга, обнимались и пили на брудершафт, а затем целовались, для соблюдения традиции. Тимофей был настолько компанейским, теплым и приятным, что просто хотелось его оставить дома как большого любимого плюшевого мишку и спать с ним в обнимку. Записав последний диск и обнаружив, что бутылка пуста, а на улице уже темно, стали прощаться и поклялись друг другу, что в предстоящие выходные обязательно покорим небо.

***
      Наконец наступил выходной день, воскресенье, с раннего утра, одев поглаженную форму работника авиации, я ожидал прихода Тимофея. В 8 утра он зашел за мной. Сев на городской автобус, мы уже через 20 минут были в аэропорту  «13 километр».
Никакой видимой охраны не было, поэтому мы свободно прошли в служебное здание, Тима получил документы на предстоящие полёты, и мы с ним направились в сторону стоянки самолетов. Один из них был нашим. Как и положено командиру Тима обошел и внимательно осмотрел самолет снаружи, затем к самолету привезли почту, коробки с кинофильмами и какие-то еще ящики, которые быстро погрузили в пассажирскую кабину. Зайдя в кабину, я сразу же вспомнил, те уже такие далекие, 8 лет, когда впервые поднялся на борт такого самолета с Иваном и Сергеем в военном городке.
– Господи, как быстро летит время, – подумал я.
Тима закрыл дверь, прошел в кабину пилота, меня попросил до выруливания на взлётку посидеть в салоне. Двигатель был запущен, набрал нужные обороты, мы медленно покатились по рулежке к старту. Я перешел в кабину пилотов, Тима предложил мне занять место второго пилота. Ну, вот обороты двигателя на стартовом режиме, начался разгон и метров через 200 мы плавно оторвались от земли. Я снова в небе. Неважно, какой самолет, но как только ты понимаешь, что ты в воздухе, что ты летишь, ты чувствуешь радость и гордость.
– Куда мы летим? – спросил я у Тимы.
– Сейчас в Талон, там отдадим этот груз, заберем три человека и обратно, затем полетим в Сусуман, там будем обедать, ну и затем вернемся. За иллюминатором внизу показались пригороды Магадана, а затем мы летели вдоль берега, слева простиралась ледяная гладь Тауйской губы. Погода была ясная, сопки были еще в снегу, светило солнце.
– Летим на высоте порядка 1500 метров, скорость наша 165 км. в час, через минут 45 будем садиться в Талоне.
– Я знаю эти места, поздней осенью 1968, нас студентов первокурсников вывозили с сельскохозяйственных работ как раз из талона на самолетах АН-2 в Магадан, – ответил я Тимофею.
Время от времени Тимофей вел переговоры с диспетчером и вскоре мы начали снижение, вдалеке показалась грунтовая ВПП Талона.
Тима очень уверенно и спокойно управлял самолетом, в его действиях не было никакого напряжения и нервозности. Посадка была выполнена  безукоризненно, он притёр самолет к полосе.
Стоянка была не долгой, минут 30, в обратку нам загрузили почту, какие-то грузы в ящиках и раму мотоцикла «Урал». Затем в самолет вошли трое мужчин, судя по виду геологи.
Короткий разбег и мы опять в воздухе, до Магадана летели чуть быстрее, помогал попутный ветерок. Сев в аэропорту «13 км», высадив пассажиров и сдав груз, мы с Тимой пошли подкрепиться в местный буфет. Тимофей был в прекрасном настроении, шутил и улыбался.
В Сусуман полетели с пассажирами, всего 8 человек. Никаких проверок службы перевозок или другого контроля не было, поэтому проблем с моим пребыванием в самолете не возникло. Лету до Сусумана 2 часа, может быть чуть больше, в зависимости от ветра.
Во время полета Тима мне много рассказывал о том, что  находилось на земле, было ясно, что он прекрасно знает маршруты визуально и пролетел их множество раз. Вид земли с самолета АН-2, конечно другой, чем из иллюминатора большого самолета, более конкретный. Погода была хорошая, поэтому удалось рассмотреть часть Колымской трассы, яблоневый перевал, вершины сопок, окинуть взглядом бескрайние просторы сурового и прекрасного края Колыма.
Тима очень напоминал мне Сергея, друга Ивана, того летчика, который показывал мне прелести предгорья Чимгана. Смотря на Тиму, я как-то ярко осознавал, что неугомонное время очень быстро несет меня все дальше и дальше от счастливых дней моего детства. Мою грусть заметил Тимофей.
– Ты что загрустил, – спросил он.
– Это сладкая грусть о детстве и о счастливых днях, проведенных мною в военном городке с летчиками, которые  показывали мне такой же самолет, позволили мне сидеть в кресле второго пилота. Прошло 14 лет, я и глазом не успел моргнуть, как жизнь сожгла эти годы. И вот опять, тот же самолет, это же кресло, вот только командир другой. Те парни погибли оба в авиакатастрофе, это было для меня величайшей трагедией детства.
– Что случилось, что это за история?
– Тима, это я могу рассказать тебе, если встретимся у меня дома, и ты захочешь слушать эту красивую и трагичную историю. Я вспоминаю детство, смотрю на тебя и любуюсь тобой, потому как ты для меня как какой-то небесный ангел из дней моего детства. Вот и признался я тебе почти в любви.
– Эд, мне очень приятно слышать от тебя такие слова, мы обязательно с тобой поговорим на эту тему. Ты же знаешь, что очень симпатичен мне. Общаясь с тобой, я как бы разговариваю с самим собой, с тем, который сидит внутри меня и требует от меня того, что я делать не должен.
– Тима, это у тебя  проблемы самопознания, которые нужно обязательно решать, более того, если их не решить они превратятся в комплексы, которые будут мешать тебе, строить свою свободную жизнь и любить себя. А без этого в этом мире никак нельзя.
За этим разговором незаметно пролетело время в полете,  Тимофей приступил к снижению и заходу на посадку.
Аэропорт в Сусумане имел довольно большую и ухоженную грунтовую полосу, Тима  и в этот раз просто идеально посадил самолет. Я наблюдал за тем, как он это делал и любовался его мастерством.
Стоянка в Сусумане предполагала заправку самолета, обратно в Магадан мы летели с  пассажирами. Через два часа приземлились в аэропорту Магадана «13 километр». За эти два рейса, наш налет составил 6 часов.
Я подождал, пока Тима сдал все документы, затем мы вместе уехали на автобусе в город. Договорились, что обязательно найдем время для общения, в ближайшее время у меня.

Эксперименты Виталия
        Дни стали заметно длиннее, март в Магадане это, конечно не весна, это только её предчувствие, но оно добавляло оптимизма.
В один и мартовских вечеров, в гости пришел Виталий.
– Я пришел, что бы обсудить с тобой первую вылазку в долину на Марчеканской сопке, там начнут сезон горнолыжники. В каком состоянии твои  лыжи-деревяшки? – спросил он.
– В нормальном, я как минимум раз в неделю хожу вокруг сопки напротив, а это 7 км., так что лыжи в рабочем состоянии.
– В следующую субботу, если выдастся солнечная погода, идем на Марчеканскую сопку.  Я зайду за тобой, примерно часов в 12 дня, так как ты пути туда не знаешь.
– Пойдем пешком?
– Да, конечно, до Марчекана, а там встанешь на лыжи, тебе в этом плане будет легче, твои лыжи беговые, на наших, горных, так не получится, так что нам весь путь шагать придется пешком.
– Отлично, на субботу ничего не планирую, в институте со  второй пары отпрошусь.
– Слушай, Эд, у меня к тебе просьба.
– Говори
– Я завтра пока ты будешь в институте, хотел бы встретиться у тебя с Татьяной и похулиганить с ней.
– Что это значит, похулиганить с ней?
– Это значит, заняться сексом в нетрадиционных позах.
– Ну, зачем же так сложно, Виталя. Сказал бы, что хочешь потрахаться с извращениями.
– Ну, можно и так сказать.
– Мне это не очень нравится, но учитывая наши отношения – оставлю тебе вторые ключи, но смотри, что бы мебель и аппаратура не пострадали во время вашей вакханалии, ты ведь, наверняка, будешь экспериментировать?
– Хорошо, договорились, – Виталий взял ключи и так же быстро, как появился, исчез.
Вот ведь, негодяй, использует меня и мою квартиру для своих утех. Но что не сделаешь для уважаемого человека, да и интересно мне стало, что же он будет с Татьяной делать, но что не сделаешь для друга, – подумал я.
На следующий день, я ушел в институт, и пробыл там до 3 часов дня, затем зашел в книжный магазин, получил  книги по подписке и нагруженный ими, вернулся домой.
Виталий и Татьяна были в квартире.
Они расположились на диване и играли в карты. Видимо, самое главное было уже сделано и они, сменив сферу деятельности, предавались умственному отдыху.
– Ну как играется, кто в дураках? – спросил я.
– Пока я, – ответил Виталий. Давай, присоединяйся, может быть, ты выиграешь у этой дамы.
– Ну, давайте, пару партий, но не более, у меня еще есть дела.
Виталий раздал карты на троих. Рассматривая карты и оценивая возможности, я все же краем глаза поизучал Татьяну. Да, бесспорно, Виталий задал ей недавно жару, это было видно.
     Начали игру. Отбиваясь от нас Татьяна, понимая, что ей опять везёт, видимо, у неё еще остались козыри, желая показать лихость, взяв карту в руку и подняв её, вдруг превратив свое лицо в рожу больного психиатрической больницы, с говором, похожим на тех, у кого плохо с прикусом, длинно и мягко произнесла: «Можно я сейчас пёёёрну?!» Произнеся это, она тут же с силой кинула козырную карту.
В этот же момент раздался сильный громкий низкий и смачный срач, от которого вздрогнул я и Татьяна. Виталий при этом, осуждающе скривив рожу сказал: «Фу, как плохо и отвратительно воняют бабы». Татьяна выпятила глаза, руками схватилась за свою задницу, и как провинившийся ребенок залепетала: «Мальчики, это не я, у меня такого выхлопа не было, я его не чувствовала, это не я!
Виталий на это оправдание ответил: «Засранка, неужели нельзя было выйти, или уж сделать не так громко и отвратительно, фу, какая гадость. Я даже в карты, после этого, не хочу больше играть».
Добавил и я  свое возмущение: «Татьяна, кто тебя воспитывал, как с тобой теперь ходить в люди, разве можно так себя вести!»
Татьяна была не просто смущена, она потеряла дар речи, она уже не могла что-либо говорить в свое оправдание, но после краткого, но весьма выразительного молчания произнесла: «Это ты, Виталий виноват, своим здоровым болтом раздолбал меня во всех местах, так, что я даже не чувствую ничего!»
После этого, Виталий начал ржать, причем настолько заразительно, что теперь и у меня на лице появилось выражение, напоминавшее удивление врача психиатра.
– Это я серанул! – не преставая ржать, выкрикнул Виталий.
После этого наступила еще одна пауза молчания, но затем дико  ржать начал я. Только Татьяна оставалась неподвижной и, временами, вертела глазами посматривая на меня и на Виталия, при этом продолжая щупать свою задницу руками.
В карты мы больше не играли, Татьяна была просто потеряна и долго не могла прийти в себя. Как потом она сказала, она действительно поверила, что это её рук дело, что Виталий довел её задницу до того, что та перестала что-либо чувствовать и та стала жить своей жизнью. А то, что она заявила свое желание, было ничем не иным, как желанием сбить нас с толку в карточной игре.
После всего, Татьяна тоже посмеялась вместе с нами, но, по-моему, эта выходка Виталия, сделанная психологически безупречно, остудила её пыл хулиганить в кругу мужчин.
После случившегося, Виталий и Татьяна стали собираться. Провожая Виталия, я его попросил, что бы он зашел ко мне, на что он ответил, что завтра может быть у меня вечером.

     На следующий день, Виталий пришел часов в шесть вечера. Виталий принес собой бутылку вина, он мне рассказал, о том, что они творили с Татьяной. Выяснилось, что эксперименты Виталий, судя по всему, проводил не с Татьяной, а  с имеющейся в доме мебелью и техникой. Так, например, он рассказал мне, что они совокуплялись на холодильнике, в кресле, на полу, на столе, на унитазе и в ванне. К счастью все осталось в рабочем состоянии, и не было испорчено.
– Ну и как удовольствие? – спросил я.
– Было интересно и немного приятно. 

Горный курорт местного значения
     В субботу, я, сославшись на комсомольские дела, отсидев первую пару, бегом побежал домой и через минут двадцать после моего прихода пришел Виталий. Он был в спортивном костюме, с рюкзаком и с горными лыжами, сложенными скользящими поверхностями друг другу и стянутыми специальными креплениями.
– Давай, собирайся быстренько, мы должны успеть встретиться в обозначенном месте. Возьми с собой каких-нибудь бутербродов, термос с чаем у нас есть.
Быстро одевшись в то, чём я бегал на лыжах, взяв лыжи и палки, захватив с собой наспех сделанные бутерброды, которые положил в рюкзак Виталия, мы двинулись на Марчеканскую сопку. По ул. Якутской мы вверх дошли до Марчеканского шоссе, не спускаясь вниз в поселок и к левому берегу бухты Нагаево, на повороте, встретились с другими участниками этого похода. Это было десять человек, восемь парней и две девушки. У всех у них были горные лыжи. Виталий их всех знал, и представил меня.
– Эдуард первый раз, покажем ему, что такое горные лыжи и катание на них, в дальнейшем, я надеюсь, он станет нашим компаньоном, поможем ему приобрести для начала не самый дорогой инвентарь, – сказал он, обращаясь ко всем.
Виталий предложил мне пристегнуть лыжи, встать на них и начать подъем вместе с ними по довольно уже набитой лыжне, сначала вдоль ручья Марчеканский, а далее в долину по просеке.
Марчеканская сопка это гора с каменистой вершиной – высшая точка полуострова Старицкого. Она венчает горную гряду, отделяющую город от бухт Светлой и Веселой. Название она получила от ручья Марчекан. Под сопкой, у бухты Нагаева раскинулся район Магадана – поселок Марчекан. Склоны горы поросли густым лиственничным лесом и непролазным кедрачом. В верховьях сопки имеется древний ледниковый цирк, именуемый Чашей, это большая впадина. Здесь под прикрытием склонов – замечательный лес и особый микроклимат: растут высокая лиственница, раскидистая каменная береза, рябина, ольховник. Микроклимат способствует развитию буйной растительности – здесь свыше тридцати видов древесных, кустарниковых и цветковых пород.
Это чудесное место и обжили горнолыжники, проложив трассы чуть не с самой вершины. В течение зимы над восточным склоном цирка образуется мощный снежный карниз, который может обвалиться. Особенно небезопасно находиться на склоне или под ним после обильных снегопадов.
Примерно через час пути мы были в долине, где и обустроили временный лагерь. Погода была приличной, правда время от времени набегали тучи. Но когда светило солнце, в долине было просто жарко, солнце отражалось со всех склонов и нагревало воздух так, что некоторые даже снимали с себя верхнюю одежду для загара. Меня, правда, предупредили, что делать это опасно, так как, во-первых: можно простыть, все это обманчиво, во-вторых: можно очень быстро обгореть, так как концентрация солнца и ультрафиолета здесь велика.  Следующий раз мне посоветовали обязательно взять с собой солнцезащитные очки из стекла, что бы защитить глаза от ультрафиолетового излучения.
     Долина вся была в снегу, но он сверху был довольно крепкий и жесткий, это был так называемый наст, который образовывался за счет солнца  днем и мороза ночью. Кататься на деревянных лыжах было сложно, ходить по насту так же было трудно, но возможно, у моих лыж было очень слабое сцепление со снегом. Управлять ими можно было только путем перебирания ногами.
Передохнув минут  15,  лыжники начали забираться по склону, сначала они шагали в ботинках, а затем, когда снег под ними стал проваливаться, прикрепили лыжи и пошли лесенкой вверх. Примерно минут через 20 поднявшись на промежуточную высоту, они друг за другом съехали. Это был пробный заезд, их скорость при спуске в районе нашего лагеря не превышала 60 километров, но выглядело это завораживающе, особенно резкое торможение с разворотом. Затем ребята опять начали подъем, при этом четверо парней поднялись значительно выше, практически под снежный карниз, но до горловины между скалами и съехали оттуда. При этом их скорость во время проезда мимо лагеря достигала уже не менее 90 км. в час. Проносясь с такой скоростью, лыжи создавали совершенно необычный звук от трения со снегом, а воздух за лыжниками закручивался в вихри, это было видно по снежной пыли, а движение воздуха было хорошо слышно. Я впервые видел и слышал это, и это привело в восторг и восхищение.
Передохнув и попив чаю, ребята еще раз пошли наверх, и спустились с того же места, а Виталий решил удивить всех. Он взобрался на сам карниз и стоя там, а это 700 метров над уровнем моря махал нам руками. Все настороженно и внимательно наблюдали за ним. Опасность этого спуска была очевидной, потому что метров 200 лететь с карниза нужно было в воздухе, при этом, не потеряв ориентации и положения, чтобы потом приземлиться на обе лыжи. Уже на этом участке скорость зашкаливала за 100 км. в час. Нужно было устоять на ногах при приземлении, а затем промчаться сквозь узкую горловину между торчащих по бокам скал на бешеной скорости. Малейшая ошибка и ты труп.
И вот, Виталий взмахнул руками с палками и спрыгнул. Я смотрел на его спуск с замиранием сердца и страхом, я боялся, что стану свидетелем катастрофы. Однако, Виталий удачно и ровно приземлился, проскочил горловину со скалами и затем пролетел мимо нас с сумасшедшей скоростью, описал дугу и затормозил около нас обдав всех снежной пылью. В его глазах был огонь азарта и дикий, едва скрываемый восторг, его щеки были залиты багровым румянцем. Оглядев нас, он произнес: «Классно!».
Я понял теперь откуда в этом парне та неистовая страсть. Я понял, что главное удовольствие в его жизни – быть первым, быть лучшим, терзать себя и свои чувства немыслимыми дозами адреналина. В этом, как показала дальнейшее время, он был неизлечимым наркоманом, но именно это и вызывало к нему  огромное уважение, а в чем-то и преклонение.
Допив оставшийся чай, все стали собираться в обратный путь. Путь домой был быстрым, поскольку буквально до Марчеканского шоссе мы съехали на лыжах. Ребята быстрей, я чуть медленнее, ведь у меня были деревяшки. В городе мы были уже часов в 5 вечера.

    Придя домой, я оставался под впечатлением проведенного дня, я включил музыку, поставил энергичную музыку, принялся обдумывать, как мне поскорее приобрести необходимы инвентарь: лыжи, ботинки, крепления, палки, хорошие очки. Все это из разговоров с ребятами на сопке обходится минимум в 1000 рублей. Даже, если брать бывшее в употреблении, но в хорошем качестве лыжи, то рублей 600, а это большие деньги.
Мои мысли прервал звонок, ко мне пришел Слава. Он сказал, что уже заходил ко мне, но не застал меня. Он принес 4 диска, и кассеты, на которые нужно было их записать.
Я, конечно, поделился о своих впечатлениях, о походе на сопку, о ребятах, катающихся на горных лыжах.
– Это не мое, – ответил на мои восхищения Славик.
Он отдал диски и кассеты, сказал, что зайдет в понедельник перед работой и ушел.

Откровения Тимы
     Я вспомнил о том, что обещал рассказать своему приятелю и другу, пилоту АН-2 Тиме об истории, связанной с моим детством и полёте на самолете с военными летчиками. Через Славу я связался с Лешей, который нас и познакомил и попросил его, что бы Тима зашел ко мне в гости.
Через несколько дней Тима вечером пришел ко мне. Как всегда не обошлось без гостинцев. На этот раз Тима принес бутылку хорошего вина и большую 200 граммовую шоколадку. Тима так же принес пару кассет, которые попросил записать теми новинками, которые у меня появились.
Конечно, после того, как мы выпили по фужеру вина, мы с Тимой разговорились.
– У меня был друг, с которым у меня установились  теплые близкие отношения, но которые потом были разрушены не им, а его окружением.
– Так что это за история? – спросил я.
– Мы учились с ним вместе в военном летном училище, которое готовило летчиков для дальней авиации. Естественно, что мы жили на казарменном положении. С Дмитрием, у нас сложились своеобразные отношения. Он был скрытным и очень недоверчивым человеком, но у него была Ахиллесова пята в характере и желаниях. Он был очень закомплексован в части сексуальных отношений, в отличие от меня.
В конце концов, наши отношения привели к тому, что мы стали между собой очень откровенными и мне удалось освободить его от этого комплекса. Его это устраивало, но он панически боялся какого-либо обсуждения этих вопросов и взаимоотношений. В начале четвертого курса он женился. Это сделать было не трудно, так как в выходные дни перед КПП училища  проходили «праздничные демонстрации» из наряженных девиц, жаждущих выйти замуж. Его женой стала одна из них, желающая стать генеральшей.
Дмитрий хотел быть «как все», вступил в партию, я же, несмотря на предложения, не стал этого делать. Да и женился он исходя из того, что бы получить лучшее место при распределении.
Однако, его закомплексованность сказывалась и на летном мастерстве. То, что в летной технике прилипало ко мне быстро и навсегда, я уже тогда самолет пятой точкой чувствовал, давалось ему с большим трудом и только через длительные тренировки.
Видимо, не имея представления о том, что отношения друзей никогда не могут быть предметом обсуждения с третьими лицами, неважно кто это: родители или жена, Дмитрий как-то под психологическим прессом его избранницы, разоткровенничался с ней и рассказал кое-что о наших с ним отношениях.
Она, видя, что я представляю реального конкурента, решила испортить мне карьеру. Для начала ей удалось настроить Дмитрия против меня, и я вынужден был прекратить общение с ним, после чего она написала в политотдел донос на меня.
На состоявшемся разборе полетов в политчасти училища, я открыто заявил, что если руководство училища слушает бред какой-то не совсем психически здоровой  бабы, значит, не доверяет мне как курсанту, как будущему летчику, как мужчине, как человеку. Я заявил, что если разбор полетов не будет прекращен немедленно, я тут же пишу заявление и покидаю училище и военную авиацию. Выполнять боевые задания при таком недоверии я не смогу.
Начальство посчитало мое поведение грубостью и неподобающим поведением, однако мое заявление об уходе подписали, я не стал военным летчиком.
В результате я в этом же году подал заявление в гражданское училище, куда меня приняли на последний курс и я стал гражданским летчиком.
Главное не в этом. После этого я поставил себе условие, что никогда и ни с кем не вступлю в близкие отношения. Именно поэтому я до сих пор не женат, и не собираюсь этого делать, именно поэтому у меня нет, и не будет близких мне людей среди коллег. Я поддерживаю нормальные дружественные отношения со многими, но в мой мир вход запрещен всем. Ты первый, с которым я откровенно говорю на эту тему, – закончил свой монолог Тима.
Я был поражен рассказанным, но так и не понял его логику, и причинно-следственную связь, принятия такого странного жизненного решения.
– Тима, мне кажется, что твои запреты не очень хорошо осознаны тобой, тебе стоит кроме прекрасного управления самолетом освоить азы знаний о самом себе. Я тебя понял и поэтому навязывать тебе или просить тебя о близких отношениях не буду.
– Верно. Давай не будем с тобой торопиться, я чувствую себя с тобой свободно и непринужденно, но посмотрим, возможно, время изменит мои установки. А теперь я хочу услышать рассказ из твоего детства о летчиках, которые погибли.
Выпив еще по бокалу вина, я в течение часа подробно рассказал Тиме эту историю.
Выслушав меня, Тима вздохнул и сказал: «Твоя история растрогала меня чуть ли не до слез. Это реальный пример, как в нашей стране погибают прекрасные и талантливые люди. И сдается мне, что конец этой истории связан не просто со случайной катастрофой. Самолет АН-2 очень живучий самолет, я то это знаю. Сдается мне, что эта катастрофа, дело рук замполита, о котором шла речь.
Вино мы выпили, кассеты были записаны. Тима попрощался и ушел, сказав на прощание: «Спасибо большое, беседа и общение с тобой были для меня лекарством. Если будет что-то нужно, всегда рассчитывай на меня».
Я закрыл дверь за ним. Такого странного внутреннего состояния и неуверенности в самом себе, о котором говорил Тима, я ранее не встречал. Мне показалось, что ему нужно еще немного времени, и он найдет согласие с собой и перешагнет свои же странные запреты. Сделать нужно это ему самому.
      
Знакомство с КГБ
      Весной процесс учебы всегда становился напряжённее, ведь не за горами сессия по закрытию программы обучения за второй курс.
Несмотря на это, если только позволяла погода в выходные дни, я вместе с Виталием был на сопке в нашей долине. Каждый поход туда был замечательным путешествием к природе, к каким-то новым отношениям, между людьми, умеющими и любящими рисковать. Правда, до сих пор позволить себе прыжка со снежного навеса никто не мог, а то, что мне пришлось увидеть ранее в исполнении Виталия, стало настоящей притчей у местных горнолыжников. Посещение долины, занятие там спортом, загар, который осторожно получали мы, делали нас какими-то другими. В городе, на фоне весенней серости, бледных лиц мы выглядели, как только что вернувшиеся из длительного пребывания в тропиках: загорелые и белозубые. В институте меня многие спрашивали, как удалось получить такой загар?
Виталий во время этих походов многое мне рассказал и посвятил в тонкости горнолыжного спорта. Я стал понимать толк в горных лыжах и их производителях, которые были только иностранными, прежде всего австрийскими. Я уже знал, какого вида крепления и ботинки необходимы для меня и моего веса, какой нужен костюм, шлем, очки для комфортного пребывания и занятия горнолыжным спортом. Но цена всего этого обмундирования была запредельной в соотношении с моими доходами. Общение и знакомство с лыжниками и просто спортсменами пошло мне на пользу, так как среди них было много людей, увлекающихся современной музыкой, а я не только очень неплохо ориентировался в этом, но и имел возможность предложить высочайшего качества аудиозаписи.
       За несколько недель до начала сессии, меня вызвал к себе ректор. Разговор с ним был очень коротким, но оставил неприятное впечатление. Он сообщил мне, что со мной хотят поговорить работники местного КГБ, куда и пригласили прибыть в назначенное время. Никакой повестки не было. Была просьба, от которой стало как-то неуютно на душе. В то время эта организация воспринималась всеми нами исключительно как карательный орган, имеющий неограниченные возможности.
В назначенное время я прибыл в здание Комитета, где мне выписали пропуск в кабинет, куда проводил дежурный. В очень скромном кабинете, выдержанном в сталинском стиле, сидел полноватый, грузный человек, представившийся мне майором, просил называть его по имени отчеству: Сергей Павлович.
Вначале беседы он поинтересовался как моя учеба, как обстоят общественные дела в возглавляемой мною первичной комсомольской организации. Как мои дела после академического отпуска. Он также выразил согласие с наказанием, которое понесла бывший декан, в результате конфликта в котором я потерял год. Он так же поинтересовался о том, какие новинки имеются в современной музыке, из чего я понял, что мое увлечение этим не является для него секретом. Я, конечно, сообразил, что прежде, чем приглашать меня на разговор эта организация навела обо мне справки.
Ровно спокойно и уверенно  разговор со мной продолжался минут сорок, после чего мне было сделано предложение: не хотите ли вы связать свою дальнейшую судьбу, после окончания образования и получения офицерского звания, с нашей организацией? Я хотел немедленно возразить отказом, но потом понял, что делать это резко не стоит и сказал, что это очень серьезный вопрос, на который ответить без обдумывания не будет правильным. В ответ мне было замечено, что, конечно, для обдумывания у меня есть много времени это третий и четвертый курс. Для того, что бы лучше понять смысл работы организации, мне было предложено «консультировать» Сергея Павловича о том, что происходит в институте в части общественного мнения и настроений среди молодежи. Я был удивлен тем, что Сергей Павлович очень отрицательно выразился насчет неумелых попыток лектора, который пытался нас отговорить от прослушивания музыки группы Битлз. Меня это удивило, но я понял, что это просто наживка, предполагающая получить большее доверие или взаимопонимание.
Отвечая на его предложение, мне пришлось выкручиваться. Я прекрасно понимал, что у них, наверняка, есть осведомители среди студентов, и что данное предложение больше для того, что бы понять мое отношение и мой уровень возможности экстраполировать развитие ситуации, проще говоря, хитрости. Я ответил, что моя общественная работа, конечно, дает мне возможности знать настроения студентов, но эти настроения вполне лояльны к стране и её власти.
Если и есть какие-то недовольства, то они на бытовом, человеческом уровне  и чаще всего связаны с тем, что можно было бы назвать конфликтом «Отцы и дети», так хорошо описанном в романе классика русской литературы Иваном Тургеневым.
На этом разговор был окончен. Прощаясь, Сергей Павлович попросил меня оставить наш разговор и само посещение их заведения в тайне. Я покинул здание Комитета, но неприятный холодящий душу осадок у меня все же остался. Слишком много в нашей семье было невзгод, и их источником была как раз эта организация.
       Возвращаясь после этого разговора, я решил зайти к Славику, что бы узнать новости в музыкальном мире, да и мы давно уже не общались. Придя к нему, мы, конечно, пили крепкий чай, фирменный напиток Славы. Он рассказал мне, что на рынке появились очень хорошо сделанные умельцами, блоки подавления шума, на основе схем разработанных в лаборатории «Dolbу». Блоки очень хорошо работают во время записи и прослушивания магнитной записи, да и при проигрывании пластинок. Особенно  они хороши во время записи на магнитную пленку, поскольку гасят шум (фон) в промежутках между записью, создаваемой магнитной лентой. Слава сказал, что просят за такой блок 200 рублей, и это вполне приемлемая цена. Я попросил заказать такой блок. Во время разговора, в коридоре зазвонил телефон, Слава подошел к аппарату, затем быстро вернулся и позвал меня. Я взял трубку, звонил Василий.
– Эдуард, я смогу в  воскресенье быть у тебя и со мной будут два моих приятеля. Ты не будешь против?
– Василий, приходите как обыкновенно после 12 часов – ответил я.
Мы еще поговорили со Славой о только что появившихся новых дисках Каунта Бэйси, Джона Колтрейна, Диззи Гиллеспи, и других очень популярных исполнителей джазовой музыки.

2 курс за плечами
     Весна была уже в разгаре, снег на дорогах исчез, но вечерами было прохладно. Вот подошли и майские праздники, а вслед за ними началась сессия: сначала семь зачетов, а затем пять экзаменов. Пора тяжелая, нервная. Как всегда были проблемы с Историей КПСС, и не только у меня. Но главной неприятностью для меня была сдача экзамена по истории средних веков. Наш дедушка преподаватель, любитель девочек, меня завалил, поставил двойку, остальные ребята получили его высший бал для ребят: тройку. Весь мужской коллектив был совершенно недоволен. В деканате хорошо знали о странных пристрастиях  преподавателя древней истории, но заменить его было не кем. К девушкам нашей группы, которые все без исключения сдали его предмет на «отлично», претензий не было.
В деканате приняли решение: принять у меня экзамен по истории средних веков специальной комиссией, в которой не будет нашего преподавателя. По остальным предметам и дисциплинам я сдал экзамены на хорошо и отлично. Сессия была сдана.

Итак, в начале лета 1971 года я стал студентом третьего курса.
Наступившие магаданское лето, с туманами и ветрами, с температурой не выше 10-12 градусов в июне больше походило на осень, только зазеленевшие на улицах города лиственницы напоминали о нем.
С Виталием удалось сходить один раз в нашу долину, но там большая часть снега уже сошла, а та, которая оставалась в чаше, была превращена солнечными лучами и легкими морозами ночью в фирн. Обычные в Магадане туманы, как правило, низкие, стелющиеся. Так и в этот раз, в долине, а это метров 400 над уровнем моря, было солнечно, поэтому было очень много отдыхающих. Это были в основном люди с обычными лыжами, или вовсе без них, а не горнолыжники, поскольку на трассе для скоростного спуска уже во многих местах оголились скалы. Однако, оставшийся снег и солнце давали возможность для интенсивного загара и катания на простых лыжах, чем с удовольствием пользовался народ, медленно передвигающийся на обычных лыжах, раздетый до купальников и плавок. Некоторые из них, не зная особенностей фирна, совершали попытки прокатиться на лыжах, но на нем лыжи практически были неуправляемыми. Как результат – падение, и скольжение голым телом по острым игольчатым кристаллам льда.
Видя все это, Виталий  сказал: «Все сезон закончился, теперь если и пойдем куда кататься, то только на северные склоны Арманского перевала.

Василий
     Через неделю после посещения со своими сослуживцами, Василий пришел ко мне в увольнение, при этом ему разрешили увольнение с утра и до отбоя, т.е. он должен был вернуться в часть к отбою.
Как всегда, он принял ванну, мы с ним хорошо поели, выпили по паре фужеров вина. Василий готовился к дембелю, поэтому был и взволнован и не уверен в выборе дальнейшего пути в жизни. Два с половиной года, проведенные в армии в его возрасте, это своеобразная эпоха становления личности и окончательной возмужалости. Василий сомневался, в правильности своих решений перед уходом в свободное плавание по жизни после службы, поэтому почти всегда советовался со мной.
– Я очень хочу стать совершенно самостоятельным, как бы начать все сначала и свое. Я не хочу возвращаться домой и продолжать ту жизнь, которая была у меня до армии. Я хочу посоветоваться с тобой, ведь я тебе доверяю, а еще я понимаю, что ты можешь продумывать  последствия от принимаемых решений, – начал разговор Василий и в этот раз.
– Не преувеличивай мои возможности, – парировал я. – Тем не менее, ответь на вопрос, а что ты понимаешь под понятием –  быть совершенно самостоятельным?
– Я хочу создать свой отдельный, пусть небольшой мир, в котором я и окружающие меня люди будут жить так, как я его представляю.
– Вася, такой подход – серьезная ошибка. Во-первых, твои представления остаются твоими, да это твой космос. Но разве можно заставить людей жить  по твоим правилам, ведь у них есть свой космос, своя жизнь, свои планы и мечты. Другой вопрос  симбиоз, в котором жить разным людям, будет значительно выгоднее и удобнее. Такое в природе встречается часто.
– А что такое симбиоз, как это может быть использовано людьми?
– Значение этого слова – сожительство двух или более организмов, при котором они приносят пользу друг другу. Чем больше приносимая польза, тем выше твоя независимость. Конечно, можно обойтись без этого и устроить свою жизнь отшельником, хотя такое практически невозможно, ведь жить придется все равно в окружении людей, пользоваться их трудом, оплачивая его либо деньгами, либо услугами. Трагедия людей как раз в том, что они могут существовать только среди себе подобных, значит, зависят друг от друга, но желают быть свободными. Выход один: найти приемлемый для себя баланс между принятыми на себя добровольно обязанностями и желаемой свободой.
– Эдуард, а как этого достичь?
– Вася, Эдуард не знает универсальной формулы достижения такого результата. У каждого человека это по-своему. Попробуй мне ответить, а ты чего бы хотел в жизни, после армии, как ты хотел бы жить, как ты говоришь – самостоятельно?
– Прежде всего, я хотел бы иметь продолжение рода, и хотел бы иметь детей, минимум двух: мальчика и девочку. Для этого нужно иметь женщину, которая не только родит и выкормит детей, но и станет для них настоящей матерью. Но  в своей семье, дома, я почувствовал, что как только мама выполнила это важнейшее в жизни дело, ей практически стал не нужен папа. Поэтому мы, дети, видели, что они живут для соседей дружно, но каждый сам по себе, со своими мыслями и занятиями.
– Ну, природа когда придумывала такой способ размножения, не думала о том, что возникнут какие-то личностные чувства, психологические особенности  и прочее. Ей на все это было наплевать. Главная задача, через половое удовольствие – достичь размножения. Все остальное – придумки людей. А кроме детей, чего ты хотел бы?
– Я хотел бы остаться самим собой, я хочу иногда быть наедине с самим собой, я хочу иногда не видеть никого дня два или три, поэтому очень люблю одиночные походы на природу или на охоту. Я хочу иметь друга, который был бы моим продолжением, чтобы мы вместе с ним были единым целым, но совершенно свободными и разными. Чтобы мы могли дополнять друг друга всегда и во всем: в испытаниях, в удовольствиях, в понимании окружающего мира.
– Как же ты хочешь этого достигнуть?
– Я планирую после службы уехать на строительство Саяно-Шушенской ГЭС, меня там сразу возьмут на работу трактористом. Я хочу там найти себе жену, которая родит мне детей, я хочу там обзавестись другом. А может быть, ты ко мне приедешь после окончания учебы? Если бы такое случилось, я бы был просто счастлив. Мы бы с тобой там ходили вместе на рыбалку, на охоту, я бы построил охотничью избушку где-нибудь в верховьях какого-нибудь ручья для нас с тобой.
– Вася, ну ты просто фантазер. Детей, если они уже есть, нужно поднимать, воспитывать, учить.
– Правильно, вот мы этим бы и занялись.
– Вася, а жену, куда ты дел в своем плане, что она будет делать кроме  готовки, еды и прочего? Она ведь тоже человек. Василий, что ты говоришь, вряд ли возможно в жизни. Мое мнение таково: делай детей, двух или трех, будь хорошим отцом, специалистом, даже если просто трактористом, то лучшим, среди равных. Будь властным, но не жестоким. Не поддавайся на бабские, мирские, политические и другие соблазны, будь сам по себе всегда. Ты должен быть абсолютным авторитетом, стержнем для всех членов твоей семьи. Конечно, тебе понадобится друг, с которым у тебя будут такие отношения, какие вы захотите иметь, на любом уровне: от общих идей и мыслей, до интимных отношений. Для мужиков, это совершенно необходимо. Но я считаю, что это важная, но вторая по значимости часть твоей жизни, во всяком случае до того момента, пока дети не станут самостоятельными. Жена не сможет стать другом, она будет только соратником, но и без неё не обойтись, поэтому её нужно уважать, беречь, но держать во власти своей, пока не поднимутся дети. Вот такой домострой. А вот здесь и возникает проблема: найдется ли женщина, которая захочет иметь такое счастье, такой образ жизни, который ты ей хочешь предложить? Сейчас женщины хотят другого от брака.  Первичные сексуальные страсти, довольно быстро проходят, поэтому до свадьбы она должна знать и принять твой взгляд на мир, на семью. Но как это понять и быть уверенным, что женщина понимает и признает это? Вот такой я ретроград в этом смысле.
– Да, все сложно, столько неизвестных.
– Василий, не тешь себя, для тебя еще очень много и неизведанного, и непонятного. Именно поэтому, даже если ты будешь лучшим трактористом, то должен работать над своей головой. Как? Возможно, это  заочное высшее образование, возможно  самообучение, но если не работать с головой, очень скоро все обрастет мхом в твоих мыслях, а затем и в делах. Когда у тебя дембель?
– Обещали через два-три месяца. Может случиться так, что просто посадят и увезут в аэропорт. Обычно нам не говорят точного числа, что бы мы не устраивали организованных проводов.
– Если случится так, то ты знаешь мой адрес. Обязательно, как только ты определишься со своей жизнью на гражданке, дай знать, где ты и как тебя можно найти.
В этот день, мы с Василием чувствовали, что, скорее всего, это последняя наша встреча, поэтому во всем разговоре и затем действиях было много грусти.

Рыбалка с Тимой
     Вечером, в четверг, раздался звонок в дверь. Открыв дверь, я увидел Тиму. Я был рад его приходу и организовал кофе.
– Я ненадолго, пришел предложить тебе присоединиться к поездке на Черный ключ, с ночевкой в палатке, это бухта Гертнера. Там очень хорошее место для отдыха и рыбалки. Есть возможность добраться на машине, с нами будет еще шофер, мой знакомый парень с машиной ГАЗ 69, на другой, туда не добраться. Поедешь с нами?
– Конечно, поеду и с большим удовольствием, но у меня нет никаких для ловли рыбы принадлежностей, – ответил я.
– Не переживай, у нас есть все необходимое и резиновая лодка. Так что все будет очень хорошо. В субботу в 8 утра будь готов, заедем за тобой.
Мы допили кофе, поговорили о новых поступлениях музыки, в частности о рок опере «Иисус Христос суперзвезда». Тима попрощался и ушел. Я был очень доволен его появлением и предложением, с радостью ожидал субботы.
Утром в субботу, как было договорено, за мной заехал Тима. У подъезда стоял ГАЗ-69, за рулем был парень лет 25. Я сел в машину, Тима представил мне шофера: «Знакомься, Эдуард, это  Виктор, ас-водитель, проедет там, где даже его вездеход не всегда согласен на это»
– Эдуард, очень приятно, – ответил я.
Мы тронулись в путь, быстро выехали из города, затем миновали 13 километр, справа от нас остался аэропорт. Далее повернули на дорогу до Олы, по которой проехали километров пять, а затем свернули направо на «дорогу», ведущую к морю, которая когда-то возможно была сделана трактором. Ехали примерно пять километров, но потратили на это час времени, поскольку только ГАЗ – 69 с включенным передним приводом, на пониженной передаче, под управлением Виктора, смог преодолеть эту «дорогу».
Машину поставили на «стоянку» метрах в двухстах от моря. Ближе подъехать не было никакой возможности. Штормами на берег были заброшены валуны, образовывающие высотой в полтора метра стену, которая как бы охраняла берег из мелкой гальки.
Здесь же в море, пробираясь через валуны, вытекал ручей Черный ключ. Распадок ручья зарос густым лиственничным мелколесьем, стлаником, лиственными кустарниками и травянистыми полянами.
Место нашей стоянки в распадке было справа и слева защищено прибрежными скалами высотой метров в 70. Место было великолепным.
Виктор принялся устанавливать палатку, а мы с Тимой пошли вверх по распадку собирать сухостой для костра. За три похода мы принесли достаточно дров для текущего дня.
Костер разожгли, и тут же поставили котелок для того, что бы сделать чай и позавтракать бутербродами. Позавтракав и перекурив, началась подготовка к рыбалке. Ребята прихватили с собой 4 краболовки, две удочки с блеснами. Для рыбалки была предназначена двухместная резиновая лодка, которую накачали при помощи ножного компрессора. Начало нашей рыбалки совпало с приливом, поэтому спустить лодку удалось сразу же за валунами. Виктор отправился на ней с целью установить краболовки. Поставив их метрах в ста от берега он вернулся, затем они с Тимой отошли на лодке к Камень-скале, где начали рыбалку. На мне были хозяйственные заботы, связанные с подготовкой прихваченных с собой овощей для морской ухи.
Уже минут через сорок ребята причалили, затащили лодку на берег. Улов был очень приличным. За это время они поймали полтора десятка прекрасных морских окуней. Рыбы были как на подбор, крупные, желто-розового цвета. Обитавшие на берегу тихоокеанские чайки и несколько бакланов внимательно следили за рыбаками, не без основания предполагая, что им удастся поживиться.
Виктор отошел подальше от нашего лагеря и начал быстро разделывать рыбу.
Выпотрошив её, и положив в большой котелок, он принес её к костру. Крутившиеся на берегу чайки тут же расправились с неожиданным подарком и с громкими криками летали неподалеку.
Наполнив котелок водой из ручья, Виктор подвесил его на треноге  над огнём. Затем в него опустили  три окуня, после того как они сварились, их вынули, в котелок последовали еще три окуня. Как только они были готовы, их так же вынули, а в образовавшийся рыбный бульон были отправлены, приготовленные мною, овощи, картофель, лавровый лист, специи. Слегка остывшая рыба была разделана, т.е. отделена от костей и в самый последний момент опять оказалась в котелке.
Наша морская уха доходила на почти угасшем костре, а Виктор и Тима быстро накрыли прямо на земле импровизированный стол. На нём появился нарезанный хлеб, миски, приборы, рюмки и бутылка водки.
Обед был очень вкусным, уха удалась на славу. После обеда наступило время так называемого адмиральского часа, мы завалились в довольно просторной палатке на послеобеденный отдых. Дорога, свежий морской воздух, суета, связанная с рыбалкой и оборудованием места сделали его очень приятным.
Примерно через час, Тима предложил мне сходить вверх в распадок для того, что бы набрать ягод, а может быть и найти грибов. Мы с ним поднялись вверх, пройдя примерно километр и углубившись на ставшие значительно более пологими склоны скал, а в самом распадке  появились поляны, на которых среди вырубок, отдельных кустов ольховника и полярной березки мы нашли отменные красноголовики.
– Эти грибы, вернее, их шляпки с гладкой, чуточку бархатистой поверхностью, окрашены в красные или терракотовые оттенки. К их шляпкам примыкает белый с оливковыми или желтоватыми оттенками трубчатый слой. Красноголовики – грибы отменные! В дело идут и шляпки, и ножки. Они отлично подходят для приготовления вкусных супов, закусок и салатов. В качестве гарнира к ним подходит рис, греча, капуста и картофель. Мы их насадим на шампуры,  поджарим на костре, будет отличный гарнир для печеной рыбы, которую мы приготовим на ужин, – прокомментировал нашу грибную удачу Тима.
Буквально за полчаса мы собрали приличное количество грибов и отправились вниз.
Придя в лагерь и обрадовав Виктора результатами нашей грибной охоты, мы обнаружили, что начался отлив.
Во время него оголялось дно моря примерно метров на 50. Часть подводных обитателей, которые жили на дне, мы могли наблюдать. Особенно красивыми были морские звезды, которые спокойно переносили отлив, оставаясь на грунте. Время неуклонно напоминало нам о предстоящей ночи. Настала пора ужина
Наш ужин был из поджаренного на решетке окуня, с грибами, который скорее можно было назвать пиром. Конечно, не обошлось без водки, которой мы выпили по четыре рюмки.
Спали мы в палатке, в легких спальных мешках. Около моря не было комаров и мошки, поэтому никаких препятствий для крепкого сна не было. Более того ему сопутствовал равномерный шум прибоя. Немного поговорив и рассказав какие-то анекдоты, мы заснули. Спали крепко, как говорят, без задних ног.
Утром нас с Тимой разбудил Виктор, который к этому времени уже приготовил крепкий чай.
Выпив чаю, ребята отправились в море на лодке, что бы проверить краболовки. Уже через полчаса они вернулись и с хорошим уловом. Всего было добыто 6 крабов. Крабы в Охотском море крупные, в диаметре могли достигать метра. Для приготовления их, Виктор достал припасенное эмалированное ведро, наполнил его морской водой и повесил на треногу над костром. Поскольку сам краб в ведро просто не помещался, то он отделил от панциря его конечности, но даже в этом случае пришлось дважды варить их. Зато у нас был не просто вкусный, а просто фантастический завтрак. Конечно, очень хотелось бы и домой взять крабов, но, увы, ловля крабов была запрещена, поэтому мы рисковать не стали и ограничились только рыбалкой. И в этот раз ребята поймали почти два десятка окуней, которых сложили в большой пакет и положили в машину.
Все втроем мы затем поднялись по распадку в то место, где вчера с Тимой нашли грибы. Нам удалось собрать приличное количество свежих грибов, которые мы так же аккуратно положив в пакеты, положили в машину.
Поев в середине дня оставшегося печеного окуня и вареных крабов, мы приступили к уборке территории нашего лагеря, уложили наши вещи и часа в три дня двинулись в обратную дорогу.
Тима во время возвращения, рассказал, что в Черный ключ можно быстро добраться из бухты Гертнера на лодке. В нормальную погоду это всего минут 30.
– Ну как тебе наш отдых? – спросил он меня.
– Море, рыбалка, грибная охота – все в одном месте. Все отлично! Проведенное время стало лучшим в моем общении с природой на Колыме, – ответил я.
Уже через два часа, я был дома. Попрощавшись с Тимой и Виктором я, с пакетом грибов и четырьмя отменными окунями,  был у дома. Поднимаясь в квартиру,  заглянул в почтовый ящик и обнаружил в нем извещение о том, что мое заявление на установку домашнего телефона удовлетворено, мне необходимо явиться в контору телефонного узла, заключить договор и заплатить 25 рублей за установку телефона. Это событие меня очень обрадовало, так как давало неоспоримые преимущества для общения и оперативного принятия решений.
На следующий день, не откладывая дело в далекий ящик, я направился в городское управление связи, где и произвел все официальные действия для установки домашнего телефона. Мне было объявлено, что телефон установят в течение текущей недели.

Новый дом мамы
     На обратном пути я зашел в переговорный пункт, откуда позвонил маме. Она оказалась дома и сообщила мне хорошую новость: наконец-то она подыскала дом, который её устраивал, и совершила покупку, предварительно продав дом, в котором она жила вместе с двумя большими теплицами. За новый дом было отдано 9 тысяч рублей, цена большая, но в доме было три спальни, большая столовая, кухня, теплый туалет. Главное к дому были подведены водопровод, канализация, центральное отопление. Маме удалось договориться со связистами о переносе телефонного номера в новый дом. Дом находился так же на ул. Кольцевой, ближе к нефтебазе. Со слов мамы дом был очень хороший, его сруб был сделан из отличной лиственницы, и стоял он на свайном фундаменте, а это на века. Единственное, что тревожило маму, так это состояние электрической проводки, которую она считала, нужно поменять. Я ей пообещал, что сделаю эту работу своими силами.
В свою очередь я обрадовал маму тем, что у меня через несколько дней будет телефон,  я назвал ей присвоенный ему номер.
Я рассказал о том, что второй курс остался позади, теперь я третьекурсник, коротко рассказал ей о том, что был два дня на рыбалке на побережье моря и привез с собой прекрасных окуней и грибов. Если мама сможет, то было бы здорово, приехать ко мне, и мы с ней денек провели бы вместе.
Предложение было принято, и на следующий день я ждал маму в гости.
В связи с этим разговором, остаток дня я посвятил приборке и приготовлению выловленных окуней под грибным соусом.

     Утром следующего дня ко мне пришел Слава и принес аж 10 дисков, которые нужно было записать в стерео варианте на японском магнитофоне. Пусть и небольшой, но это заработок, который мне был очень кстати. Традиционно мы попили крепкого чаю, обсудили последние новости в области музыки и поступления новых дисков. Около часу дня приехала мама, она была налегке, поэтому не просила, что бы я её встретил. Слава оставил диски и ушел.
– Вот вроде бы и живем недалеко, а видимся редко, – с сожалением заметила мама.
– Это верно, и это неправильно, а для того, что бы чаще видеться, нужна машина, а купить её это огромная проблема.
– Для начала хочу сказать, что я осталась совсем без сбережений, так как продать старый дом удалось всего за 4 тысячи и это только благодаря теплицам, поскольку сам он просто дерьмо. Так что о машине ближайшие два года думать не придется.
Я стал накрывать на стол, и уже за обедом мы не торопясь обсуждали наши семейные дела. Мама рассказала о том, как они живут с Серго, я рассказал о том, как меня завалил наш дед преподаватель по средним векам, и что благодаря очень хорошим отношениям в деканате, мне дали возможность сдать этот экзамен комиссии без него. Я рассказал о своем увлечении лыжным спортом, о том, что мечтаю приобрести горные лыжи, но на это нужно заработать денег. Моя студия звукозаписи неплохо поддерживает меня, а без неё я бы просто протянул ноги.
– Сын, я хотела поговорить с тобой вот о чем: я уже почти два года на пенсии и продолжаю работать. Время летит быстро и мне не хотелось встретить свою старость на Колыме, поэтому я думаю, что через несколько лет нужно будет уезжать на материк, куда-нибудь в более благополучные места. У нас есть большие друзья, это Ася, та акушерка, которая принимала роды у меня на зоне и её муж Израиль Абрамович. Они сидели вместе, там и познакомились. Его арестовали в Риге, когда перед войной там установилась советская власть. Сейчас они живут в Латвии в Юрмале, есть такое местечко Кемери, примерно 40 км. от Риги на электричке. Ему после освобождения удалось добиться реабилитации, поэтому ему удалось восстановить свою карьеру и довольно знаменитое имя в определенных кругах. Ася мне все советует, что бы я после Колымы уехала в Прибалтику, в частности в Ригу или Юрмалу. Я, кроме того, переписываюсь с Вилмой и Виктором Яновичем, ты помнишь их?
– Да мама, конечно помню.
– Так вот и они советуют перебраться в Латвию и обещают на первых порах поддержку и помощь. Я не приняла решения, я хотела бы, что бы и ты смог иметь возможность сказать свое слово, а для этого нужно тебе съездить в Прибалтику, их всех навестить, поинтересоваться многими аспектами жизни там и если ты будешь согласен, то тогда приступим к реализации этого плана. Ведь и у тебя не за горами окончание учебы, ну плюс армия. В любом случае еще три года и ты уже самостоятельный взрослый человек, специалист. Именно поэтому я предлагаю тебе посетить Прибалтику, посетить Ригу, Елгаву, Юрмалу, заодно и отдохнешь. Мне удалось при покупке дома выторговать скидку и поэтому я смогу, не считая оплаты дороги туда и обратно, выделить тебе 500 рублей. Скромно, но дней двадцать на них можно будет прожить. Как ты смотришь на это?
– Конечно, положительно, ведь я давно мечтал посмотреть эти края, говорят, что съездить туда, все равно, что побывать за границей.
– Это так, я ведь когда ездила в Литву и Латвию за товаром из Ташкента, всегда удивлялась как хорошо и красиво там, какое хорошее там снабжение, кругом чистота и цветы. Это действительно не Советский Союз.
Проговорив до вечера, мы с мамой решили, что я лечу в Ригу и знакомлюсь с Латвией. Для первой остановки там, мне был вручен адрес Тани Стрелковой, муж которой Виктор, был в свое время, когда я учился в 8 классе, моим старшим школьным другом. В то время за мамой ухаживал его отец, который жил на Карамкене.
Маму я уложил в спальне, а сам устроился в большой комнате. Утром мы плотно позавтракали, проговорили еще пару часов,  затем я пошел провожать маму на автобус.
Достав билет на самолет из Магадана до Москвы, в летнее время это был сумасшедший дефицит, в середине июля я вылетел в Москву. Далее предстоял путь в Латвию, в республику, жизнь в которой называли витриной социализма и о которой я так много слышал.

Витрина социализма.Поездка в Латвию.
https://москва-отражение.рф/2024/03/31/витрина-социализма/

Снова дома
     После долгого отсутствия, квартира показалась мне несколько меньшей, чем я её оставлял. Первым делом я заварил себе хорошего чая, распаковал привезенные диски и поставил Led Zeppelin IV. Я уже слышал рассказы об этом диске, а прослушав его, понял, что это возможно лучший диск из того, что создала до этого группа. Правда, я на себе испытал и другое: оценивать творчество Led Zeppelin лучше не с первого прослушивания. Диск был отличного качества и великолепно звучал.
Нужно было приготовиться к завтрашней встрече с мамой, поэтому я после прослушивания диска пошел в магазин для того, что бы приобрести что-либо для приготовления еды. Вернувшись, сделал приборку в квартире, затем позвонил Славе, сообщил ему, что приехал, привез приличное количество новых дисков. Договорились, что послезавтра он придет ко мне, мы с ним обговорим все  музыкальные, и другие новости.
Ближе к середине дня приехала мама. Выглядела она хорошо и с порога заявила, что хотела бы перекусить. Я предложил пообедать, но она отказалась, сославшись на то, что еще рано.
Я сделал чай, кофе мама не употребляла, открыл баночку красной икры, которая завалялась в недрах холодильника, отварил несколько куриных яиц.
За вторым завтраком у нас начался разговор.
– Ну как тебе Латвия? – спросила мама.
– Великолепные впечатления. Это другой мир, начиная с вокзала, и до отъезда я чувствовал, что это Европа в том смысле, что я оказался за границей. Рига и её старинные средневековые улицы, хорошие дороги, высокий уровень культуры, кругом обилие цветов. Безумные впечатления на меня произвел Рижский центральный рынок. Там не только на рынке, но и в магазинах – изобилие, которого я никогда не видел. Люди общаются по-другому, например, молодежь контактна и доброжелательна. На взморье есть пляж, на котором можно загорать голым. За время пребывания я ни разу не столкнулся с национальной неприязнью. В Юрмале и Риге полно ресторанов, баров и кафе, в которых отличный кофе и хорошо кормят. В общем, другой мир. Конечно, был я и у Аси и Изи. У нас с Изей состоялся довольно интересный разговор.
В дальнейшем я рассказал маме о сути разговора с Израилем Абрамовичем в части специфики отношений с латышами, особенно обратив внимание на то, что полностью интегрироваться в латышскую среду не удастся.
– Думаю, что Латвия, и именно Рига хороший вариант для того, что бы серьезно думать о смене места жительства. В Риге половина населения говорит на русском, для них этот язык основной и родной.
– Вот и я склоняюсь к этой мысли, тем более, что помощь на первых порах мне обещали Виктор Янович и Вилма. Как она мне написала, они закончили строительство своего дома в г. Елгава, что в 40 километрах от Риги и предложили в случае необходимости первое время жить у них, – подытожила наш разговор мама.
Я так же рассказал о своих впечатлениях от  города Лиепая, как живут люди на берегу Балтийского моря, как Николаю, русскому из Псковской области, удалось после армии остаться жить там, жениться на латышке, выучить язык и ассимилироваться в их образ жизни и ментальность, но на это ушло почти  двадцать лет.
Мы с мамой до вечера обсуждали возможные варианты переезда, сроки, когда это можно сделать. Пришли к одному мнению, что мама начнет решать этот вопрос только тогда, когда я окончу учебу и получу диплом.
Мама так же рассказала, что у неё возникли серьезные разногласия с Серго, который решил, что ему пора возвращаться на родину в Грузию, где осталась его бывшая жена и дети. Что он и сделал.
– Я сильно не переживаю по этому поводу, но мне, конечно, обидно, ведь больше трех лет мы прожили вместе. Да, нет худа без добра. Если перебираться в Прибалтику, то, конечно, места для Серго в этом процессе не было, расставаться пришлось бы.
Часов в шесть вечера я проводил маму на автовокзал, посадил её в автобус. Условились, что по прибытию, она позвонит и сообщит, что добралась до дома благополучно.

***

     Ранним утром следующего дня я был на ногах, занялся накопившимися домашними делами. Часов в 11 пришел в гости Слава. Он, как и повелось, принес  с собой кассеты и диски с джазовой музыкой. Нужно было сделать запись в стерео варианте на моем «Акаи».
– Тебе уже сделали  Dolby шумоподавитель по твоему заказу, так что можно забирать и платить за него. При записи на пленку, между треками стоит идеальная тишина, я проверял, для отечественной пленки это просто идеальный вариант. Кстати, тебе пару дней назад звонил парень, который представился Сеней. Я дал ему твой номер телефона и сказал, что ты в отпуске и должен вот-вот прилететь.
– Значит, позвонит уже напрямую мне, спасибо, что предупредил, – ответил я.
– Ну, показывай свои привезенные новинки, – попросил Слава.
Я достал только что привезенные диски и дал их Славе для просмотра, при этом взял из стопки диск Led Zeppelin IV и поставил его на проигрыватель. Зазвучала песня Black Dog. Прослушав молча этот трек, слава сказал: «Это пипец, такого еще не было, с ума сойти, как сделано».
– Я тоже думаю, что, наверное, это будет диск века, Цеппелины забили такой гвоздь в историю рок музыки, что он останется навсегда, прокомментировал я прослушанную композицию.
Диск настолько захватил нас, что мы его прослушали, практически не прерываясь даже на комментарии.
– Да, это блеск, ничего не могу сказать больше. Как же мы отстали в современной музыке. Ты мне его обязательно запиши – произнес Слава.
Просмотрев остальные диски, Слава попросил для ознакомления поставить прослушать диск T. Rex.
– Очень оригинально и интересно, – сказал он.
– Я тоже еще не слушал эти новинки, так что у меня есть приятное занятие.
Выпив, как было заведено у нас, крепкого чая, Слава ушел домой.
Я же весь день посвятил прослушиванию привезенных дисков. День пролетел незаметно, впереди была суббота.
Виталий в новом качестве
Август сгорал быстро, приближая начало нового учебного года. Странно, но не появлялся Виталий и я даже не знал, где он: на отдыхе или в городе, впрочем, дел было много: записи новых дисков, подготовка к учебе. Из книжного магазина пришли уведомления о поступлении подписных изданий, которые  нужно было выкупить. Книги по подписке «Антология всемирной литературы» были не дешевыми, каждая стоила  около двух рублей, по пять рублей стоил и том Большой Советской Энциклопедии. Нужно было  затариться кое-какими продуктами, в том числе и дефицитом. В общем, деньги уходили очень быстро. Мой бюджет похудел и за счет приобретения небольшого, но красивого прибора – Dolby подавителя шума, который, конечно, безукоризненно микшировал при записи все шумы винилового диска и магнитной ленты в паузах между вещами. Таких приборов в городе было всего несколько. Этот прибор повышал качество записи на магнитную ленту до профессионального уровня.
В конце августа,  утром, позвонил телефон. Это был Виталий.
– Привет, я прибыл из отпуска, уже два дня как в городе. Хотелось бы увидеться, ты как, все у тебя в порядке?
– Все в норме, я тоже пару недель как вернулся с материка. Приходи, расскажу свои впечатления о Латвии.
– Договорились, приду завтра часам к 12.

     Звонок в дверь состоял из четырех коротких, так звонил Виталий. Я открыл дверь, на пороге стоял он. Сильно загоревший, не стриженый, в спортивном костюме,  он стоял и самоуверенно улыбался.
– А вот и я. Прибыл из Закарпатья, из города Мукачево, встречай!
Виталий вошел в квартиру, мы с ним обнялись.
– А я недавно из Прибалтики, побывал в Риге, Лиепае, тоже полон впечатлений, ответил я, приглашая Виталия в комнату.
Мы устроились в креслах и за чаем рассказывали друг другу о своих впечатлениях: Виталий о Западной Украине, я о Латвии. Впечатлений и у него и у меня было много. Мы сошлись во мнении, что жизнь в западной части нашей страны серьезно отличается от нашей в лучшую сторону.
– Я привез  с собой ряд дисков и хочу обязательно  дать тебе прослушать абсолютно удивительный диск  Led Zeppelin – 4, – сказал я и поставил диск на проигрыватель.
Зазвучала песня  «Black Dog», а вслед за ней «Rock And Roll», видно было, что Виталия музыка захватила, он слушал и ничего не говорил, верный признак того, что музыку слушают. Дошла очередь и до песни «Stairway To Heaven». Слушая её Виталий закрыл глаза, было понятно, что вместе с музыкой он отправился в путешествие к своим чувствам и переживаниям, к своему личному одиночеству.
Дослушав диск, Виталий произнес: «Вот я и полетал по волнам своих мечтаний и страстей. Удивительно, как сделано и как трогает! Обязательно запиши мне этот диск, очень прошу тебя».
– Конечно, сделаю, лента у меня для этого есть.
После прослушивания диска, разговор как-то не клеился. Я понял, что прослушивание музыки  разбудило в нём какие-то глубокие переживания, о которых он не хотел говорить. Я впервые видел его в таком состоянии, но я понимал это, мне это было знакомо. Виталий вскоре попрощался, сказав при этом, что придет через пару дней.

Третий курс
     1 сентября 1972 года выпало на среду. Как и у школьников всей страны, у студентов начинался новый учебный год. Торжественные мероприятия в институте были назначены на 1 сентября. Уже 2 и 3 сентября 1 и 2 курсы отправлялись традиционно на сельхозработы. Третьи и четвертые курсы на эти работы не отправлялись.
Никаких изменений в составе нашей группы не произошло. При первой встрече,  многие делились своими впечатлениями о проведенных каникулах, о том, где побывали, что видели. Первый день учебного года в основном был посвящен вопросам расписания, и перечня дисциплин, включенных в семестр, планируемых зачетах и экзаменах. Новыми стали предметы: «Основы научного атеизма», «Советский исторический роман», «Новейшая история стран Азии и Африки».

Конечно, мы плотно пообщались с Леной, я ей рассказал о своем визите в Ригу, о впечатлениях от Прибалтики, а также похвастался, что привез новые диски, а самый забойный из них – Led Zeppelin IV. Договорились, что в субботу после занятий соберемся у меня, отметим начало нового учебного года, послушаем новую музыку, да и просто поболтаем за бокалом вина.
Следующий день нового учебного года прошел на военной кафедре. Там ничего не изменилось, ни обстановка, ни преподаватели, если не считать введенной новой дисциплины «История военного искусства».
В середине учебного дня, меня остановил в коридоре и коротко поговорил со мной наш непосредственный командир майор. Он поинтересовался, как прошло лето, как настроение, но внешне ничем не показал какого-то особенного отношения или внимания ко мне.
День учебы на военной кафедре всегда начинался вязко и нудно, но потом пролетал быстро.

        Возвращаясь с учебы, в конце дня в подъезде, я проверил почтовый ящик и обнаружил в нём письмо. Письмо было из Хакасии из поселка Черемушки, а отправителем был Василий.
Войдя в квартиру, я тут же присел в кресло и с волнением вскрыл конверт, достал сложенный вчетверо двойной лист из школьной тетради и начал читать письмо.
«Дорогой друг Эдуард, привет. Пишет тебе Василий из поселка Черемушки. Приношу свои извинения, что не писал более пяти месяцев. После демобилизации я решил навестить родной дом и родственников. Я пробыл дома более двух месяцев. Конечно, было приятно увидеться с родными, друзьями и знакомыми. Однако, жизнь на родине показалась мне скучной, я бы сказал ленивой и пресной. Потом я решил, что поеду, как и планировал, на стройку, куда-нибудь в далекие края. И вот я на строительстве Саяно-Шушенской гидроэлектростанции в Сибири. Устроился работать бульдозеристом, управляю мощным трактором. Это комсомольская стройка. Стройка – огромная, плотина, которая перекроет Енисей будет иметь высоту 242 метра и длину больше километра. Ширина плотины в основании — 110 метров, а по гребню 25 метров. Живу пока в общежитии с еще двумя мужиками. Общежитие сносное, есть душ и нормальный туалет, ем в столовой, кормят прилично. Заработки хорошие, у меня больше 250 рублей в месяц выходит. Друзьями и подругами пока не обзавелся, в выходные хожу на танцы, все больше присматриваюсь, может быть удастся подобрать себе женщину для создания семьи, помнишь я с тобой делился о своих планах на этот счет. Но, пока ничего не присмотрел, выручает Дунька Кулакова. Рядом со строительством уже есть и продолжает строиться красивый городок строителей с названием Черемушки. Природа здесь просто неповторимая, красота неописуемая. В лесах великолепная охота, полно разного зверя. Недалеко от строительства разрабатываются горы из мрамора, так что тротуары в Черёмушках покрывают мраморной плиткой. Снабжение хорошее, так как стройка в этом плане по снабжению приравнена к Москве, в универмаге много вещей из Финляндии.
Однако, на душе неспокойно и тоскливо, так как пока один. Очень скучаю по тебе и нашим ярким встречам, по теплу и уюту, по хорошей музыке. Мне очень не хватает общения с тобой. Пиши мне чаще, я буду рад твоим письмам. Твой Василий».

Отложив письмо на стол, я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и передо мной проплыли картины наших встреч и общения с Василием.
– Господи, как же было интересно с ним, а познаешь это только в разлуке – подумал я. Написание ответа я запланировал на завтра.
     На следующий день, во время занятий, мы с Леной обговорили и спланировали организацию субботней вечеринки у меня. Решили, что 25 рублей для этих целей хватит, я ей сказал, что деньги у меня есть. В конце вечеринки соберем деньги с участников по факту.
День с занятиями пролетел быстро, я, идя домой из института, заглянул в магазины, где приобрел сухого вина, консервы с фруктами, какое-то печенье и конфеты для предстоящей студенческой тусовки. Зайдя в подъезд, я заглянул в почтовый ящик и обнаружил там извещение о посылке из Лиепаи. Значит, Николай прислал мне какие-то новинки. Я не стал откладывать получение в дальний ящик, поднялся, положил, не разобрав покупки на кухне, взял паспорт и пошел на почту. Получив посылку, я по весу предположил, что в ней четыре пластинки.
Открыв посылку, я обнаружил в ней: диск группы Jethro Tull – «Aqualung», диск группы  Grand Funk Railroad – «E Pluribus Funk» и двойной диск «Jesus Christ Superstar» – рок опера Эндрю Ллойда Уэббера и Тима Райса. Вот это подарочек, просто класс!
Я тут же поставил рок оперу на проигрыватель и с первых аккордов был просто заворожен и поглощен произведением, забыл про все и очнулся только после полутора часов прослушивания. Рок-опера о последних днях жизни Иисуса Христа вызвала множество эмоций, соединение рок-музыки с классическими мотивами, использование современной лексики, высокое качество, – все это делало её настоящей сенсацией.
Прослушав остальные диски, я остался доволен полученной посылкой. Очень удивила и понравилась песня из диска Jethro Tull – «Aqualung» Понравился великолепный боевик на диске Grand Funk Railroad – «People, Let’s Stop The War»
– Будет чем угостить друзей завтра, – подумал я.
Затем, перекусив, я начал писать ответ Василию. Оно не было длинным. Я поблагодарил его за то, что не забыл меня, и подтвердил ему, что так же скучаю по нему, все познается и оценивается в сравнении, а разлука проверяет истинность чувств и отношений. Я предложил Василию купить приличный стереомагнитофон, для того, чтобы я смог обеспечить его хорошей качественной музыкой, которая сгладит его чувство одиночества. В конце я рассказал Василию, что с учебой у меня все нормально, в доме тоже все в порядке. Я передал ему привет и наилучшие пожелания от Виталия. В заключение я просил его писать чаще.
          Следующий день – суббота, стал днем первой тусовки на 3 курсе. Планировалось, что будут 10 человек. С моей стороны – Сергей Ефимов, сокурсник, с которым мы поддерживали отношения, Георгий – с которым мы выступали с песней Битлз на смотре самодеятельности, Виталий – мой друг, Тимофей – командир АН-2, позвонил и обещал прибыть к 12 часам дня Марат – матрос. Со стороны Лены, был приглашен Володя Усов и две её подруги из города, которых я не знал. Встреча была запланирована на 15 часов.
Так и случилось, за 20 минут прибыли все и в квартире стало тесно. На стол я выставил вино и приготовленные заранее закуски. Часть ребят заняли места на свободном месте дивана, двое сели в кресла, остальные, взяв небольшие подушки, расположились на полу. Я объявил, что у меня есть сюрприз, я только что получил рок оперу «Иисус Христос суперзвезда», которую и ставлю для прослушивания. Затем будет небольшой перерыв и будем слушать Led Zeppelin IV. Я попросил гостей воздержаться от курения, поскольку нас было много, а затем предложил до начала прослушивания выпить по бокалу вина, что мы с удовольствием сделали, Зазвучали первые аккорды рок оперы. Обычно при прослушивании музыки в компании народ все же обменивается какими-то репликами или может сходить на перекур на кухню или в туалет, но рок-опера так захватила внимание, что вплоть до её окончания никто не промолвил и слова. Дослушав второй диск до конца, я остановил проигрыватель. Народ очнулся, прослушанная музыка произвела на всех очень серьезное впечатление, поэтому сразу же начался обмен впечатлениями.
– Друзья, теперь давайте передохнем, еще выпьем вина, кто хочет, может сходить на кухню и покурить там, – объявил я присутствующим.
Примерно через тридцать минут я объявил, что сейчас будем слушать бесподобный альбом Led Zeppelin IV, который, безусловно, войдет в историю мировой музыки. Я опустил микролифтом тонарм на начало пластинки и комнату заполнили звуки песни Black Dog. Сорок с лишним минут пролетели как один момент. После чего началось оживление, народ разговорился. Для фона я поставил на проигрыватель что-то легкое.
Ко мне подошел Виталий и тихо спросил: «Эд, я могу сегодня остаться у тебя?»
– Да, конечно, мы столько времени не виделись, но народ разойдется не раньше девяти.
– Хорошо, я помогу тебе прибраться после гостей, ответил Виталий.
Гости продолжали обсуждать прослушанную музыку, которая произвела на гостей очень серьезное впечатление.
Уже к девяти часам вечера практически все гости разошлись, мы с Виталием остались наедине. Полчаса у нас ушло на приведение квартиры в порядок, мытье посуды и другие хозяйственные дела. Закончив хозяйские дела, мы с Виталием присели в кресла.
– У меня этот год последний в техникуме, поэтому нас отправляют на практику в поселок Карамкен, а потом могут послать еще куда-нибудь. Меня не будет в Магадане вплоть до нового года. Ехать мне уже в понедельник, – поведал Виталий.
– Да, лето мы с тобой провели в западной части страны, впереди тебе предстоит практика. Придется обходиться без тебя.
– Ну, у тебя есть чем заняться: друзья, учеба, музыка.
– Кстати, я сделал то, что обещал. Я записал тебе в варианте стерео на 10 тип ленты два диска Led Zeppelin, третий и четвертый. Так что у тебя теперь эти шедевры есть, – встав и вынув из книжной полки кассету, я вручил её Виталию.
– Спасибо большое.
Проболтав еще час, мы с Виталием направились малую комнату. Я включил мягкую легкую музыку, под которую мы заснули, каждый на отдельном диванчике.

Теплоход Антон Чехов
      В наступивший понедельник пришлось проводить первое комсомольское собрание в группе в новом учебном году, утверждать план мероприятий до нового года. Нужно было показать, что наша первичная комсомольская ячейка живет яркой и идеологически правильной жизнью, которая воспитывает патриотизм, моральные качества, предусмотренные Кодексом строителя коммунизма.
Еще до собрания мы проговорили возможные мероприятия с Леной. У нее всегда было хорошо с неординарным мышлением. Именно она мне подсказала следующую идею: «Слушай, мне тут отец сказал, что в Магаданский портовый порт прибыло новое судно, осуществляющее международную торговлю. Они привезли в область большую партию вина-сырца и простоят здесь в порту недели две. Что если организовать по комсомольской линии обмен делегациями. Например, для начала пригласить торговых моряков к нам в институт, познакомить с нашей жизнью, угостить чаем, бутербродами, устроить танцы. Нашим девицам будет очень интересно»
– Ты просто молодец Лена, обязательно кроме походов на отдых в Солнечную долину и Марчеканскую сопку, это все как бы по линии спорта, устроим такую встречу. У меня вообще есть идея, сводить наших девиц, да и парней на экскурсию на военную базу и показать им подводные лодки, если, конечно это возможно.
Собрание провели быстро, всего за 20 минут, утвердили план, оформили бумаги.

Уже на следующий день, я лично отправился в торговый порт и после непродолжительных переговоров с начальством порта, они попросили замполита судна Антон Чехов, о котором как раз и говорила Лена, подойти в управление порта.
Минут через двадцать ко мне подошел мужчина лет 35 в гражданской одежде и представился: секретарь партийной организации теплохода Антон Чехов – Роман Николаев.
– Эдуард Акимов, руководитель комсомольской организации группы студентов, – ответил я. Договорились, что будем общаться на «ты»
Узнав о причине моего обращения, он предложил пройти непосредственно на судно и там продолжить разговор.

Придя к судну и поднявшись на него, мы расположились в личной каюте Романа. Это была большая двухкомнатная каюта с холлом, рабочим местом, баром, холодильником, отдельной спальней и прекрасным туалетом, с ванной. Я рассказал подробнее Роману о нашем предложении.
– Эдуард, ты молодец, ваше предложение, как говорят: «Не в бровь, а в глаз». Я тут все ломал голову, какой культурной и общественно полезной деятельностью занять экипаж, который у нас в основном молодой, парням до 30 лет. А ты предлагаешь готовое мероприятие. Я за, только правильно оформим все необходимые документы: заявки и прочее. Я могу отправить к вам в гости 15 человек. И когда можем провести этот вечер встречи? – спросил он.
– Откладывать не стоит, я думаю, что мы справимся к среде.
– Хорошо, будем считать, что договорились.
Довольный я отправился домой, подготовил письмо с приглашением, продумал еще раз, как мы организуем все это. На чай, кофе и бутерброды будут нужны деньги, нужно было договориться о помещении и поставить в известность институтскую комсомольскую организацию. Там идею поддержали, но предупредили: никакого алкоголя!
В течение следующего дня мне удалось решить главные вопросы, наши девчонки были в восторге от такой предстоящей встречи и впряглись на полную катушку в приготовление приема. Нам разрешили провести вечер встречи в фойе второго этажа основного здания, после окончания занятий, а они заканчивались после 15 часов.
В день встречи, девчонки подготовили 10 столов и стулья, нарезали бутерброды, накрыли столы. Я притащил магнитофон с колонками и хорошие записи современной легкой музыки для создания фона и для возможных танцев.
И вот, к четырем часам дня к институту подъехал ПАЗик, который доставил моряков. Они были все в костюмах и галстуках, конечно, выглядели очень эффектно, ведь большую часть заходов в порты у них была за границами нашей страны, и это было видно по их одежде. Их делегацию возглавлял парторг Роман.
Усадив гостей по двое за каждый стол, два других места занимали наши девицы, я объявил о начале нашей комсомольской встречи. Я поприветствовал гостей и передал слово Роману.
Роман рассказал коротко о судне: Грузовой теплоход «Антон Чехов» был построен в 1967 году в Югославии, грузовместимость – 10457 тонн, длина 159 метров, ширина 21 метр, осадка почти 10 метров, мощность двигателей – 12 тысяч лошадиных сил, скорость в морских узлах – 17,5. Он так же рассказал о задачах, которые стоят перед экипажем, упомянул страны, в которых они побывали за последнее время, после чего поименно представил нам членов экипажа, прибывших к нам в гости.
Затем в знак признательности и благодарности он передал мне большой и в очень хорошем переплете альбом с фотографиями теплохода сделанными в портах разных стран и в открытом море, а также с коллективными фотографиями экипажа.
Итак, вечер встречи начался.
Уже минут через пятнадцать первое смущение у наших девушек прошло, послышался смех, шутливые реплики, а еще минут через пятнадцать общение стало переходить в веселье. Я понял почему. Ребята с Чехова принесли с собой отличное десертное импортное вино, то которое они и доставили в наш порт. Их партийный бос прекрасно все знал, но не был против.
Как выяснилось потом, теплоход Антон Чехов, после загрузки в порту Магадана должен был отправиться сначала в Японию, а потом в Австралию, поэтому хорошее настроение и положительные эмоции экипажа были для него важной задачей.
Вскоре, без какой-либо команды начались танцы. Именно танцы и образовали пары по личным интересам и пристрастиям. Больше всего желающих пригласить на танцы было у Елены. Она не отказывала, но будучи верной в своей политике во взаимоотношениях с мужчинами, к концу вечера, незаметно покинула вечеринку.
Заканчивая вечеринку, ко всем обратился парторг Роман, который сказал: «Дорогие друзья, спасибо большое за организованный прекрасный вечер, спасибо за гостеприимство. Мы с экипажем посоветовались и решили: приглашаем всех вас в ближайшую пятницу посетить наше судно с ответным визитом. Будем рады встретить вас в 15 часов на теплоходе Антон Чехов. Все формальности решим в течение завтрашнего дня. 
Вечер встречи закончился к девяти часам и все в приподнятом настроении вышли на улицу и разбрелись парами и группами по вечернему городу.
Мы с Романом зашли в ресторан «Северный».  Уже за столиком, заказав  легкую закуску и 200 грамм водки, мы обговорили процедуру оформления пропусков в порт и на судно.
– Я, конечно, обговорю дополнительно с экипажем, чтобы не было никаких проблем с вашими девчонками. Экипаж мужской, уже давно в море и, конечно, этот фактор имеется. Ты своих питомцев женского пола тоже предупреди, нам не нужны какие-либо осложнения на этой почве. По обоюдному согласию пусть делают, что хотят, я не буду против. Мне важно, чтобы экипаж был в нормальном физиологическом, а значит и в моральном состоянии. А что бы ни у кого не было лишних вопросов ни в нашем пароходстве, ни в вашем институте, мы с тобой оформим договор о взятии шефства над вашей группой. Я подготовлю его к вашему визиту, – закончил парторг теплохода Антон Чехов.
Посидев и поговорив еще минут 40, мы с Романом вышли из ресторана попрощались и разошлись.
На следующий день я объявил в своей группе, что есть возможность совершить экскурсию на современное большое судно торгового флота, где нас примет экипаж и для этого нужно дать согласие, я включу желающих в список для оформления пропусков. Для того, чтобы попасть на территорию порта нужно иметь паспорт и я об этом предупредил.
Записались все наши девчонки, кроме Лены, а из ребят только Сергей Ефимов. Остальные парни не захотели участвовать в этом, сославшись на свои личные дела. Хотя я понял, что они ревновали наших девиц к торговым морякам, хотя наши парни ни с одной из наших девчонок личностных и романтичных отношений не имели. Сразу после занятий я собрал всех наших девчонок отдельно и предупредил их о том, что они, находясь на судне, должны быть аккуратны в своем поведении, в том плане, что экипаж судна – молодые мужчины. То есть, если они будут принимать ухаживание с их стороны, то должны понимать, что обещаний насчет женитьбы никто из них делать не будет, даже если случится романтическая близость. Если вы однозначно отвергните ухаживания за вами, то могу дать гарантию, что никто к вам не прикоснется.
На мое моральное наставление ответила наша хохотушка Галатюк: «Эдуард, да мы как раз за ухаживание, а то ведь в нашем институте стоящих парней совсем мало, да и те, все больше на гитаре любят бренчать». Её слова дружным смехом поддержали все девчонки.
Сразу после этого разговора, я отнес список в порт и передал его в отдел пропусков.

      Долгожданная пятница наступила и сразу после окончания лекций мы всей группой отправились к остановке автобуса и вскоре прибыли в торговый порт, опоздав к назначенному времени всего на семь минут. На пропускном пункте нас уже ожидал парторг Роман. Он встретил нас, доложил охране о том, что прибыла делегация и нас всех без проверки паспортов пропустили на территорию порта. Минут через пять мы подошли к причалу, у которого был пришвартован теплоход Антон Чехов. Это было очень большое судно с белой пятиэтажной надстройкой для управления судном, проживания и обслуживания экипажа. Все судно было покрашено в бело-черный цвет и выглядело очень представительно.

На следующий день сразу после занятий я был дома, мне позвонил Володя Усов и сообщил, что хочет прийти ко мне. Договорились, что он придет ко мне часам к шести вечера.
У Володи был мягкий и дружелюбный характер. За время общения с ним я ни разу не видел его в раздраженном виде. Он не выпячивал, даже скрывал, что его отец крупный военачальник и никогда не пользовался его авторитетом и положением в советской социальной иерархии. Однако, для него самого отец был огромным авторитетом. В характере Володи не было ярко выраженных качеств лидера или заводилы. Он в меру модно одевался, но никогда не выделялся из окружающих его людей и друзей. Его присутствие никогда не было в тягость, он удачно вписывался в любую компанию.
Внешне он был похож на отца, худощавый, высокий, с вытянутыми чертами лица, со слегка выступающими скулами, густые брови, большой лоб и темно русый цвет волос.
Сразу после шести вечера, открыв дверь, на раздавшийся звонок, я встретил его. Раздевшись, он прошел в комнату я, предложил ему чай или кофе на выбор, усадил его в кресло.
Предпочтение было отдано чаю. Володя попросил поставить музыку. Я поставил ему последний диск группы T. Rex. Сам отправился на кухню, организовывать чай.
За чаем, Володя доложил, что организация экскурсии студентов на подводную лодку невозможна.
– Отец сказал, что в бригаде подводных лодок идут напряженные занятия и серьезные технические работы перед походом. В этих условиях организовать проведение экскурсии даже для 5-7 человек нежелательно и практически опасно. Так что экскурсии не будет. Есть и другой, психологический фактор: нахождение на корабле молодых женщин рядом с личным составом перед предстоящим трудным и длительным походом только добавит психологического напряжения личному составу. Но отец мне предложил, что для нас с тобой он сможет сделать исключение. Так что мы можем побывать на надводном корабле и на подводной лодке. Скорее всего, это будет в предстоящую субботу или воскресенье.
– Я в детстве был на подлодке, но уже плохо помню, поэтому тоже с удовольствием приму участие, – сказал Володя.
– Жаль, мне очень хотелось порадовать наших девчонок, но раз нельзя – значит нельзя, с огромным удовольствием воспользуюсь предложением твоего отца, – ответил я. 
Мы с Володей еще пару часов общались на разные темы. Я, помня просьбу его отца, завел разговор об учебе.
– А ты почему в этом году никуда даже не поступал?
– Откровенно говоря, я не хотел никуда поступать, кстати, до сих пор не хочу. Мне учеба очень надоела. Я хочу побыть сам с собой.
– Ну, ты же прекрасно понимаешь, что без образования сделать карьеру не реально.
– А зачем мне карьера. Вот у моего отца вроде бы всё сложилось, он командир, на адмиральской должности, под ним многие сотни подчиненных людей, сложнейшая техника, но я-то знаю, что у него не было достаточно времени для мамы, для меня, а главное для самого себя. Он всю жизнь, принадлежал военной службе и государству. Ничего другого. Мы постоянно мотались по стране, то Латвия, то другие районы и моря нашей страны. Теперь вот Магадан. У меня постоянно были новые школы, друзей не образовалось, а некоторые и дружить то не хотели, считали, что я сын высокопоставленного военного, а мою некоторую замкнутость и сдержанность воспринимали за зазнайство и гордыню. Я отца очень люблю и уважаю, но мне мало достается его, он весь принадлежит ВМФ. Так что карьера такой ценой: забыть про себя и родных, меня не устраивает, я не хочу такой судьбы. Поэтому я и не решил для себя, кем хочу быть, в смысле профессии. Знаю только одно: хочу быть самим собой, не хочу никому принадлежать ни женщинам, ни армии, ни обществу, ни КПСС. Я хочу быть беспартийным во всем, хочу принадлежать только себе – закончил свой монолог Володя.
– А для успокоения отца, он ведь переживает, у него, наверное, есть мечты, связанные с тобой, с твоим будущим.
– Я это понимаю, и позже куда-нибудь поступлю и на кого-нибудь выучусь, наверное, женюсь, но мне кажется, что у меня есть главное звание и достижение в жизни: я его сын и я его люблю. Я пока не хочу вступать на путь борьбы за место под солнцем.
– Я не ожидал от Володи такого ответа, я не предполагал, что в нём такое своеобразное ощущение своей роли в жизни. Да, ему только 19 лет, а свои выводы он уже сделал. Когда и почему? – задал я себе вопрос.
Договорились, что о времени посещения бригады Володя мне сообщит.

Толик, предстоящая женитьба
       Рано утром следующего дня, еще до ухода в институт, позвонил телефон, на другом конце провода была Москва, Толик.
– Привет, доброе утро. У нас уже 12 часов ночи. Как ты там поживаешь?
– Все нормально, учеба, общественные дела, музыка и кое-что еще, о чем не по телефону.
– Слушай, я вскоре планирую приехать. Приеду не один, а со своей, возможно, будущей женой.
– Надо же!
– Это дочь Шайдурова, вашего первого секретаря обкома – Галя. Она учится в Москве. Если все пройдет нормально, то это будет очень полезный брак. Ты будешь в Магадане?
– Да.
– Мне, видимо, придется пожить в Магадане, но мне не хотелось бы до свадьбы останавливаться у неё дома, можно это сделать у тебя?
– Конечно, какие проблемы, – ответил я.
– Короче, когда мы с ней прилетим, я дополнительно сообщу. В планах поездка на Палатку хочу познакомить её с моими родителям, я хочу, чтобы ты был со мной. Если будет свадьба, то она будет в Магадане, я планирую, что ты станешь свидетелем с моей стороны.
На этом разговор закончили.
– Ну и дела, – подумал я.
Впрочем, зная особенности характера Анатолия, удивляться было нечему.
День, проведенный в институте, ничем не отличался от обычного, если не считать того, что была получена телеграмма с теплохода «Антон Чехов», в которой говорилось: «Дорогие друзья, с комсомольским приветом из Австралии экипаж Антона Чехова. Желаем отличной учебы и успешной сдачи предстоящей сессии!»
Таким образом, Моряки теплохода «Антон Чехов» напомнили нам, что у нас скоро, практически через месяц, начнется сдача зачетов и затем предстоят экзамены. На дворе наступила середина ноября.
Я собрал актив наших девиц, зачитал им текст телеграммы, а затем сообщил, что мои попытки договориться с командованием Отдельной бригады подводных лодок о посещении и знакомстве со службой наших военных моряков, не увенчались успехом. Нас туда не пустят по соображениям секретности. Я пообещал нашим девочкам, что мы придумаем другие интересные мероприятия.
Вернувшись домой, я занялся текущими делами и прежде всего подготовкой к предстоящему семинару по новой истории. Затем пришел Слава, который принес магнитофон «Akai». Как всегда, мы с ним пили крепкий чай.
– Мы записали все наши основные песни, так что запланированное сделали. Спасибо большое за магнитофон. Записи отправили в Питер, там обещали сделать диск. Конечно, его никто в тираж не выпустит, но для истории будет интересно.

Подводная лодка
     Ближе к вечеру, мне позвонил Володя и сообщил, что наша с ним экскурсия к военным морякам назначена на воскресенье. Встретиться нужно в 9 часов утра, и вместе с отцом мы отправимся в его пенаты. Договорились, что в 9 утра меня заберут у Дома профсоюзов.
       В воскресенье ровно в девять утра я стоял у центрального входа в Дом профсоюзов в центре города. Подъехал военный УАЗ, за рулем которого был матрос, а на переднем сидении находился Александр Арсентьевич. Что это не простая автомашина, выдавала антенна мобильной связи. Я сел сзади, там сидел Володя, я поздоровался, и мы двинулись в путь. Очень скоро мы оказались на территории Особой бригады подводных лодок. Для начала мы прошли в кабинет Усова, где он довел до нас информацию о том, что наша экскурсия на подводную лодку должна уложиться максимум в 2 часа, после чего вам покажут плавбазу «Магаданский комсомолец», а после её осмотра будет обед вместе с матросами. Есть будете то, что едят подводники военнослужащие срочной службы.
Вскоре в кабинет зашел капитан-лейтенант, доложил о прибытии, комбриг поручил нас ему, и мы с Володей в его сопровождении направились к пирсу, где были пришвартованы подводные лодки.
Идя к лодкам, капитан- лейтенант решил рассказать нам кратко о назначении подводных кораблей.
• – Подводные лодки – особый класс боевых кораблей, которые кроме всех качеств военных кораблей обладают способностью плавать под водой, маневрируя по курсу и глубине. По конструктивному исполнению подводные лодки бывают:
однокорпусные, имеющие один прочный корпус, который заканчивается в носу и корме хорошо обтекаемыми оконечностями легкой конструкции; 
• полутора корпусные, имеющие кроме прочного корпуса еще и легкий, но не по всему обводу прочного корпуса;
• двукорпусные, имеющие два корпуса – прочный и легкий, причем последний полностью облегает по периметру прочный и простирается на всю длину лодки.
В настоящее время большинство подводных лодок являются двукорпусными.
Для входа в подводную лодку существуют вертикальные входные люки, которые расположены: в носовой части, обычно в 1 отсеке. В средней части, обычно над центральным постом. При входе через данный люк Вы попадаете прямо в святую святых – Центральный пост – место, где происходит все управление подводной лодкой. В кормовой части, тоже имеется входной люк, он может располагаться и в самом последнем отсеке, или в предпоследнем, – закончил вступление капитан-лейтенант.
Пройдя по трапу на верхнюю палубу лодки, через дверь верхней рубки мы попали к входному люку. Вниз, в чрево лодки, вела отвесная металлическая лестница, по которой мы спустились, сначала Володя, а затем я. Нас там уже ожидали, наш спуск подстраховывал дежурный матрос. Вслед спустился и сопровождающий нас офицер, которому, встречавший матрос, отдал честь и доложил, что на борту без происшествий.
– Итак, это главный центральный отсек, здесь рабочее место командира и многих других офицеров во время походов. Отсюда управляется перископ и другие выдвижные устройства и системы корабля: радиоантенны, радиолокационные антенны, воздушная шахта для работы дизеля, выхлопное устройство и многое другое оборудование, перечислять можно долгое время, да вы и сами видите какое количество здесь приборов.
А теперь давайте пройдем в первый отсек, – продолжил капитан-лейтенант.
Мы двигались внутри лодки между отсеками через водонепроницаемые круглые люки, с толстыми дверями на которых были сложные запорные устройства. 
– Итак, мы в торпедном отсеке. В нем, кроме самих торпед, торпедных аппаратов и другого оружия размещается достаточно много разнообразной техники, приборов контроля и имущества. Кроме того, он еще и жилой, а в случае необходимости экипаж может покинуть подводную лодку через торпедные аппараты, которые приспособлены для выполнения функции шлюзовых камер, – продолжил рассказ наш военный экскурсовод. Осмотрев отсек, мы пошли обратно и по пути наш капитан-лейтенант показал нам и сопроводил объяснениями, каюту для офицеров, каюту командира корабля, каюту врача, изолятор для заболевших, штурманскую рубку, радиорубку, камбуз.
Показывая камбуз, офицер пояснил: «Питанию моряков подводников уделяется особое внимание, осуществляется особый контроль. В море полагается трёхразовое питание: завтрак (именуемый также утренним чаем), обед и ужин. Первый в сутки приём пищи наиболее лёгкий из всех. Обязательными элементами завтрака является чай с сахаром и белый хлеб со сливочным маслом, может подаваться красная и черная икра, малосольная рыба. Самым обильным должен быть второй приём пищи. Традиционное первое блюдо флотский борщ со свежей капустой, но могут быть так же также супы – фасолевый, картофельный, рисовый. Вторые блюда представляют собой различные мясные консервы с гарниром из риса, гречневой каши, фасоли или картофельного пюре. Третье блюдо представлено флотским компотом, который иногда заменяется какао или киселём. В автономном плавании к обеду в обязательном порядке подается сухое красное вино, как правило, из сорта винограда “Каберне-совиньон” по 50 грамм на каждого члена экипажа. На ужин, как правило, готовится отварной или жареный картофель, гречневая каша, фасоль с маринованной сельдью, рыбными или мясными консервами, какао с печеньем. По возможности морякам выдаются так же и фрукты».
Далее мы осмотрели гальюн, который был весь из нержавеющей стали, окружен разными вентилями, он сверкал чистотой. Затем мы познакомились с жилым кубриком в корме, в котором были оборудованы двух и трех ярусные спальные места, и в котором была возможность посмотреть фильм для чего был предназначен небольшой кинопроекционный аппарат, примерно такой, какие использовались в школах. В заключение, возвращаясь к центральному отсеку, нам был показан дизельный отсек лодки, в котором располагались два дизеля и другое оборудование. В отсеке шла работа, в нем находились 4 матроса в робе, которые колдовали над одним из дизелей, у которого была снята верхняя крышка.
Вернувшись в центральный отсек, наш капитан-лейтенант подытожил: «Итак, молодые люди, мы с вами посмотрели, конечно, кратко и поверхностно, что представляет собой подводная лодка, в данном случае это 613 серия. Это простая субмарина классической двукорпусной конструкции, имеющая три отсека-убежища, десять цистерн главного балласта, два дизельных двигателя мощностью 2000 л.с. каждый, два электродвигателя по 1350 л.с. Дизели разгоняют лодку до скорости 18,5 узлов и позволяют ей пройти в надводном положении до 8500 миль. Под электромоторами лодка этого проекта может идти в подводном положении с максимальной скоростью 13,1 узел, а запас хода на аккумуляторах составляет 352 мили. Вооружена лодка шестью торпедными аппаратами калибра 533 мм – четырьмя носовыми и двумя кормовыми. Экипаж лодки – 52 человека, из них 10 офицеров. Как видите, условия несения службы на лодке очень тяжелые. В ней каждый квадратный сантиметр площади на учете и используется. А если экипаж находится в походе, то может более месяца находится в замкнутом пространстве, состоящим из железа, механизмов, гидравлики, горючего, аккумуляторов и прочего. Во время похода, после службы у ребят остается время только для сна. Однако, служба в подводном флоте почетна и престижна. А теперь у нас по плану осмотр плавбазы подводных лодок «Магаданский Комсомолец».
Из центрального отсека мы поднялись наверх и в сопровождении офицера направились на берег, а затем на пришвартованную плавбазу. Это был крупный корабль, выделявшийся своими размерами на фоне подводных лодок.
Пока мы шли до плавбазы, капитан-лейтенант рассказывал нам общие сведения о корабле: «Плавбаза подводных лодок имеет полное водоизмещение 7150 тонн, порожнее – 5030 тонн. Главные размерения корабля составляют: длина максимальная – 140 м, ширина – 17,67 м, осадка – 5,6 м. Плавбаза имеет двух вальную дизель-электрическая главную энергетическую установку мощностью 4000 л. с., что обеспечивает ей скорость полного хода 16 узлов. Дальность плавания  3000 морских миль на скорости 12,5 узлов, автономность – 40 суток. Экипаж – 350 человек, в том числе 28 офицеров.
Плавбаза предназначена для обслуживания четырех подводных лодок.  Её оборудование способно обеспечить навигационный и аварийный ремонт корпуса, механизмов и вооружения, хранение в специальном помещении 42-х торпед. В носовой оконечности корабля размещается 100-тонный кран. У плавбазы имеется оборонительное вооружение. Плавучая база подводных лодок – продолжал свой рассказ капитан-лейтенант, – это класс рейдовых судов обеспечения, предназначенный для обслуживания подводных лодок в местах базирования и для пополнения их запасов. Она применяется не только для пополнения запасов продовольствия, топлива, боекомплекта, но и для обслуживания самой подлодки без возвращения в постоянную базу. Основными удобствами плавбазы является большое количество кают для проживания подводников, не имеющих достаточных удобств на своих кораблях, а также развитая техническая база, со складом запчастей, запасом топлива и оборудованными мастерскими».
Мы поднялись по трапу на борт корабля и начали осмотр с рубки управления. Затем нам показали основные помещения корабля: каюты личного состава, общественные места. Конечно, в сравнении с подводной лодкой, здесь были значительно лучшие условия для несения службы и отдыха.
Наша экскурсия по плавбазе длилась часа полтора, после чего нас с Володей проводили в расположение воинской части в штаб и вручили командиру.
– Ну как экскурсия? – спросил он, обращаясь к нам.
– Обалдеть, от всего мною увиденного, от эмоций. Особенно меня поразило устройство подводной лодки. Я плохо себе представляю, как можно нести службу и жить в походе в таком ограниченном пространстве, где вокруг километры кабелей, трубопроводов, сотни приборов, вентилей, рычагов, электронного и электрического оборудования. Если честно, у меня это в голове не укладывается. Впечатления огромные, на всю жизнь! – ответил я отцу Володи.
– Я удовлетворен, что теперь у вас будут реальные впечатления о том, каково приходится подводникам, да и морякам с кораблей нести службу. Такие вещи нужно знать. Однако, война войной, а обед по распорядку. Сергей, – обращаясь к нашему капитан-лейтенанту, – проведи ребят в столовую, распорядись накормить обедом в общей столовой, за отдельным столом, но проверь, что бы у них в тарелках было ровно то, что едят наши матросы. Никаких специальных дел, и обслуживания. Если все понятно – выполняй.
Мы отобедали в общей столовой. Подали салат из квашеной капусты, борщ, тефтели с макаронами, компот. Хлеб на столах был черный и белый, на выбор. Еда оказалась вполне сносной, нет, не домашняя, ведь готовилась она для многих сотен людей, но мы с Володей наелись.
После обеда, нас усадили в машину и доставили в город. На этом экскурсия была закончена.
Придя домой, я сделал себе чай и присел в кресло. Осмотр подводной лодки и плавбазы произвел на меня действительно огромное впечатление.
– Да, флот – это жестко организованное мужское сообщество, попав туда, молодые люди обучаются командирами владению сложной техникой, военной дисциплине и присущему военным морякам специфическому социальному поведению. В организованном таким образом коллективе вырастают особые и очень близкие отношения. Поиски близости, теплоты и одобрения носят не только чисто духовный или сугубо товарищеский характер. В них есть нечто телесное, физическое, плотское. Морские «кореша», это больше, чем закадычные друзья, это качественно другой вид отношений.
В походе в тесных каютах или кубриках, койки рядом или одна поверх другой. Ребята вынуждены перестать стеснятся друг друга из-за полного отсутствия укромности. Их личная и интимная жизнь на виду. Все это не так, как в береговой команде, где у каждого есть возможность хотя бы на короткое время заныкаться в какую-нибудь щель.
Наверное, поэтому в образе военного матроса для гражданских закодировано много фантазий: молодость, мужественная красота, особая эротическая аура, связанная с пребыванием в закрытом мужском сообществе, физическая сила, жажда приключений и романтика дальних странствий. Наконец, морская форма: красиво добротно сшитая из грубой ткани, и особая “матросская” походка, когда лацбант (клапан) брюк, и все что спрятано под ним, ноги матроса несут впереди его самого, нагло предлагая заглянуть туда, куда вход охраняется всего двумя пуговицами. Все это делают их вид неотразимым.
Но, все же я не мог себе представить, как можно, будучи в походе на подводной лодке в течение длительного времени находится под водой, дышать искусственным воздухом, иметь постоянную нагрузку на вестибулярный аппарат, нести тяжелую напряженную службу, жить в ничтожном по размерам личном пространстве и не иметь возможности остаться наедине с самим собой. Да, служба в подводном флоте, это не просто сложно, служба моряком подводником это подвиг, – сделал вывод я.

 Очередная сессия
     Время обманчиво, кажется, что тянется долго, а потом оказывается, что пролетело быстро. Вот и прошли практически 4 месяца 3 курса и на горизонте, замаячила очередная сессия с зачетами и экзаменами: 5 зачетов и 5 экзаменов. Все это означало, что совсем не за горами Новый год, а затем и каникулы, пусть не очень длинные, но все же передышка.
До начала сессии подвалило много работы в части записи, этому я был очень рад, так как давало возможность заработать денег, а они нужны были позарез. Накопилось много невыкупленных книг по подписке, надо было думать о том, что будет в холодильнике к новому году, никто не отменял и текущие расходы: квартира, телефон, сигареты, выпивка.
За прошедшую неделю дважды разговаривал с мамой. Она теперь жила одна в хорошем и благоустроенном доме со всеми удобствами. Продолжала посменно работать на какой-то работе дежурной, ну и, конечно, к ней приходили постоянные клиенты, которые привыкли к ней, к её аккуратности и внимательному отношению, к её вкусу. Принимала она их дома, в специально отведенной для этого комнате, с чаем печенюшками и женскими разговорами. Это давало приличный приработок, и она продолжала помогать мне. Её сожитель Серго, так и не вернулся на Колыму, впрочем, мама не переживала по этому поводу, но я чувствовал, что она была обижена на него.
Мама настояла на том, что Новый 1972 год мы должны встречать у неё, я не был против этого. Договорились, что 31 декабря в первой половине дня я приеду к ней и во второй половине дня 1 января вернусь в Магадан.
Виталий, находился на практике и далеко, так что моя личная духовная жизнь пребывала в отпуске.
За полторы недели до нового года началась сессия. Проблем с зачетами у меня не было, поскольку я учился хорошо, крайне редко пропускал лекции, как правило, всегда участвовал в семинарских занятиях, готовил доклады, если поручали, поэтому не волновался, хотя любая сессия, это лотерея и нервирует студента основательно. Из пяти зачетов по двум я получил автомат, а три спокойно сдал без особого напряжения сил, хотя, конечно пришлось сидеть и читать конспекты лекций, литературу.
В конце декабря был назначен и экзамен по новой истории, который я успешно сдал. Остальные экзамены были перенесены на самое начало нового 1972 года.
Итак, 30 декабря я освободился от забот, связанных с учебой до 3 января, на эту дату был назначен следующий экзамен по истории педагогики. Нам повезло, поклонница Иоганна Генриха Песталоцци, основоположника дидактики начального обучения – наш преподаватель, дама бальзаковского возраста, имевшая хромоту и некоторые логопедические проблемы, к студентам относилась дружественно и без претензий. Имя, ею почитаемого ученого, в её своеобразном фонетическом воспроизведении слышалось не иначе, как «Пизздолодцы», что приводило нас просто в истерику от смеха, которую приходилось скрывать. Женщина она была, судя по всему, с не сложившейся личной жизнью, но доброй и нами уважаемой.
Уже с утра я стал готовиться к поездке к маме, естественно я подумал и о подарке к новому году. Мне удалось достать для неё флакон духов польского производства с названием «Быть может», это был последний писк моды в это время. Духи очень напоминали по запаху, как говаривали опытные дамы, французские «Шанель 5».
Несмотря на сессию, мне удалось кое-что достать в магазинах из продуктов питания и дефицитной выпивки, так что к новому году я был готов. Я навел порядок в квартире, разобрал принесенные накануне подписные книги и расставил их на книжные полки. Погода в конце декабря, была такой как положено. В Магадане было чуть более 22 градусов мороза, а вот уже в 20-30 км. на трассе, морозы по ночам уже стояли ниже 35 градусов. В связи с этим я подготовил одежду, меня очень выручали профессиональные унты, лётная куртка на натуральном меху и шапка из собачьего меха. Это было по местным правилам модно и гарантировало комфортное пребывание на морозе.
В середине дня позвонил телефон.
– Привет, это Виталий, я наконец-то приехал домой с практики. Все у меня осталось совсем немного, сдать после праздников государственные экзамены, и я стану специалистом с дипломом, – прозвучал его радостный голос в трубке.
– Здорово, я очень рад слышать тебя. Я соскучился, ведь мы с тобой не виделись более трех месяцев.
– Какие планы?
– Сегодня я дома, но завтра уезжаю к маме на Палатку, будем с ней встречать новый год, но первого января я вернусь обратно. У меня же сессия и уже третьего января экзамен. А всего мне их нужно будет сдать четыре, один уже сдал.
– Если я к тебе сегодня приду в гости, ты как на это смотришь?
– Только положительно, но я завтра утром должен в 9 утра уехать, – ответил я.
– Меня устраивает, жди меня часов в семь вечера.
Виталий повесил трубку. Я, конечно, был рад. Последнее время я часто вспоминал Виталия и все больше убеждался в том, что наши отношения стали не просто дружественными, а переросли в очень близкие личностные, во всяком случае, мне так казалось.
Вечер подкрался быстро. Звонок в дверь. Да, на пороге Виталий. Он прекрасно выглядел. Мы обнялись, от него пахло свежестью, в его глазах горели озорные огоньки.
– А это нам с тобой, – он вынул из-за пазухи бутылку вина и передал мне.
– Раздевайся и проходи.
Мы часа два говорили с Виталием. Делились своими новостями о событиях и впечатлениях, сопровождавших нас в эти три месяца.
Я рассказал ему о своих историю посещения торгового судна «Антон Чехов», о том в каком восторге остались мои девушки-комсомолки. Я рассказал Виталию о впечатлениях от посещения военных моряков, о том, как выглядит подводная лодка и в каких условиях приходится нести службу морякам-срочникам и офицерам.
Виталий рассказал, как маркшейдеры проводят разведку месторождений, работая на горных предприятиях. Как проводят маркшейдерскую съемку, с помощью которой, они находят и отмечают на картах расположение скважин и участков, производят подсчеты, составляют чертежи с учетом всех параметров мест скопления полезных ископаемых. Как была организована съемка горных выработок, а затем разработка и подготовка схем и планов, как делались необходимые расчеты для проведения взрывных работ, затем фиксация объемов и качества полезных ископаемых. Он также отметил, что труд горняков в руднике также тяжел и опасен и для постоянных спусков в забой и работой там, нужен сильный мужской характер и воля.

В гостях у мамы
        Утром, наскоро выпив по чашке кофе, мы простились с Виталием. Он пошел домой, а я отправился на автовокзал. Я успел к автобусу и через 10 минут был уже в пути. Через полтора часа я вышел на автостанции поселка Палатка. В Палатке было морозно, но поскольку моя одежда была соответствующей мне это не помешало, не чувствуя крепкого мороза, через пятнадцать минут быть в мамином доме.
Мама встретила объятиями, сказав при этом: «Ты хорошо выглядишь, стал совсем взрослым».
– Это тебе, – я вынул из внутреннего кармана коробочку с духами и, вручил её маме, поздравив при этом с наступающим новым годом.
Она быстро приготовила в столовой завтрак. Зная, что я люблю хороший крепкий чай, достала из своих закромов хороший индийский чай, который в народе называли «Три слона».
За утренним завтраком и чаем мы проговорили часа два. Конечно, я рассказал об учебе, о том, что впереди еще четыре экзамена. Особо я рассказал о посещении судна Антон Чехов с нашими девчатами, и о посещении подводной лодки. Мама внимательно и с интересом слушала мой рассказ.
Затем она поделилась со мной тем, что приняла окончательное решение о том, что все отношения, связанные с Серго закончены.
– Все, его больше нет для меня, и я уже не хочу даже вспоминать об этом, – подвела итог мама.
– А как дальше, ведь, наверняка, тебе нужен будет мужчина для тела и души, опоры? – спросил я.
– Я поняла, что найти, как ты говоришь мужчину для тела и души, в моем возрасте дело бесперспективное. Если честно, физическая близость с мужчиной уже несколько лет не является для меня чем-то необходимым. Если это и происходило с Серго, то скорее по его инициативе, ну и, так сказать, по привычке. Что касается опоры, то я рассчитываю на тебя. Ведь скоро ты окончишь ВУЗ, я очень надеюсь, продолжишь обучение в аспирантуре, к этому времени найдешь достойное занятие, сможешь занять приличное место в обществе. Вот это и будет моей главной опорой в оставшейся жизни и большего удовлетворения мне не надо. Я теперь приступила к обдумыванию и уже летом думаю начать реальные действия по подготовке к переезду. Хватит, Колыме я отдала 10 лет, этого более, чем достаточно. Хочется пожить простой жизнью в комфортном месте, рядом с морем. Конечно же, я имею в виду Прибалтику, в частности Латвию. Я уже списалась с Вильмой и Виктором Яновичем, они подтвердили, что помогут на первых порах. Я предполагаю, что после окончания института и службы в армии тебе стоит попробовать поступить в аспирантуру в Москве. Это еще два-три года, я думаю, что при необходимости смогу тебе помочь.
– То, что я окончу институт, я не сомневаюсь, проблем с учебой у меня нет, за исключением козней, которые устроила мне бывший декан, и которые уже позади, все идет нормально, даже можно сказать очень хорошо, а вот что делать дальше, я еще не определился. В этом у меня еще в голове бардак. Меня до сих пор тянет в небо, очень хочется летать, откровенно говоря, я с трудом себя сдержал от того, чтобы остаться на работе в авиации и плюнуть на институт. Но я давал слово себе и тебе, что получу высшее образование.
– А что думаешь насчет устройства своей жизни, создания семьи? Некоторые парни в твоем возрасте уже имеют детей.
– Некоторые пусть имеют, что хотят, то и имеют. У меня, были мысли насчет потомства, мне это интересно, но поскольку это связано с женщинами, то пока нет ни желания, ни возможностей. Я не готов к такой жизни. Примерно год назад я прочитал  закрытую от свободного доступа интересную книгу австрийского ученого психиатра Зигмунда Фрейда, который, хоть и не знал меня никогда, но все мне разъяснил: из чего я состою, что представляет собой моя личность. Так вот, она, эта личность, пока совершенно не готова принять институт брака ни физиологически, ни психически, ни морально.
– Ну а как быть с природным желанием? – спросила мама.
– Его приходится удовлетворять временными увлечениями, ведь учусь в педагогическом, где полно девчат, готовых просто для удовольствия провести вечерок с тобой, – соврал я маме, – и, понимая, что в случае необходимости доказательств маловато, добавил – В крайнем случае, для этих целей есть такая штучка, как её зовут ребята, – «Дунька Кулакова».
– Ну, вы молодежь как-то бесшабашно относитесь к этим вещам, впрочем, это ваша жизнь. Главное будь аккуратен, чтобы не навредить своему здоровью.
– Мама, пока все в порядке и никаких проблем не возникало, надеюсь, что и не возникнет.
– Ты не будешь против, если приглашу двух своих подруг с мужьями на встречу нового года? Мне очень хочется, что бы они видели, что я встречаю праздник с сыном и что ты у меня уже совсем взрослый. Они помнят тебя еще совсем юным, когда ты приехал сюда в первый раз, тебе было всего 14 лет, ты с ними ездил на рыбалку. Ты помнишь их: Тамара и её муж Олег, и  Ольга и её муж Михаил?
– Конечно, помню. Ту рыбалку я не забуду никогда! Мне будет очень приятно встретиться с ними через 8 лет.
– Тогда нам нужно начинать готовиться к приему гостей. У меня есть сюрприз. Мне,  по великому блату, достали турецкую индейку, так что она у нас будет запеченная с черносливом. Ей придется посидеть в духовке часа два, а гости обещали приехать к часам девяти вечера. Время еще есть, но индейку нужно натереть приправами и посолить, чтобы она постояла в таком виде.
К семи часам вечера в гостиной стол на шестерых был накрыт. Для того времени он был прекрасен. На нем была красная рыба, красная икра, салат из натуральных крабов, маринованные огурчики, соленые грибы, колбаса и буженина. Отдельный небольшой столик был занят домашней выпечкой: там красовалась коврижка, которую мама называла на польский лад мазуркой. Тесто для нее приготовлялось с большими сложностями: в него добавлялись грецкий орех, изюм, различные специи. По цвету она было темно-коричневой, а по вкусу совершенно необыкновенной. В доме к этому времени появились первые запахи запекаемой индейки.
Здесь же в большой вазе стояли ветки стланика, которые были украшены елочными игрушками серпантином и золотистым «дождем». Стланик в воде и в теплой квартире давал прекрасный хвойный запах, что делало атмосферу нового года настоящей.
Неплохим был и выбор выпивки: коньяк, водка, красное сухое вино и, конечно, шампанское.
Готовясь к встрече гостей, мы с мамой вели разговор на всякие темы: от кухонных рецептов, до последних новостей на поселке.
– Как поживает Толя, я его маму давным-давно не видела, может быть, у тебя есть новости? – спросила мама меня.
– Да, есть, и весьма интересные. Только я расскажу тебе исключительно под совершенным секретом. Толик звонил мне. Он на каникулы собирается лететь сюда, что само по себе не новость, но он сказал, что прилетит вместе с невестой и что они собираются играть свадьбу в Магадане. Это, конечно, новость, но не главная. Главная в том, что его невеста – Галя Шайдурова, дочка первого секретаря Магаданского обкома партии. Он попросил меня ни в коем случае никому об этом не говорить. Он просил, чтобы я позволил ему пожить у меня, пока будут вестись приготовления к свадьбе. Конечно, я дал согласие. Кроме того, он сказал, что обязательно приедет с Галей на Палатку к родителям, что бы их познакомить и просил меня сопровождать его в этой поездке.
– Услышав это, у мамы отвисла челюсть. Она просто на время потеряла дар речи.
– Вот это новости, вот это событие. Палатка вся на ушах стоять будет.
– Именно поэтому это тайна за семью печатями, я даже не знаю, знает ли об этом мама Толика, так что держи язык за зубами.
– Я все поняла, не переживай, я ни слова не вымолвлю, даю гарантию. А что эта Галя?
– Она студентка, учится в Москве, в каком институте и на кого, я не знаю, – ответил я.
Подошло время проверять, в каком состоянии индейка.  Мама поручила это мне. Поскольку духовочка была небольшой, то открыв её я увидел, что практически все пространство в ней занимала красивая и уже подрумянившаяся птица. Я попробовал проткнуть её большой длинной вилкой, вилка вошла в мясо почти без сопротивления.
– Индейка практически готова, но что бы не попасть в просак, и не наткнуться на не прожаренное мясо, пусть она постоит в духовке еще минут 35, но на малом огне, а что бы она сверху не засохла, давай мы её польем её же соком.
Звонок дал знать, что у калитки уже были гости. Мама, накинув пуховый платок, вышла встречать их.
Войдя в дом, они поздоровались, женщины расцеловались, разделись и сразу же приступили к поздравлениям и вручению подарков. Они вручили маме какие-то крема и тени для глаз, чисто женские прибамбасы. Мужчины тут же выставили шампанское, коньяк, красную икру, и балык кеты холодного копчения.
Конечно, они меня узнали, и удивились – как быстро идет время и как быстро взрослеют дети. Со времени той моей первой настоящей рыбалки с запомнившимся эмалированным ведром красной икры прошло восемь лет.
Как и бывает, застолье началось в 9 часов, тосты сопровождались разговорами, шутками, перекурами мужиков за которыми они рассказывали о работе. Оба Олег и Михаил продолжали работать шоферами, но им совсем немного оставалось до пенсии. Со слов мамы они знали, что я год отлетал на военно-транспортных самолетах, поэтому они с большим интересом слушали мои ответы на их вопросы о том, как там наверху и как выглядит земля сверху.
Наконец, время подошло к 12 часам. По местному магаданскому телевидению к жителям области с новогодним поздравлением обратился 1 секретарь Магаданского обкома партии Шайдуров Сергей Афанасьевич. Мы с мамой во время его короткого выступления понимающе переглянулись.
Шампанское, пожелания счастья друг другу, своим детям всем, кого с нами не было за столом, так начался новый 1972 год!
Часа в три ночи наши гости отправились домой, а мы с мамой решили, что будет лучше, если мы отдохнем, ведь мне завтра не позже двух часов дня нужно было возвращаться в Магадан.
Путь домой проходил практически в пустом автобусе, поэтому ехали быстро и уже через полтора часа я был на автовокзале Магадана, от которого до меня пешком было всего 10 минут ходьбы.

Толик. Неудача с женитьбой
     Зайдя в квартиру, я еле успел раздеться, как раздался междугородний телефонный звонок. Звонил Толик. В Москве было 7 утра. Он сообщил, сегодня в 20 часов московского времени они с Галиной вылетают из Москвы и назвал номер рейса. Это означало, что если не подведет погода, то самолет прибудет в Магадан через 22 -23 часа с учетом разницы во времени, а в Магадане будет около 7 часов вечера. Он попросил, если есть возможность заказать столик в ресторане часов на 8 – 9 вечера. Встречать в аэропорту его не нужно, их встретят люди, которые отвечают за доставку важной персоны домой, меня же довезут до твоего дома. Итак, у меня было чуть менее суток для того, чтобы подготовиться к встрече старого друга.
Я привел в порядок малую комнату, спальню, как я её называл, сменил постельное белье, затем занялся проверкой съестных припасов и выпивки. Все осложнялось тем, что после нового года в магазине могли быть только остатки того, что не успели продать в канун нового года. Но я не переживал, так как тех запасов, которые были у меня, а мама мне еще собрала гостинцев: рыбы, красной икры и сластей собственного приготовления, было вполне достаточно. Другой вопрос – алкоголь, его в доме практически не было.
Я посетил ближайший гастроном, он был открыт, правда народу практически не было, а продавщицы были сонными и замученными. Мне удалось купить водку, какое-то сухое вино, свежий хлеб и яйца. Хотелось купить пива, но его, естественно не было. Вернувшись домой, я позвонил Славе, поздравил его с наступившим новым годом, он как раз собирался на работу и рассказал ему, что ко мне из Москвы прилетает старинный друг, желательно было бы иметь пиво в доме. Слава пообещал, что организует 10 бутылок пива, но его нужно будет забрать сегодня же. Договорились, что в 9 часов вечера я зайду к нему.
Ближе к вечеру позвонил Виталий. Мы поздравили друг друга с наступившим новым годом, после чего я пригласил его к себе, на что он с радостью согласился.
– С кем встречал новый год? – спросил я, впустив Виталия в квартиру.
– Был в одной компании, так ничего особенного, если не считать, что познакомился там с одной девчонкой, но это мелочи. Я рад видеть тебя и рад тому, что мы можем быть вместе.
– У меня новости, завтра прилетает из Москвы мой друг по школе, я думаю, что вас можно было бы познакомить.
– Думаешь нужно?
– Думаю, да, так как в ближайшем будущем он может занять достаточно высокое место в жизни и может быть полезен. У него много связей в Москве, он заканчивает учебу в историко-архивном институте.
– Ладно, знакомь, а там будет видно, что с ним делать, – пошутил Виталий.
– Да, сегодня мне надо сходить в ресторан «Северный», я заказал там пиво, кстати, можем посидеть там, немного выпить, плачу я.
– Да у меня тоже есть немного денег, согласен, идем.
Мы с Виталием оделись и направились в ресторан. Народ в ресторане был, но немного. Заказали легкую закуску и бутылку сухого вина. Увидев нас, Слава подошел к нам, присел, мы немного поболтали.
– Пиво стоит в подсобке в сумке, так что гони деньги и не забудь его забрать, вставая из-за стола, сказал Слава.
– Вот деньги, – я передал 5 рублевую купюру Славе, – А играть сегодня будете?
– Будем, будем.
– Да, Слава, завтра ко мне прилетает друг из Москвы, будь добр забронируй столик для четырех человек на завтра с 8 часов вечера.
– Сделаю, это не проблема, – ответил Слава.
Мы с Виталием, допили бутылку вина и решили, что этого достаточно. Забрав сумку с пивом, мы вышли на улицу. Виталий отобрал сумку у меня, сказав при этом: «Я покрепче буду». Вскоре мы были дома.
Придя ко мне, домой и не снимая одежды, Виталлий попрощался и отправился к себе.
– Не забудь, завтра в 6 вечера ты должен быть у меня, сказал я ему вслед.

     Новое утро началось ровно и плавно, торопиться некуда, поэтому началось с кофе и бутербродов с красной икрой. Думать о предстоящем завтра экзамене я не хотел. Сегодня мне было просто наплевать на то, будет у меня оценка 5 или 4 за  историю педагогики. Какая история педагогики после нового года?
Приведя в порядок квартиру после ночи, я решил, что стоит послушать музыку, но сначала решил позвонить маме.
Мама взяла трубку, я доложил ей: «У меня все в порядке, ожидаю сегодня вечером прилета Толика, завтра экзамен по истории педагогике, но я за него не переживаю, поскольку все нужное у меня в голове уже есть.
– Спасибо, что позвонил. Мне на следующий день девочки Тамара и Ольга звонили и восхищались тобой. Сказали, какой у тебя прекрасный сын вырос.
– Приятно слышать, но я не столь прекрасен и совсем не комильфо, это подруги хотят сделать тебе приятное, но это хорошо. Передавай им большой привет. Как только появятся новости, связанные с Толиком и со сдачей экзамена – позвоню.

Я поставил специально подобранный и записанный мною на отдельную кассету сборник лучших песен Тома Джонса, а к этому времени он выпустил довольно много дисков. Целая кассета на полтора часа с лучшими песнями как раз нужна была моему настроению, которое было умиротворенным мягким, как превосходный тонкий натуральный шелк, потерять его, как это бывает с легким шёлковым шарфом на ветру, мне не хотелось. Звучавшая подборка песен Тома Джонса как раз подходила к нему, песни были эмоциональными чувственными.
Часа в два дня, я решил узнать, как обстоят дела с прибытием рейса из Москвы. Я набрал известный мне служебный номер диспетчерской службы и спросил: «Рейс, номер такой-то, расчетное время прибытия?»
– Вылетел из Красноярска, расчетное время прибытия 19 часов 22 минуты, рейс литерный, ответил диспетчер.
– Неужели ради дочери первого секретаря, рейс делают литерным? – подумал я.

В половине седьмого пришел Виталий. Как только он снял свою грубую и длинную дубленку, похожую на тулуп, я обомлел. Ах, как же он был хорош. В темно-синем костюме, светло голубая рубашка, модный галстук, аккуратная прическа, качественный парфюм, красивые модные часы на руке. Передо мной стоял не Виталий, а молодой успешный мужчина, сошедший со страниц модного зарубежного журнала.
– У нас с тобой пару часов времени, так что можем с тобой немного выпить и перекусить.
– Я за, – ответил Виталий.
За разговором, легкой выпивкой, куревом и музыкой время пролетело быстро.
В 8 часов и 20 минут в дверь позвонили. Я открыл её, на пороге стоял Анатолий в отличной до колен дубленке и пыжиковой шапке, в модных очках в роговой оправе. Очки тут же в тепле стали запотевать, я помог ему раздеться, после чего он протер очки и вошел в комнату.
– Знакомься, это Виталий, – представил я своего друга.
– Очень приятно, – протянув руку и пожав ладонь Виталия, сказал Толик.
– Присаживайся и говори, чего хочешь: еды, чаю, кофе?
– Выпить.
Я налил рюмку водки и сделал бутерброд с красной икрой. Толик выпил, закусил.
– Как долетели?
– Да все нормально, летели в третьем салоне, рейс сделали литерным, нас обслуживали по высшему классу. В нашем салоне практически никого не было. В аэропорту подали отдельный трап, машина стояла прямо у самолета, так что все прошло быстро и ехали с сопровождением. Меня выгрузили у твоего дома, а Галя поехала домой к отцу. Договорились, что завтра после обеда я у них, будем знакомиться с отцом, а послезавтра я с Галей и тобой едем на Палатку. Там пробудем несколько часов и обратно в Магадан. Вопросов решать нужно много. Ну, об этом поговорим отдельно. А тебе удалось заказать ресторан?
– Конечно, так что можем отправляться туда хоть сейчас.
– А Виталий составит нам компанию?
– Конечно, он мой друг.
– Классно.
Мы встали, оделись и вышли на улицу, в Магадане в этот вечер было морозно. Ходу от меня до ресторана всего минут двенадцать.
Столик для нас был накрыт в углу, там удобно, можно поговорить, даже если играет музыка. Сильно напиваться у меня не входило в планы, я все же помнил, что завтра с утра нужно сдавать историю педагогики.
На столе уже стоял графин с водкой, морс, рыбная закуска ассорти. Мы заказали горячее, отдав предпочтение тушеной оленине.
Официант, налив нам по рюмке водки и пожелав хорошего вечера, удалился, я предложил выпить за встречу.
Анатолий и Виталий постепенно разговорились и вскоре оживленно о чем-то спорили. Я видел, что Виталий понравился Анатолию и он старался произвести на него впечатление столичного денди. Со стороны оба смотрелись очень интересно: Виталий – гордый, стройный, худощавый, красив собой. Анатолий – хорошо одет, знает себе цену, назначенную самим собой, самоуверенный, с барскими повадками. Было понятно, что у них шла психологическая разведка, при этом ни один из них не догадывается о способностях, возможностях и уровня решительности каждого.
Вскоре подали горячее, оно было на редкость хорошим, это заметил и Анатолий, а он был еще тот гурман. После праздника нового года публики в ресторане было меньше обычного, да и сама публика была в основном местная, поэтому вечер проходил в спокойной обстановке, буйство показа своих телесных способностей на танцевальном поле не наблюдалось, женщины с голодными и хищными взглядами отсутствовали.
Около 11 вечера мы покинули ресторан и направились ко мне. По дороге, Виталий и Анатолий отстав от меня метров на 10 о чем-то разгоряченно говорили, затем разговор стал спором. Я не вникал в суть, но уже стоя на крыльце нашего подъезда, я отчетливо услышал: «Да пошел ты на хер, я что тебе пацан из ПТУ» – это были слова Виталия и обращены они были к Анатолию. При этом он замахнулся и продолжил: «Я ведь могу и по морде съездить».
Зная нрав Виталия, я тут же оказался возле них, быстро взяв под руку Анатолия, отвел его в сторону.
Виталий развернулся, и уже уходя громко сказал: «Эд, я позвоню тебе, когда москвич уедет к себе в столицу».
– Давай, пошли в дом, – ведя под руку Анатолия, сказал я.
Уже дома, раздевшись, Толик спросил: «А что он такой резкий?»
– Виталий абсолютно не принимает в личных отношениях командный тон. Он по своей сути гордый мужик и довольно резкий. Вырос там, где временами отношения выясняют битьем морды. А что у вас случилось?
– Да я предложил ему открытым текстом сегодня переспать со мной, на что он ответил отказом. Я ему заметил, что мне отказывать нельзя, после этого он и завелся.
– Он принципиально не допускает, что бы кто-то за него решал вопросы любого характера, тем более такие, ты этого не учел, хотя вы говорили долго в ресторане и ты мог понять его психотип.
– Да и хер с ним, давай отдыхать – ответил Анатолий.
– Согласен, у меня завтра в 9 утра экзамен. Ты спи сколько надо, вот тебе вторые ключи от дома. Я думаю, что в числе первых сдам экзамен и еще успею приготовить завтрак для тебя, тогда и обсудим все подробности и планы.

***
     Перед аудиторией, в которой был назначен экзамен, к моему приходу уже стояло трое студентов. На экзамен в аудиторию запускали по пять студентов. Вскоре подошли еще наши девчонки из общаги. Ровно в 9 нас пригласили, я был в числе первой пятерки.
Вопросы, которые оказались в вытащенном мною билете были с моей точки зрения простыми. По одному из них у меня были уверенные знания, по второму я что-то помнил из лекций. Честно говоря, я торопился, поэтому и к преподавателю вышел первым.
Итогом стало следующее: преподаватель предложила мне компромисс: «Задаю еще один вопрос, если отвечаете на него – ставлю отлично. Если без дополнительного вопроса, то – хорошо».
– Ольга Степановна, меня вполне устраивает оценка хорошо, давайте обойдемся без дополнительных вопросов, – ответил я.
Итак, в зачетке стояла «четверка». У меня начался перерыв длиною в четыре дня до следующего экзамена, а на часах было 10-30.
Зайдя по пути в магазин и приобретя хлеб и молоко, я прямиком направился домой.
Толик был еще в постели. Я разбудил его, предложил готовиться к завтраку, включил оставшуюся с вчера на магнитофоне кассету с Томом Джонсом, а сам направился на кухню. К завтраку был приготовлен омлет, бутерброды с балыком кеты холодного копчения, кофе с молоком и чай.
Вскоре Толик вышел из ванной, мы приступили к завтраку и разговору.
– Расскажи хотя бы вкратце о причинах принятия решения сыграть свадьбу? – спросил я.
– Причина проста, скоро заканчивается учеба, нужно думать о том, как устраивать жизнь дальше.  Возвращаться в Магадан я не собираюсь, а в Москве нужно иметь прописку, хотя бы для того, чтобы устроиться на работу. У отца Гали достаточно связей, чтобы походя решить этот вопрос, да и потом помочь в становлении карьеры.
С ней я познакомился на одной тусовке, где были разные, в том числе и серьезные люди. Она, в общем-то, девица не глупая, голова у нее на месте, но характер вздорный, впрочем, как у большинства женщин. Правда, у неё это еще умножено на то, что она дочь первого секретаря обкома. Но у нас с ней даже секс получается. Она довольна.
Так вот однажды в одном из ресторанов гостиницы «Россия» она предложила: «Давай поженимся».
– Давай», –  ответил я, –  Вот и вся история. Отец знает об этом, но, по-моему, не одобряет. Сегодня будем общаться после обеда у них дома, там все и решится. Да – да. Нет – значит, нет.
– А что твои родители?
– Мама знает только, что я должен прилететь, но ничего не знает о задуманной свадьбе. Какие гарантии, что она состоится? Так что мне предстоит сегодня, после встречи с отцом Гали звонить ей и все докладывать по факту. Я ей не завидую. А у тебя как дела? Что в личной жизни?
– Учусь, вот сдал сегодня очередной экзамен. Являюсь комсоргом группы, развращаю комсомольской работой свой личный девичий состав. Вот, в начале семестра познакомил своих девочек с командой торгового судна «Антон Чехов». Так они на судне пробыли три дня. Все довольны, комсомольская организация тоже, оформлено шефство над нами со стороны команды парохода. Было интересно. Совсем недавно были на экскурсии на подводной лодке. У меня есть приятель, его отец командует отдельной бригадой подводных лодок, вот он и устроил посещение военных кораблей. Девиц туда не пустили. Было очень интересно.
В личном плане все ровно. Близкий друг Виталий, ты вчера его видел. Он уже больше года приучает меня к горным лыжам. А у тебя как дела с учебой?
С учебой – так себе. Есть долги и хвосты, но, конечно все сдам. Живу пока все там же на улице Юных Ленинцев, где ты бывал. Вот все мои новости.
В час дня Анатолий ушел на встречу в семью Шайдуровых. Обещал вернуться часам к 8 вечера.

     Анатолий пришел после 8 часов вечера, был хорошо выпивши.
– Ну как? – спросил я.
– Батя у Галины отличный мужик. Мы с ним хорошо поддали и поговорили по душам. Он не против нашего брака, но предупредил: «Галя та еще стерва, так что жизнь у тебя медом не будет, если ты её не приведешь в нормальное состояние».
– А Галя была при этом разговоре?
– Сначала сидели за общим столом, затем батя позвал меня в свой кабинет, там мы с ним говорили и пили наедине. Короче, завтра часов в 11 утра едем на Палатку, будем делать смотрины в моей семье.
– А сам Шайдуров поедет?
– Нет у него работа, он выделил нам машину и сопровождение. Едем втроем: я, Галя и ты. На Палатке побудем несколько часов, а затем обратно в Магадан.
Я уже позвонил маме и предупредил её, что везу на смотрины невесту, но не сказал, чья она дочь. Все, я теперь рухну в постель, так как нажрался основательно.
Толик с трудом снял верхнюю одежду и действительно рухнул на диван и тут же вырубился.
Убедившись в том, что Толик спит и дверь в спальню закрыта, я позвонил маме и рассказал, что завтра еду на Палатку, но зайти не смогу, так как все время расписано. Будем знакомить невесту с родителями. Я еще раз предупредил маму, что бы все оставалось в совершенном секрете.
Утром следующего дня я поднялся часов в 9, разбудил Анатолия. Он вставал с трудностями, но после принятия душа пришел в себя. Мы позавтракали, Толик начал готовиться к предстоящей поездке в родные пенаты.
Я тоже одел костюм, но от галстука отказался. Ровно в 11 часов зазвонил телефон. Толик взял трубку, и практически тут же повесив её сказал: «Машина у подъезда, пошли».
У подъезда дома стояла вишневого цвета новая «Волга» ГАЗ – 24. Их было всего несколько штук в городе, да и появились они совсем недавно. В отдалении стояла машина сопровождения с проблесковым маячком. Мы сели на заднее сиденье, спереди рядом с шофером сидела молодая девушка. Уже в машине Анатолий нас познакомил. При знакомстве Галя повернулась к нам и улыбнулась. Мы двинулись в путь. В сопровождении машины ГАИ, очень быстро покинули город и двинулись по трассе с приличной скоростью, временами до 100 км. в час.
Меня удивило то, что Галя сидела рядом с шофером. Во-первых, сколько я знал, важные персоны, как правило, даже если едут в одиночестве, располагаются на заднем сидении, так было принято. Во-вторых, вроде бы Анатолий жених, а невеста рядом с шофером. Это выглядело неуместным, впрочем, я вскоре удалил свои наблюдения из головы за ненадобностью.
Уже через час мы въехали в поселок. Машины быстро пролетели улицу Ленина, краем глаза я увидел наш бывший барак под № 12 и через минуту мы остановились во дворе дома, в котором провел все свое детство Анатолий.
Мы вышли из машины и поднялись на второй этаж. Нас встретила мама Анатолия, она обняла сына и расцеловала его, затем Толик познакомил её с Галей, сказав при этом: «Мама, знакомьтесь, это моя невеста».
– Очень приятно, улыбнувшись, произнесла мама Толика. Затем обращаясь ко мне «Сказала: «Что стоишь, раздевайся и проходи, рада тебя видеть».
Раздевшись, мы прошли в квартиру. В гостиной уже стоял накрытый для чаепития стол, там же находился и отец Анатолия. Старшего брата не было, как потом выяснилось, он был в рейсе.
Чай и второй завтрак мы провели за столом вместе. За столом обсуждали общие темы, задавали вопросы об учебе, об интересах. Наконец, мама Толика спросила, обращаясь к Галине: «А как твои родители смотрят на ваше желание заключить брак?»
– Отец, дал согласие, а он у нас решает все главные вопросы в семье. По-моему, они с Толиком обо всем договорились.
– А кто у тебя отец? – спросила мама Толика.
Галину этот вопрос не смутил, я даже понял, что она была готова и ждала этого вопроса, на что ответила: «Отец у меня Сергей Афанасьевич Шайдуров, – Первый секретарь Магаданского обкома КПСС».
После этих слов, мама Толика на несколько секунд потеряла дар речи, но справилась с ситуацией и затем сказала: «Очень приятно, твой отец, очень уважаемый человек в области».
После чаепития, мы с Толиком и с его отцом остались в зале, на столе появился коньяк. Мама и Галя ушли в спальню, сказав при этом, что им нужно поговорить чисто по-женски.
Через полчаса они вышли и, судя по их виду и оживленному разговору, контакт у них получился. Женщины отправились на кухню со словами: «Будем готовиться к обеду».
Обед был накрыт через полчаса, и был обычным. На столе присутствовали: коньяк, красная рыба, соленые овощи, маринованные грибки. На горячее был подан хороший наваристый борщ, котлеты с картофельным пюре.
Заданный мамой Анатолия вопрос о том, где и когда состоится свадьба – остался открытым.
Через пару часов, сославшись на время, Галя с Анатолием стали прощаться. Выйдя на улицу, мы заметили, что около подъезда крутиться народ, якобы вышедший прогуляться. При этом среди народа оказался и начальник местной милиции, и комсомольский вожак районного разлива, директор автобазы и еще какие-то люди. Галина села на переднее сиденье, а я с Анатолием на заднее и вскоре мы ехали по Колымской трассе в Магадан в сопровождении машины ГАИ. Разговор в машине не клеился, до Магадана доехали практически молча. Меня высадили первым, а Толик с Галей уехали вместе, при этом Толик сказал мне, что ночевать будет у Шайдуровых. Я поднялся домой и с облегчением вздохнул. Все же поездка меня напрягла, все мне показалось каким-то искусственным и не настоящим, я никак не мог избавиться от этого ощущения.

    Дома было чем заняться: имелась пара не выполненных заказов на запись, да и домашние дела накопились. Поскольку стиральной машины не было, я собрал скопившееся постельное белье и приготовил его для сдачи в прачечную. После этого я позвонил маме и доложил, что вернулся в Магадан, что встреча в доме Капустиных прошла нормально, все в порядке.
– Ты знаешь, после вашего приезда на Палатку, в поселке началась суматоха, мне об этом уже рассказали подруги. По машине вычислили, что это машина обслуживает 1 секретаря обкома, а тот факт, что гости приехали к Капустиным, вскоре после вашего отъезда, получил продолжение: все говорят, что младший Капустин женится на дочери 1 секретаря. Для Палатки это не просто новость, это бомба, – сообщила мне мама.
Уставший от поездки я лег спать пораньше и проснулся бодрым. Первым делом, после завтрака отнес белье в прачечную, возвратившись домой, решил, что надо позвонить Володе Усову, мы с ним давненько не виделись, узнать где и как он провел новый год.
Володя уже не спал, я предложил ему спланировать поход ко мне, просто для общения. Володя пообещал, что позвонит мне завтра, а сегодня у них в планах семейная вечеринка.
Толик пришел часов в 12 дня, было видно, что он не просто расстроен, но и на взводе.
– Есть что-нибудь выпить? – спросил он сразу после того, как зашел в комнату.
– Конечно. Есть коньяк, есть пиво.
– Давай коньяк.
– А что случилось, что на тебе лица нет?
– Да сегодня только что закончился грандиозный скандал, который Галина устроила родителям.
– По какому поводу?
– Она категорически против того, чтобы свадьба была в Магадане, так как не сможет пригласить своих друзей и подруг. Доставлять их всех в Магадан и обратно отец наотрез отказался. Да он и не очень хотел бы видеть её друзей.  Я с ним согласен, он прав, это московская шалупень, особенно её подруги. Я понял, что Шайдуров мужик решительный и в критические моменты спуску никому не даст. Но и Галя вся в него и заявила, что сегодня же улетит обратно в Москву. Если отец её не отправит, то тогда она сама купит билет и улетит одна. Мне же она предложила её поддержать. Я пытался сгладить такое быстрое принятие решения, но её батя отозвал меня к себе в кабинет и сказал: «Лети с ней, мне так будет спокойнее. Я её знаю, она не успокоится. Потом будем думать, что и как решать». Как результат сегодня в 8 вечера улетаем в Москву. Вот так и не погулял и с родителями толком не побыл, а все из-за бабы. Ладно, поживем – увидим. К шести вечера машина подъедет сюда, проводишь меня?
– Конечно, провожу, какие проблемы, жаль, что так и не успели серьезно поговорить, а есть о чём.
Давай, чтобы дома голову не морочить пойдем обедать в ресторан, – предложил Анатолий.
– Я против, у нас много хорошей еды, кроме того полный холодильник пива.
– Ну как скажешь, будем обедать дома. Заодно позвоню своим на Палатку и предупрежу, что все переиграли.
– Звони прямо сейчас.
Анатолий взял аппарат в руки, сел в кресло и позвонил маме. Разговор был коротким, судя по всему, мама Анатолия не была очень сильно разочарована.
В шесть часов за нами пришла машина. Это была вишневая «Волга», на которой мы ездили на Палатку. Шофер нас предупредил, что Галя с отцом уже в пути, они едут на отцовском ЗИМе. При выезде из города мы догнали ЗИМ, который двигался в сопровождении машины ГАИ и пристроились сзади него.
Приехали в аэропорт за 45 минут до отправления самолета. Никакой регистрации не производилось, машины подвезли нас прямо к отдельному трапу, подогнанному к двери третьего салона. Толик вышел из «Волги», подошел к ЗИМу, затем помахал мне рукой, я понял, что он звал меня. Я вышел и подошел к машине, Толик пригласил меня, мы сели на приставные сиденья ЗИМа напротив заднего дивана на котором сидели Галя и Сергей Афанасьевич.
– Давайте, на прощанье по рюмке и летите в свою Москву, – сказал он.
Коньяк разлили в рюмки, выпили, закусили нарезанным лимоном.
– Все, садитесь в самолет, я ждать отлета не буду, сказал Шайдуров.
Все вышли из машины. К 1 секретарю обкома подошел начальник управления гражданской авиации Крылов и доложил, что самолет готов к выполнению полета.
Толик, Галя и я поднялись по трапу, нас встретила бортпроводница, она была мне знакома по работе в пору моих полетов бортовым оператором. Посмотрев, как ребята устроились в третьем салоне, я попрощался, на выходе меня остановила бортпроводница и спросила: «А ты, что их знаешь?»
– Да, парень мой давнишний друг еще по учебе, – ответил я.
Я спустился по трапу, Сергей Афанасьевич приказал шоферу «Волги» отвезти меня домой, сам сел в ЗИМ и кортеж двинулся обратно в Магадан.
Поднявшись домой, раздевшись, я включил музыку, присел в кресло и задумался: «Вот ведь как в жизни всё пронизано случайностями и непредвиденными обстоятельствами. Как можно что-либо планировать? Магаданская суета вокруг женитьбы Анатолия закончились, так и не начавшись».
На следующий день, ближе к вечеру, ко мне пришел Володя Усов. Я радушно принял его. Наш совместный поход на подводную лодку сблизил нас, сделав наши отношения более доверительными. Как обычно, мы с ним распили бутылку сухого вина, Володя попросил поставить четвертый альбом Led Zeppelin. Весь вечер проговорили, Володя рассказал мне много о себе, о проблемах с определением задач в жизни, о не очень удачном опыте отношений с женщинами. Так же я узнал, что пока ему не грозит призыв на срочную службу в связи с подозрением медиков на порок сердца и это никак не связано с положением отца. В разговоре он так же отметил, что у отца осталось хорошее впечатление обо мне, и он советовал ему выстроить со мной более тесные отношения. Володя поделился, что несмотря на то, что отец был назначен на должность командиром бригады еще в 1967 году, а это адмиральская должность, однако звание адмирала все никак не удается получить. Так за разговорами и прослушиванием музыки прошел вечер.
На следующий день с утра я был занят своими обычными делами: запись музыки, домашняя приборка, приведение в порядок личного гардероба.
Около 11 утра позвонил Виталий.
– Привет, как жив, здоров, какие новости?
– Все в норме, Толик со своей подругой улетел в Москву, – ответил я.
– А что так быстро?
– Так захотела его невеста.
– Значит, я могу зайти к тебе в гости, я не хотел встречаться с ним еще раз, поэтому и не звонил.
– Приходи, какие проблемы – ответил я, заканчивая разговор.
– Хорошо, я предварительно позвоню.

Первая практика в школе
     Экзамены, закрывающие текущую сессию, закончились. Экзамены были сданы без троек, что гарантировало получение хоть и нищенской, но все же стипендии.
Итак, второй семестр начался. Его начало было ознаменовано первой короткой практикой в школе. Мне достался 10 класс во 2-й школе, которая находилась в семи минутах ходьбы от моего дома. Конечно, за мной закрепили одного из преподавателей из института и опытного педагога в школе. Безусловно, мне помогли с разработкой планов уроков, их было не много, так как вся практика была рассчитана на три недели. За время практики я должен был провести 6 уроков истории и три урока обществоведения.
После проведения всех инструктажей наступил день, когда нужно было идти в класс.
Подойдя к двери кабинета, доверенного мне класса на перемене, я дожидался звонка на урок. Прозвенел звонок в класс стали заходить учащиеся. Парни все были достаточно крепкими и высокими, да и девушки были уже с оформившимися формами.
Последним ко мне подошел высокий крепкий парень, по нему было видно, что спортсмен и занимался он борьбой, я определил это по форме его ушей, и спросил: «А вы кого ожидаете?»
– Вас, – ответил я, добавив при этом, – Жду, пока войдете в класс и займете свое место.
– А вы кто будете?
– Я будущий учитель истории, буду проходить практику в вашем классе.
Вместе мы зашли в класс, парень, проходя к своему месту, представил меня: «Это наш учитель, будет проходить практику в нашем классе».
Оказавшись в классе, я встал у доски, и ребята поняли, что надо приветствовать меня как учителя и все встали. Я поздоровался, назвал свое имя отчество, объявил, что являюсь студентом третьего курса историко-филологического факультета, что три недели нам придется друг с другом сотрудничать. Я объявил тему урока: «Предпосылки начала Великой Отечественной войны 1941-1945 годов».
Первый в моей жизни урок прошел на удивление нормально, материал я хорошо знал в объеме, намного превышающем необходимый для проведения урока по этой теме. Вел урок уверенно, но без какого-либо «учительского» превосходства. Класс внимательно и с интересом присматривался ко мне, но выполнял все указания по работе с тетрадями и учебными пособиями. Урок состоялся. Уже в учительской ко мне подошел классный руководитель этого выпускного класса и спросила: «Как впечатление?»
– Нормальные ребята, все прошло удовлетворительно, думаю, что у нас будет хороший контакт с учащимися.
Во время практики у всех нас были практические занятия в институте, где готовились темы уроков с определением образовательных, воспитательных задач и, конечно, высвечивания классовой борьбы, как единственного источника социально – общественного развития.
За три недели практики я нашел контакт с большинством учащихся и почувствовал на практике, что у меня учительское дело получается. Больше всех шел со мной на личный контакт парень, который заходил в класс последним перед первым моим уроком. Это был Миша, он действительно занимался вольной борьбой и уже был кандидатом в мастера спорта, планировал в дальнейшем учиться в Российском государственном институте физической культуры и спорта. Его отец занимал высокую должность в Управлении внутренних дел области.
На большинстве моих уроков присутствовали как представители преподавательского состава института, так и учителя школы, в том числе на одном из уроков был и директор школы.
Я получил отличную оценку за проведенную практику, на мои профессиональные навыки были даны очень хорошие отзывы в отчетах. Отличную оценку по практике получили из нашей группы всего три человека: я, Лена Шнырева и Наймушин.
Так получилось, что после окончания практики в школе, в середине февраля образовались 3 свободных дня, плюс воскресенье. Было это очень кстати, потому, что канитель связанная с практикой и оформлением документов заняла много времени, нервов, да и личных дел накопилось достаточно.

Женитьба Василия
     В один из свободных дней, после сдачи документации по практике в школе, возвращаясь после сдачи белья в прачечную, купив по пути домой хлеб и молоко в магазине, войдя в подъезд, я проверил почтовый ящик. В нём я обнаружил письмо, письмо от Василия.
Сев в кресло, начал его читать.
«Дорогой Эд, извини, что долго не писал. Пусть поздно, но поздравляю тебя с уже наступившим новым годом. У меня произошли большие перемены в жизни. Я женился, жена – молодая учительница в начальной школе, а её отец директор этой школы. Зовут её Наташа. Она беременна и месяцев через шесть мы рассчитываем на то, что родится ребенок. Все это и сказалось на том, что я не писал тебе. Работа, хлопоты по дому, свадьба, молодая жена. Теперь все устаканилось, я живу с ней, в её однокомнатной квартире. Отношения у нас нормальные, главное доброжелательные. Я продолжаю работать так же на бульдозере и неплохо зарабатываю. Я помню твою музыку и очень скучаю по ней. Мне удалось по блату достать магнитофон «Аврора-201-стерео» и две колонки к нему. Я очень надеюсь и прошу прислать мне несколько кассет с записями. Музыку подбери по своему усмотрению. Пиши о себе, обещаю, что теперь буду отвечать регулярно. Твой Василий».

Сидя в кресле и обдумывая письмо Василия, я еще раз задал вопрос самому себе: «Ну почему эти совершенно серьезные, даже брутальные мужики так относятся ко мне?  Решил, что ответ буду писать завтра, а вот записи начну для Василия делать уже сегодня. Кассеты для записи у меня были. Решил, что для начала запишу ему то, что ему нравилось, и конечно, что-то из последнего. На каждую кассету с учетом скорости в 19,5, и типа ленты 10 можно было записать 1,5 часа музыки. Поэтому на первую кассету я решил записать большой сборник Тома Джонса и хороший альбом Роллинг Стоунз, эти исполнители нравились Василию. На вторую кассету решил записать совсем свежие Лед Зеппелин 4, Урайя Хип и Дип Пайпл.
К вечеру обе кассеты были записаны, я проверил качество записи, все получилось отлично. Решил, что завтра отправлю авиа-бандероль Василию. Письмо – отправлю вдогонку.
Утром пришлось вставать рано и идти на начавшиеся после практики занятия в институте. С собой прихватил кассеты, чтобы после занятий зайти на почту и отправить их.

     Лекции пролетели быстро, было всего три пары, конечно, много было общения на тему, как прошла практика в школе. Не у всех все было хорошо. Так, например, наш якут с русской фамилией Васильев, вынужден был досрочно прекратить практику и его направили взамен школы на временную работу в архив. Он отличался тем, что великолепно помнил все награды, которые были у Л. И. Брежнева, причем не только их названия, но даты, когда он их получил. Брал он тем, что у него была хорошая память и безумной усидчивостью, несмотря на то, что жил в общежитии. Он поставил себе задачу окончить институт с красным дипломом. Но вот на второй день практики, шестиклассники, куда его определили, выгнали его из класса вместе со стулом учителя. Не смог он с ними ни поговорить, ни приструнить, ни овладеть вниманием детей, не нашел он с детьми общего языка.
Во время обеда в столовой мы поболтали с Леной Шныревой, я рассказал ей о новинках музыки, мы договорились, что как только сложатся удобные обстоятельства, она зайдет ко мне в гости.
Возвращаясь из института, я зашел на почту, к счастью на отправку не было очереди, отправил кассеты в адрес Василия буквально за 10 минут.
Придя домой, сделал себе хорошего крепкого чая и сел за написание ответа Василию. Понимая, что письмо может прочитать его жена, я постарался написать его в нейтральном варианте, но, тем не менее, обозначил, что очень скучаю по нему – своему лучшему другу. Естественно я поздравил его со знаменательным событием в жизни и пожелал счастливой семейной жизни, такой, о какой он и мечтал, когда делился этим со мной. Я так же сообщил ему, что Сеня ко мне не приходит по причине того, что его перевели во Владивосток, а писем мне он не пишет. Я описал ему наш поход и экскурсию на подводную лодку и плавбазу. Не стал скрывать от него, что знал сына комбрига и его самого еще тогда, когда Василий бывал у меня.
В конце письма написал, если Василий пригласит меня, как только смогу, я приеду к нему на несколько дней в гости. Запечатав письмо в авиаконверт, я не поленился и сходил до почтового ящика.
В городе, судя по всему, начиналась метель. В конце февраля и в начале марта это было правилом. Так и случилось, уже к утру следующего дня ветер достиг ураганной силы, до 27 метров в секунду, так что детям разрешили не идти в школу. Нас это не касалось и во вторник утром пришлось добираться в институт, сопротивляясь ветру, который в городе имел удивительное свойство: дул всегда в лицо. По пути в институт пришлось преодолевать огромные нанесенные ветром сугробы. Транспорт в городе практически встал, на улицах можно было увидеть только редких прохожих. В институте на занятиях не было и половины студентов. Видя это, мы после первой пары, согласовав вопрос в деканате, разошлись по домам.
На следующий день ураган утих, небо очистилось, ночью вовсю засияли звезды, и конечно это привело к понижению температуры. Даже в Магадане, у моря, которое было одето во льды, ночью температура опустилась до 32 градусов мороза. Учитывая мороз утром, я одел свой длинный авиационный тулуп, в нем было тепло и уютно, но смотрелся я в нем, учитывая мой рост довольно смешно. Был четверг, поэтому весь день принадлежал военной кафедре. Сегодня на военной кафедре планировались практические занятия по вождению грузовых автомобилей. Группа из пяти человек, в которую я был включен, должна была освоить уверенное вождение грузового, бортового автомобиля ЗИЛ -130.
После развода на кафедре, каждый в своей группе отправились на полигон, на котором и должны были оттачивать своем мастерство в вождении. День был солнечный, но морозный. На полигон нас доставил автобус «Пазик». Каждому из нас нужно было выполнить ряд упражнений: вождение, парковка, соблюдением габаритов при движении, как передним, так и задним ходом, разворот с наименьшим радиусом. Вообще у меня с вождением проблем не было, так как еще в 16 лет я получил первые свои права и откатался больше года на мотороллере, да и устройство автомобиля я знал на практике. Пригодился опыт работы в летние каникулы у дяди на автобазе в Ташкенте. Но не у всех все получалось как надо. Один из парней с физмата при развороте напутал педали, и автомобиль залетел в глубокий сугроб на обочине площадки.  Выехать оттуда самостоятельно он не мог. Пришлось его откапывать и использовать простую физическую силу, помогая автомобилю выбраться из сугроба. Эта работа была интенсивной, мы даже вспотели, поэтому пришлось скинуть тулуп. В конце концов, автомобиль мы вытащили из сугроба, но видимо меня прихватило морозом и легким ветерком. Уже вечером я просто свалился в постель с температурой в 39 градусов. Вызванный врач диагностировал сильную простуду, слава Богу, дело не дошло до воспаления легких. Но мне был прописан постельный режим, и я на неделю был освобожден от занятий. Радости от этого было мало, поскольку я три дня провалялся с высокой температурой, а простыни подо мной можно было выжимать. Понимая, что сам я не смогу даже приготовить себе поесть, на второй день болезни я позвонил маме и она, естественно, уже через несколько часов была у меня. На четвертый день болезнь меня отпустила, температура пришла в норму, но я был как выжитый лимон, однако появился зверский аппетит. Все обошлось без осложнений. В течение двух дней я полностью пришел в норму.

Инцидент на сопке
     В марте дни в Магадане значительно увеличивались и довольно часто случались солнечными, которые открывали сезон катания на горных лыжах на Марчеканской сопке.
В конце марта в один из солнечных выходных дней, уже не в первый раз я вместе с Виталием и другими ребятами лыжниками отправился в нашу долину. Добираться туда было довольно долго, более часа, но в самой долине в солнечный день был просто рай. Воздух от отраженного солнечного света прогревался до плюсовых отметок. Снег был прекрасным, с хорошим настом и катание на лыжах доставляло огромное удовольствие. На самой высокой точке сопки, как всегда образовался огромный козырек из снега, но в этом году он был особенно мощным, так как зима выдалась очень снежной.
Я уже неплохо освоил технику управления горными лыжами, хотя, конечно, сравниться с Виталием и другими ребятами не мог, они от природы чувствовали лыжи как продолжение своих ног и зачастую показывали чудеса управления лыжами при скоростных спусках.
В середине дня, Виталий подошел ко мне и сказал: «Эд, давай заберемся на козырек, ты там, кстати, ни разу не был, и проверим как там снег.
– Виталий, а это не опасно, ведь посмотри, как он нависает, а вдруг сойдет вниз лавиной? – спросил я.
– Нет, в марте этого не бывает. Там еще очень холодно и снег скован морозом.
– Туда добираться часа полтора, да я и ни при каких условиях оттуда на лыжах не спущусь.
– А я этого и не предлагаю, ты можешь пойти туда без лыж, а затем по своим же следам спустишься по отлогому склону. Но я гарантирую тебе, что оттуда ты увидишь все как на ладони: и город, и Нагаевскую бухту, и бухту Гертнера, и окружающие сопки, и Арманский перевал.
– Ладно, пошли, – сказал я.
Начался долгий и довольно трудный подъем. Из долины нам нужно было одолеть метров 400 только в высоту. Благодаря тому, что наст был очень плотным, удалось, не проваливаясь глубоко в снег, идти в горнолыжных ботинках. Виталий свои лыжи и палки нес на плече. Временами подъем был крут, приходилось подниматься лесенкой. Минут через пятьдесят, мы с Виталием, наконец, забрались на плато сопки, которое и было основой гигантского козырька. Первое, что мы сделали, поднявшись, передохнули от довольно трудного и тяжелого подъема. Затем я огляделся и был поражен. Поскольку это была самая высокая точка полуострова Старицкого, то отсюда сверху открывался фантастический круговой вид на десятки километров. Город лежал как на ладони, Нагаевская бухта с торговым портом и базой подводных лодок, были как на макете. Отсюда были видны и Бухта Гертнера, бухта Веселая и бескрайние просторы Охотского моря. Передохнув, Виталий закрепил лыжи к ботинкам.
– Давай подойдем к козырьку и посмотрим, как выглядит наша долина сверху.
– Ох, Виталий, тебя так и тянет к экстриму. Давай подойдем, – ответил я.
Аккуратно мы приблизились к месту, где козырек заворачивался как морская волна вниз, и перед моими глазами как на ладони оказалась наша долина. Сверху она была совсем небольшой, а люди в ней казались маленькими, как в сказке о Гулливере.
– Вот отсюда я уже раз пять съезжал на лыжах, – не без гордости сказал Виталий.
– Я наслышан об этом, но считаю, что ты так сильно рискуешь напрасно, – ответил я.
– А ты хотел бы съехать отсюда?
– Нет, Виталий, это не для меня, я все-таки не такой отчаянный как ты.
Виталий воткнул палки в снег и осторожно на лыжах подошел ко мне и, встав рядом еще раз спросил: «Неужели тебе не хочется победить свои страхи, испытать себя на смелость?»
– Хочется, но не с таким явным риском, – ответил я.
В этот момент Виталий подхватил мена на руки и, оттолкнувшись одной лыжей, вместе со мной на руках спрыгнул с карниза. В первый момент стояла тишина, но затем шум ветра превратился в отчаянный свист, я начал чувствовать, что теряю вес и ориентацию в пространстве. Это было похоже на то, когда мы резко снижались при посадке на реку Колыма. Через пару секунд я почувствовал мощный удар и сильную перегрузку, это лыжи Виталия коснулись после свободного падения снега. К вою ветра в ушах добавился своеобразный специфический высокий с металлическим оттенком звук скольжения лыж о снег и их вибрации от огромной скорости. Скорость, с которой мы неслись, мешала нормально дышать. Только в этот момент я понял, что сделал Виталий и на меня навалился страх, да такой мощный, что я чувствовал, что теряю сознание. Весь прыжок и спуск длился всего 1 минуту и 20 секунд. Так сказали нам наблюдавшие за нами лыжники внизу. Уже в долине Виталий вошел в крутой поворот около стоявших ребят, обдал их снегом и остановился. Он поставил меня на ноги, но мои ноги перестали существовать, как, впрочем, руки и голова, и другие части тела, поэтому устоять на них я не смог и рухнул на снег в виде желе. Только секунд через тридцать я пришел в себя, ко мне вернулась возможность управлять своими конечностями. Я встал, осмотрел окруживших меня ребят, но сказать ничего не мог, поскольку дар речи меня покинул.
– Ну, ты как, тебе понравилось? – спросил с улыбкой Виталий.
– Это ****ец, все, что я смог с трудом произнести, после чего, видя мое не адекватное состояние, кто-то из ребят сунул мне в рот прикуренную сигарету, а затем подал крышку от термоса, в которой был крепкий чай. Прошло еще минут пять, прежде чем ко мне вернулись человеческие функции, и я почувствовал, что если сейчас же не отолью, то все будет в моих штанах. Сделав два шага в сторону и наплевав на приличие, я достал член и долго ссал прямо на снег, при этом вместе с мочой из меня выходил холодный леденящий душу страх и наконец, вернулся дар речи.
Сколько ты весишь? – спросил один из парней, обращаясь ко мне.
– 60 килограммов, – ответил я.
– А ты? – спросил этот же парень, обращаясь к Виталию?
 -72 килограмма.
– Как же ты удержал его во время приземления, ведь вначале практически свободное падение и уже при касании лыж со снегом скорость достигает более 100 километров?
– Я хоть худой, но жилистый. Но нагрузка на руки и на ноги была обалденная, ответил Виталий.
– Ну, ты рисковый, тебе везет, мы думали, что будут два трупа, продолжил тот же парень.
Я воздержался от слов и комментариев, я пока не разобрался, как мне реагировать на все случившееся. С одной стороны, я был очень обижен, что Виталий по своему усмотрению, не спросив меня, совершил этот поступок. С другой стороны, я понимал, что он попытался доказать мне свою силу, решительность. Я так же понимал, что сейчас, когда народ вокруг восхищен и удивлен поступком Виталия, обсуждать мои переживания – не время.
День продолжался. Виталий еще раз поднялся на вершину, ведь там остались его лыжные палки, с которыми он благополучно съехал. Остальные ребята тоже забирались довольно высоко к месту, как раз к тому, где и произошло наше приземление на снег, после свободного полета с козырька. И даже оттуда, начиная спуск, они в долине пролетали со скоростью близкой к скорости в 90 км.
Я уже сегодня больше не катался, а сидел на куртке, греясь в лучах солнца, продолжая копаться в своих мыслях, с целью ответить на вопрос: Зачем это сделал Виталий на глазах у своих знакомых и друзей? Часа в четыре дня солнце перестало попадать в долину и сразу стало холодно. Поэтому было принято решение о возвращении домой. Вниз, до улицы Марчеканской в это время года можно было доехать на лыжах, что заняло у нас не более 15 минут. Уже в городе, мы попрощались с Виталием, при этом он спросил меня: «Могу я сегодня вечером прийти к тебе?»
– Виталя, давай перенесем на завтра, сегодня, я немного не в себе, – ответил я.
На этом и расстались.
На следующий день Виталий позвонил мне и предупредил, что у него возникли непредвиденные обстоятельства, и он прийти ко мне не сможет. Договорились, что о встрече договоримся по телефону. Однако, он не позвонил мне в течение недели, а затем второй и затем третьей. Мне это точно не нравилось, у меня возникали подозрения, что что-то в наших отношениях изменилось, причем я предполагал, что причиной этому является посторонний человек и, скорее всего, это женщина. В апреле месяце мои подозрения оправдались, я через знакомых горнолыжников узнал, что Виталий женился.
Эта новость привела меня в состояние подавленности. Я воспринял её как откровенную зуботычину. Дело не в том, что была свадьба, в конце концов, это дело нужное и правильное, а вот то, что я, считавшийся близким другом, узнал об этом от посторонних людей, это для меня было неприемлемо. Поэтому я принял решение закрыть тему «отношения с Виталиком» и забыть об этом. Но одно дело принять решение, и совсем другое подчинится ли этому душа и сердце. Оказалось, что они у меня есть и больны: диагноз – агрессивная ревность. Я всеми силами гнал от себя это паскудное и разрушающее мою личность чувство, но ревность грызла меня изнутри, грызла нагло.
Именно поэтому я перестал отказываться принимать гостей у себя. Желающих было достаточно. Отдельная квартира, живу один, можно остаться с ночевкой. Поэтому вскоре частыми гостями стала Татьяна и её подруга Галя со своей сестрой Лидой, а также еще одна не очень симпатичная, но компанейская женщина Тамара, тоже подруга Татьяны. Татьяна познакомила меня со своим мужем Леонидом, который был статным стройным мужчиной около тридцати лет от роду и очень симпатичным без каких-либо комплексов, поскольку был профессиональным геологом и большую часть жизни проводил в экспедициях. Я заметил, что люди, общающиеся с природой значительно проще в личных отношениях. 
Поняв, что я не возражаю, чаще со своими друзьями музыкантами стал заходить Слава. Конечно, среди его знакомых были и женщины, и интересные люди. Например, в Магадан приехали два очень импозантных на вид шулера, которые профессионально играли в карты, но в поведении были очень воспитаны, вели себя, как подобает интеллигентам из Питера, имели высшее гуманитарное образование. Среди знакомых Славика был и знаменитый в то время боксер среднего веса – Владимир Муляр, невысокий крепкий и очень симпатичный парень, которого сокращенно звали Муля. Таким образом, довольно часто по вечерам у меня собиралась компания, которая с удовольствием выпивала, слушала музыку и делилась своими суждениями про жизнь, окружавшую нас. Часто в гостях был и Володя Усов. Я в свою очередь был обеспечен городскими «светскими новостями».
Очень своеобразной была и Татьяна. Однажды, когда она была у меня в гостях, но без мужа, выпив хорошего вина, она затащила меня в спальню и там просто обыденно взяла мой член в рот и провела сеанс удовлетворения. Надо отдать ей должное сделала она это великолепно. А после, поправив на себе одежду сказала: «Господи, какая вкусная и сладкая у тебя сперма». Такие фортели всегда были в её репертуаре.
В один из вечеров, сестра Гали по имени Лида, она была младше её, но чуть старше меня напросилась под надуманными предлогами на ночевку со мной. Никакие доводы о том, что мне сегодня это не нужно не помогали. Она была основательно пьяна и довольно долго приставала ко мне. Но у нас так ничего и не вышло, не хотел я этого именно с ней.
Через пару недель после отправки бандероли с кассетами, почта принесла ответ от Василия. Василий писал:
«Дорогой Эд, приветствую тебя! Рад и горжусь, что у меня есть такой близкий мне человек, друг, которым являешься ты. Огромное спасибо за кассеты. Одна из них так ярко напомнила мне время, которое мы проводили с тобой, что у меня на глазах были слезы. Конечно, этого никто не видел. Цепелины мне понравились, но музыка сложная. Я удивлен тому, какое высокое качество записи. Все люди, которые слушали, были поражены им!
Дома все в порядке, все приготовили для рождения ребенка. Я думаю, что будет у нас девочка. Если такое случится – я буду счастлив. У Наталии очень хороший отец, он все понимает и у нас с ним сформировалось чувство глубокого уважения друг к другу. С тещей сложнее, она и в своем муже, и во мне видит то, что ей в молодости, видимо, рассказывала мама, или кто-то еще. Короче, все мужики не надежны. От них только и жди какого-нибудь подвоха. Но общается она со мной уважительно, да и как иначе: моя зарплата пусть немного, но побольше зарплаты директора школы. На работе все нормально, я ведь не пью, поэтому претензий ко мне нет. Всё пристают с предложением о вступлении в члены КПСС. Я никогда в никакую партию не вступлю. Это не мое. Так им и говорю. Даже пригрозил, если будут приставать или вить какие-нибудь заговоры на этот счет, уйду с работы. На стройке страшно не хватает шоферов, трактористов, сварщиков, такелажников и других, но плотина растет. Только сейчас я начинаю понимать, какую силу и уверенность мне дала служба в армии, особенно, что касается умений жить в мужском коллективе. Мужики на работе относятся ко мне уважительно, даже те, что старше меня, но в то же время, на свои сходки не зовут, мне кажется, побаиваются они меня. Другой вопрос, отчего и почему. Да и хер сними. Купил себе всё необходимое для рыбалки. Уже приносил домой и щук и хариуса и пресноводных окуней, но местные хитрости тоже нужно знать. Рядом со стройкой рыбу ловить бесполезно, приходится отъезжать вниз по течению. Вот все думаю, что надо обзавестись охотничьим билетом, ружьем и лодкой. Здесь, мужики говорят, отличная охота.
Жена у меня заботливая и ласковая. Это по-человечески приятно. Хоть беременная, но не канючит. Но я все равно скучаю, как это ни странно по флоту, а больше всего по тебе дорогой мой. Иногда, когда один дома, одену форму, похожу в ней, повспоминаю службу и на душе чуть лучше становится. Прошу сделай мне еще записей на свой вкус. Насчет денег не беспокойся, я вышлю.
Целую тебя, твой Василий».
Письмо от Васи принесло душевное успокоение и какую-то мягкую грусть.

Извинения Виталия
     Наступила середина марта, уже прошел ажиотаж и безумие по добыванию каких-нибудь цветов к празднику 8 марта. Знали бы Клара Цеткин и Роза Люксембург во что трансформировались их феминистические идеи в условиях развитого социализма… Праздник прошел удачно: мама была поздравлена, здоровье не было подорвано.
В институте продолжалась учеба, но уже начались приготовления к предстоящей сессии, все так же по четвергам мы играли в солдатиков на военной кафедре, иногда это было даже интересно. В эту сессию нам предстояло по военной линии сдать экзамены на получение водительских прав категории «С».  Большинство парней относились к этому очень серьезно.
В один из вечеров, зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Привет, – это Виталий.
– Здравствуй, – ответил я.
– Я хочу с тобой встретиться и поговорить, – продолжил он.
– Зачем?
– Я понимаю, что сделал многое не так, как принято у друзей. Вот хотел бы извиниться и, если получится, помириться.
– Мириться незачем, мы не ругались, поэтому приходи, проблем нет, – ответил я,  беспристрастным тоном.
– Когда?
– Да хоть завтра, после шести вечера.
– Понял, буду, – Виталий повесил трубку.
Сказать, что я был рад состоявшемуся разговору, значит соврать. У меня осталось после него нехорошее впечатление. Но отказывать во встрече было бы неправильным.
Наступивший день прошел по заведенному порядку: подъем, быстрый завтрак, институт, обед, затем еще одна пара и домой. Вернувшись из института, я решил, что принять Виталия нужно будет так же, как и всегда. Я приготовил что-то поесть, отыскал в закромах бутылку вина, затем занялся чисто студенческими заботами. Предстояла сессия со многими зачетами.
В 6-30 вечера прибыл Виталий. Он почти не изменился, единственное, что я заметил, в его глазах не играли искорки задора, которые практически всегда я видел в них.
– Проходи, присаживайся и сразу говори, что подать: чай, кофе, вино?
– Лучше вино. Мы не виделись почти три месяца, у меня произошли большие изменения в жизни, с вином будет легче говорить.
– Нет проблем, – я принес бутылку и штопор, и как у нас и было принято, передал её Виталию для откупоривания.
Виталий открыл вино, разлил по бокалам.
– Прежде всего, прошу простить меня, что я так внезапно пропал и можно сказать в тайне, от тебя женился.
– Что втайне – это плохо и неверно, а что женился – нормально. Это твоя жизнь, тебе все и решать. Извинения принимаются, но я думаю, что на эту тему далее говорить не стоит. Родится ребенок, дай знать, я поздравлю.
– А ты не хочешь знать кто у меня жена?
-Зачем, наверняка это женщина, а все остальное зачем знать?
– Я все же чувствую, что ты формально простил меня, но в душе еще пока нет.
– Слушай Виталя, твоя женитьба меня не волнует, хотя принято друзей приглашать на свадьбу. Но есть проблемы значительно серьезнее твоих отношений с женщинами и с ЗАГСом.
– Ты имеешь в виду тот случай на вершине сопки?
– Да, я его имею в виду.
– А тебя, что это каким-то образом обидело?
– Нет, не обидело, твой поступок просто унизил меня.
– Как!? Почему?
– Вот видишь, ты даже не понимаешь того, что сделал. Объясняю: Ты спросил меня, согласен ли я на то, чтобы проделать со мной такое? Нет! Когда гость из Москвы только предложил тебе в неучтивой и неправильной форме переспать с ним, ты чуть не дал ему в лоб. Значит, только предложение в отсутствие твоего согласия задело твое самолюбие и твое чувство достоинства. Так?
– Да, ты прав.
– Вот и делай вывод. Как я должен относиться к тому, что ты, не спрашивая меня, решил и сделал этот прыжок. Да ты мастер, справился, восхитил кого-то и, скорее всего, самого себя. Я всегда признавал твои достижения в лыжном спорте. Но я что, по-твоему, игрушка, с которой можно вот так вольно поступать на глазах у всех, и рисковать своей и моей жизнью по твоей прихоти? Тебе кто это разрешил?
– Эд, честно говоря, сделал это как раз для того, чтобы показать насколько я хорошо к тебе отношусь. Я думал, что преодоление опасностей с тобой вдвоем докажет наше духовное родство. Но я действительно не подумал, что мой поступок можно понять иначе. Согласен, я был не прав.
Виталий встал, подошел к моему креслу, опустился передо мной на колени, положил свою голову между моих ног, обнял руками меня и тихим голосом сказал: «Прости меня молодого и глупого, я не хотел, чтобы все приняло такой оборот».
Он поднял голову, я посмотрел ему в глаза, они были влажными, а его лицо выражало горькое раскаяние, было понятно, что это не игра.
Далее разговор пошел значительно лучше. Виталий рассказал мне: «Моя женитьба связана исключительно с желанием иметь детей. Татьяна, так зовут жену, нормальная девчонка, без выкрутасов. Мы с ней познакомились на танцах в клубе, она была со своей компанией парней, я её увидел, познакомился и увёл. Потом даже пришлось подраться с этой местной шпаной. Наваляли мне тогда прилично, вот почему я тебе не позвонил. Планы на будущее простые: я хочу иметь детей и нормальную мать для них. Мы с Татьяной долго не гуляли, и через пару недель подали заявление. Эдуард, если ты не против, давай я познакомлю вас. Я ей уже говорил, что у меня есть лучший друг по жизни и это ты».
– Ну да, лучший друг, который даже в ЗАГС не был приглашен, впрочем, хватит об этом. Приходите вместе, посидим, поговорим. А сегодня больше ничего делать не будем.
Допив вино, я проводил Виталия.
Вот и состоялось наше примирение,  на душе стало легче, как будто гора с плеч упала, но все же осталось предчувствие, что наши отношения перейдут в новое качество. Какое? Покажет время.
     Через пару дней, предварительно позвонив, Виталий привел в гости свою жену. Татьяна оказалась очень худенькой и миниатюрной. Невысокого роста с тонкой талией. С милым, но простым выражением личика, у нее были темно русые волосы средней длины, которые были просто расчесаны. Косметики у нее было минимум: слегка подведенные глаза и ресницы и совсем не яркая губная помада. Общее впечатление создавалось таким: девушка простая без претензий, но и дворовой лохушкой, конечно, она не выглядела.
– Таня,- слегка смущенно представилась она.
– Эдуард – ответил я и предложил пройти и присесть в кресло.
Виталий в это время достал из своей спортивной сумки две бутылки сухого вина, какие-то конфеты и неизвестно где и как добытые апельсины.
Мы выпили, Виталий стал рассказывать о том, как случайно мы познакомились в Доме профсоюзов два года назад, а также о наших походах на Марчеканскую сопку, еще что-то. Я не очень прислушивался к его болтовне. Я все больше исподволь разглядывал Татьяну.
Конечно, наш разговор происходил под музыку? Играл магнитофон, на нём стояла кассета со сборником Тома Джонса. Было заметно, что Татьяна впервые в жизни слышит качественную современную музыку в стандарте Hi-Fi.
– А вы давно занимаетесь музыкой? – посмотрев на меня, спросила она.
– Давно, с детства, в молодости я окончил детскую музыкальную школу по классу скрипки, пел в детском хоре мальчиков, пока не начался ломаться голос, – ответил я.
– А какие на сегодняшний день самые популярные группы или исполнители? – спросила она.
Из солистов, например, поющий сейчас Том Джонс, или например Енгельберт Хампердинк. Что касается групп? Таких много, все зависит от стиля музыки. Но, конечно, сейчас на пике три группы: Лед Зеппелин, Дип Пайпл и Урайя Хип, ну можно добавить также и группу Криденс. Много шуму в прошлом и этом году наделала рок опера «Иисус Христос Суперзвезда».
– Я из того, что вы называете, не слышала ничего.
– Ничего страшного, вам Виталий поможет, у него есть современные записи, он даст вам возможность познакомиться с этими исполнителями, – слегка с ехидцей ответил я.
– Я и аппаратуру такую впервые вижу.
Считая тему не интересной, я сменил её, задав вопрос: «Татьяна расскажите о себе, какое у вас образование, чем занимаетесь, какие планы собираетесь претворять?»
– Я в прошлом году окончила школу, мне 18 лет, пока нигде не работаю, сижу на шее у родителей, вот вышла замуж, и теперь вся надежда на Виталия.
– Ну, да, конечно, как же иначе, – сказал я, изобразив на лице ухмылку.
Мне начало нашего общения не нравилось. Я посмотрел на Виталия и взглядом дал понять, что хочу переговорить с ним наедине в соседней комнате.
– Нам надо поговорить с Виталием, ты не будешь против, если мы на несколько минут отойдем? – спросил я Татьяну.
– Нет, конечно.
Мы вышли в спальню я прикрыл дверь, поскольку музыка звучала, я не опасался, что нас услышат.
– Виталий, ну и что дальше? Мы так и будем весь вечер вести, «светский»  разговор? Осталось только спросить: «Вам нравятся пирожки с котятами? А как вы их готовите?». Хоть бы ты поддержал какую-то тему, например, про должность маркшейдера. Я долго так не выдержу.
Ребята пробыли у меня еще часа полтора и затем ушли.

Третий курс закрыт
     Весна в Магадане как всегда долго ломалась, временами пряталась, отдавая город ветрам и мокрым снегопадам, но первая зелень на кустарниках и на лиственницах все же появилась. Весна для студентов, а уже заканчивался май, напоминала: впереди экзамены!
С учебой было все в относительном порядке. Главное не было экзамена по истории КПСС. Курс был прочитан полностью, но главная гадость еще предстояла, но уже на государственных экзаменах: история КПСС во всех вузах была государственным экзаменом.
Дела с записью музыки шли нормально, простоя не было. За последние месяцы я получил еще одну партию дисков, так что моя фонотека постепенно увеличивалась. Кроме того, Слава принес полученную из Питера отредактированную кассету с записями их песен, которые шутя, мы называли блататой, исполненные ими и записанные ранее на моем магнитофоне Akai. Так вот он попросил записать двадцать кассет для распространения среди любителей этого жанра. Деньги за запись мы делили пополам.
Зачеты были сданы, начались экзамены. Планировалось, что в первой декаде июня сессия будет закрыта. Так и случилось. Последним экзаменом был экзамен на получение водительских прав категории «С». Его я сдал с первого захода, без каких-либо проблем. Все остальные экзамены сдал как всегда без троек.
Однако это лето выпадало, так как предстояла обязательная практика в пионерском лагере. Но за эту работу уже платили деньги. Как правило, предлагали работу вожатыми – больше для девушек, воспитателями – для парней. Мне предложили работу в качестве заместителя директора по воспитательной работе пионерского лагеря «Дружба», который находился недалеко от Магадана в месте, которое называли «Солнечная долина». Я дал согласие, хотя работа была ответственной и канительной. На мне была ответственность по организации работы всех вожатых, воспитателей, контроля внутреннего распорядка и проведения всяческих мероприятий с галстуками, знаменами, горнами и барабанами, линейками, походами и кострами. Отработать нужно было две смены. Обещали по 120 рублей в месяц оклада, ну и конечно, бесплатная еда и койко-место в комнате на двоих.
Итак, третий курс был закрыт. Сдав последний экзамен, я позвонил маме и радостно сообщил, что я стал выпускником. Следующий учебный год будет для меня последним. До начала практики было еще полторы недели. Я съездил на денек к маме в гости, занимался домашними делами и музыкой.

Лагерная практика
        Наступил день отъезда на работу-практику в пионерский лагерь. Собрав личные вещи первой необходимости в сумку, я отправился к институту. Около института нас ожидал автобус «Пазик». Всего нас набралось человек двадцать, в основном девушки-вожатые, были среди них девицы с первого и второго курсов.
Итак, в 10 утра мы двинулись в путь. Если ехать по Колымской трассе из Магадана, то после 17 километра, влево от трассы, отходит дорога, по ней ещё 6 километров, и мы на «Снежной  Долине».  Второе её название – «Солнечная долина». Название «Снежная» и «Солнечная» – долина получила не зря.  Высокие сопки, вытянувшиеся почти замкнутым ожерельем по обеим сторонам, защищали от сильных ветров и создавали особый, мягкий микроклимат. Небольшое удаление долины от моря, тем не менее, не давало дневным бризам накрывать её морскими туманами, а это обеспечивало весной и летом много безоблачных и солнечных дней. В городе мог быть туман, прохладно, мог идти мелкий дождь, а здесь было тепло и солнечно.
Летом в окрестностях долины открывались пионерские лагеря. Тут же были расположены комфортабельные базы отдыха различных городских предприятий. Летом и осенью «Снежка» превращалась в настоящий зеленый оазис, здесь было много грибов, ягод, за которыми приезжали горожане. Место пользовалось интересом у туристов. Крутые, порой обрывистые склоны ближних сопок, резко пересеченная местность, требующая умения хорошо ориентироваться, позволяли проводить тренировочные походы, организовывать соревнования по туризму и ориентированию. Зимой на склонах близлежащих сопок тонкими нитями ложились трассы лыжников.  Здесь же в долине находились дачи местных высокопоставленных чиновников и партийных работников.
Наш пионерский лагерь назывался «Дружба», в нем было 12 отрядов, в каждый из которых был рассчитан на 20 – 25 ребят. В основном отряды состояли из школьников 3-7 классов: октябрят и пионеров. Старших отрядов было всего два, в них проводили лето подростки 15-17 лет. В каждом отряде по штатному расписанию был воспитатель, как правило, уже с высшим педагогическим образованием, реже студент выпускник, в отрядах было по два вожатых. Из старших ребят, отдыхающих в лагере, организовывали набор в помощники вожатых, но на общественных началах. Конечно, лагерь возглавлял директор, у него имелся заместитель по общим организационным вопросам, в руководстве лагеря были педагог-воспитатель, физрук, отвечавший за спортивные и туристические мероприятия, медицинский работник, ряд хозяйственных работников и блок питания с поварами и подсобными рабочими.
Сразу после приезда нас всех собрали в кабинете директора. Там уже находилось несколько человек, среди которых я узнал Володю Муляра, известного мне боксера. Татьяна Семеновна, директор лагеря, всех отдельно назвала по фамилии, имени и отчеству и просила очень коротко представиться. Таким образом, прошло первое реальное знакомство. Затем она коротко поставила перед всеми задачи и просила в течение сегодняшнего дня полностью обустроиться на своих местах, познакомиться с имуществом и хозяйством, так как завоз первых групп детей был намечен на завтра.
Совещание на этом было закончено, но Татьяна Семеновна попросила остаться меня, Володю Муляра и Николая – старшего воспитателя.
Оставшись наедине, она обратилась к нам.
– Как видите, основной состав – девушки. Важнейшим условием успеха проведения двух смен является отсутствие чрезвычайных происшествий с детьми. Что бы снизить риски необходимо хорошо знать, что происходит в отрядах среди детей, воспитателей, вожатых. Как к мужчинам я к вам обращаюсь не случайно. Наладьте источники информации снизу, что бы мы всегда были готовы к любым проблемам. Это нужно не только мне, но и всем нам. Николай, такую же беседу проведите среди воспитателей, когда соберете их на рабочее совещание без вожатых. Володя, поскольку на ваших плечах, спорт, физическая культура соревнования и походы – у вас очень много объективных возможностей знать, что происходит в лагере: где пацаны дерутся, где курят, чем занимаются втихаря. Эдуард, за вами, как за моим заместителем, обобщение всей этой информации и в случае необходимости разработка мероприятий и методов, купирующих возникновение возможных проблем, а они наверняка будут, поверьте моему опыту. Очень надеюсь, что вы друг с другом найдете общий язык, вы уже далеко не мальчики, закончила свою просьбу-наставление директор лагеря.
Мы вышли из кабинета директора и направились к нашему дому, где предстояло провести ближайшие два месяца.
Отведенная для меня комната была небольшой всего метров 10 квадратных и обставлена стандартной советской мебелью: деревянная кровать с матрасом, тумбочка, стол, стул, шкаф для одежды с небольшим зеркалом. Окно закрывалось простой старой шторой, на потолке висел стандартный круглый матовый плафон освещения, ну а на стене, как положено, находилась точка громкоговорящей связи. Меня очень обрадовало, что комната была выделена мне, и не предполагался сосед. Все ничего, но без музыки мне здесь будет скучновато. Нужно подумать о транзисторном приемнике. Следуя совету директора, я решил обойти территорию лагеря.
Детские корпуса (отряды) размещались в стандартных деревянных строениях, каждое из которых имело название, например, «Отряд № 9», к которому я подошел.  В отрядах находились «палаты» по 7-10 человек, отдельно для мальчиков и девочек. Так же в каждом отряде имелась комната для проведения общих мероприятий. Воспитатели и вожатые проживали там же, но в отдельных комнатах. Перед каждым отрядом были устроены так называемые малые формы: турники, спортивные снаряды, игровые площадки, беседки для проведения мероприятий. Руководство лагеря размещалось в отдельном домике, рядом с ним было деревянное здание, приспособленное для проживания руководства. В отдельном здании находился медицинский пункт и изолятор. Для помывки детей и персонала имелась баня. Столовая была рассчитана на прием пищи в две смены. В центре лагеря было устроено «священное место»: трибуна и площадь для построений и проведения общих лагерных мероприятий. Здесь же был установлен флагшток для ежедневного поднятия государственного флага. Территория лагеря была радиофицирована.
После обеда я зашел к директору и попросил познакомить меня с планом мероприятий на смену, которая должна была начаться завтра. Татьяна Семеновна, выдала мне отпечатанную копию такого плана на двух листах, сказав при этом: «Молодец Эдуард Владимирович, ты первый кто попросил главный документ. Кроме того, могу дать, но с возвратом, папку с нашими основными правоустанавливающими документами: Разрешение СЭС, Решение Совета народных депутатов на создание и финансирование лагеря, утвержденный режим и распорядок, требования и правила в области обеспечения безопасности. Короче почитай эту папку, потом вернешь. Тебе это будет нужно в твоей ежедневной деятельности. По остальным вопросам я проинформирую тебя по мере работы. Кстати, мне говорили в институте, что у тебя большой опыт в части руководства коллективом, кроме того я знаю, что, находясь в академическом отпуске, ты летал на военно-транспортных самолетах, так, что я думаю, что у тебя все получится».
– Спасибо, Татьяна Семеновна, я тоже надеюсь, что моя практика пройдет удачно, а за ежедневной работой быстро. Единственное, что буду просить вас, с пятницы на субботу отпускать меня в город, так как надо проверять квартиру, да и мама у меня совсем одна живет на Палатке. В воскресенье буду на месте, ведь, воскресенье день встречи с родителями, а это, я знаю, проверка лагеря на живучесть.
– Да, ты прав, на субботу буду тебя отпускать, если не будет ЧП, ладно, иди, читай бумаги и отдыхай. Завтра сложный день: заезд ребят, а это всегда дурдом. Тебе придется быть рядом со мной. Поможешь мне сформировать папки с документами на прибывших детей.
Забрав документы, я отправился в свою комнату. Придя, проверил в каком состоянии постель, все было в порядке. Сел за стол и начал изучать документы.
Примерно через полчаса, в дверь постучали.
– Открыто, заходите, – громко сказал я.
В комнату зашел Володя боксер.
– Привет, Эдуард, рад видеть тебя, хотя не ожидал, что встретимся здесь.
– Ну, я все же из пединститута, профессиональная практика у меня, а ты в связи с чем оказался здесь, – спросил я.
– Я закончил активные выступления на ринге и перешел на тренерскую работу. Здесь рассчитываю присмотреться к молодым ребятам для набора в свою секцию. Создам здесь клуб боксеров-пионеров, он опять засмеялся, и выберу для себя. Так что у меня тут приятное с полезным. Я оформил в лагерь своего помощника, зовут его Мирон, я познакомлю тебя с ним. Нормальный парень 16 лет, но хулиган, можешь задействовать его в качестве хорошего источника информации.
Утром следующего дня, мы к 9 утра уже позавтракали, а к 10 часам начали подъезжать автобусы, из которых выходили дети. Детей тоже можно было сразу определить будут ли с ними проблемы. Как только из автобуса выходил ребенок с чемоданом больше его самого, а в основном это были девочки, конечно, не все, но не одна или две – это был первичный признак, что с этим ребенком будут проблемы.
Первый день всегда самый трудный. Нужно быстро сформировать отряды, составить списки, затем в соответствии с этим организовать папки с документами на детей. Это, прежде всего, медицинские карты на каждого ребенка, с указанием сделанных прививок и состояния здоровья. К обеду все дети были оформлены, и начался их первый обед.
Вообще, мне организация лагерной жизни не нравилась с детства, и я убедился, что ничего в этом деле радикального не случилось, хотя прошло уже больше десяти лет.
Первая неделя жизни в лагере прошла быстро, так как хлопот было много у всех. К первым выходным примерно двадцать детей родители забрали, так как дети не захотели быть в лагере, а у некоторых изменились семейные планы. Кто-то заболел. Остальные на родительском дне показали себя сполна: дети были просто отравлены сладостями и разными другими «домашними продуктами», так что обед и ужин остался практически не тронутым. Бог бы с ним, но как показала практика, после посещения родителями, 10-15 ребят оказывались в медпункте с расстройством желудка, так что медику работы в понедельник доставалось сполна.
В лагере в соответствии с планом мероприятий проводился конкурс на патриотическую тему: «Советская армия – армия мира». Дети могли писать стихи, создавать рисунки на эту тему, петь песни. Мне пришла в голову мысль: а что если к участникам этого конкурса пригласить, например, матросов из бригады Усова? Более того, победителей конкурса, а их могло быть только пять человек, для них организовать экскурсию на подводную лодку или надводный военный корабль. Я решил посоветоваться с директором. Она от моей идеи пришла в восторг и сказала: «Эдуард, делай все, что сможешь, если нам это удастся, мы будем в этом плане лучшими, что для этого нужно?».
– Первое мне нужно съездить в город, я предварительно позвоню и договорюсь о встрече с командиром отдельной бригады подводных лодок. Если он согласиться на проведение такого мероприятия, то нужно будет подготовить умное официальное письмо, которое я передам ему.
– Отлично, звони, езжай, решай!
Мне удалось дозвониться до Володи Усова, я вкратце рассказал о нашей идее, и попросил устроить мне встречу с его отцом, к счастью он был в городе. Я сообщил ему, что сегодня после обеда буду дома, и мне можно будет позвонить.
Собрав некоторые личные вещи, я отправился в город. Летом с «Солнечной долиной» была налажено нормальное автобусное сообщение. 20 минут в автобусе, и я в городе. Войдя в подъезд, я проверил почтовый ящик и в нем обнаружил извещение о бандероли, прибывшей из Лиепаи. Это, конечно, были новые диски, что меня очень обрадовало. Кроме того, в почтовом ящике я обнаружил письмо от Василия. Поднявшись в квартиру, прежде всего, вновь позвонил Володе и тот сообщил, что договоренность с отцом имеется и с ним можно встретиться вечером. Так и решили, при этом Володя попросил приехать пораньше, что бы мы могли с ним поговорить. Несмотря на письмо от Василия, я принял душ, сменил одежду, включил музыку, по которой я так соскучился почти за две недели и сел читать письмо.
Вскрыв конверт, я начал читать небольшое всего на 2-х тетрадных страничках письмо.
«Дорогой Эд. Рад сообщить, что у меня неделю назад родилась девочка. Имя ей еще не дали, все спорим. Девочка здорова, вес – 3,200, жена тоже, слава Богу, разрешилась удачно и сейчас чувствует себя хорошо. Молоко у неё есть, так что дочурка не голодует. Дома, конечно переполох. Помогают родители жены, особенно теща. На работе все в порядке, меня поздравили с пополнением в семействе и даже выдали премию в размере месячной зарплаты. Это было приятно.
Я пока еще не осознал, что стал отцом, вроде бы есть дочь, а я себя отцом еще не ощущаю, хотя в душе огромное количество эмоций, в основном радостных, но и тревожных, ведь сейчас я в ответе еще за одного человека. Мы его создали, но у него на это разрешения не спрашивали, как сложится у моей дочери жизнь?
Мне обещали на работе помочь с получением квартиры, если это случится, то будет легче, так как нам могут дать двухкомнатную.
Несмотря на семью и работу я все же скучаю, как и писал в прошлом письме, по армии и по тебе. Это был отрезок жизни, который я никогда не забуду, потому что наполнен он был и трудностями, и переживаниями, и ранее для меня незнакомыми, очень сильными чувствами. Очень надеюсь, что увижу тебя в гостях».
Ну, вот у Васи все случилось так, как он планировал, я был искренне рад его письму. Не только для него, но и для меня общение с ним было своеобразной эпохой, давшей мне возможность многое осознать. Несмотря на то, что мы уже давно не виделись, воспоминания о Василии постоянно навещали меня. Да, этого человека я тоже не смогу забыть.

     По пути к Володе, я зашел на почту, где получил посылку. Это были новые диски. Я не стал её вскрывать, оставив это приятное действо до возвращения домой.
Володя принял меня с радостью, мы с ним в его комнате, за чаем, обговорили все новости: мои и его. Говоря об отце, Володя сказал: «Представляешь, сколько уже времени прошло, как отец был назначен комбригом, а звание контр-адмирала ему так еще и не присвоили. По-моему, какой-то заговор. Обычно через шесть месяцев, максимум через год на такой должности звание присваивают. Я разговаривал с ним насчет твоих пионеров и возможности посещения ими подводной лодки. Отец в принципе согласен, но потребуются официальные документы».
– Это не проблема, я их привезу, если срочно, то завтра же. Но у меня есть еще одна просьба, хочу с тобой посоветоваться: мы в лагере хотели бы провести и для моряков экскурсию, познакомить с ребятами, что бы они поучаствовали в проведении конкурса, возможно, рассказали что-то интересное о службе, тем более, что 24 июля, а это через неделю – День военно-морского флота.
– Никаких проблем, обсуждай с отцом все открытым текстом, – ответил Володя.
В коридоре послышался шум.
– Это отец прибыл со службы, подождем, он переоденется, передохнет и придет к нам, – сказал Володя.
Через десять минут в комнату Володи зашел капитан первого ранга Александр Усов, его отец.
– Привет молодежь, как дела? – поздоровался капитан первого ранга.
– Спасибо, нормально, у меня практика в пионерском лагере, исполняю обязанности заместителя директора по организационным вопросам, вот прибыл к вам на поклон и с просьбой – ответил я.
– Ну, на поклон, это ты загнул, а насчет просьбы, давай выкладывай, – старший Усов при этом присел на диван.
– В пионерском лагере проводим конкурс на патриотическую тему, посвященный предстоящему Дню военно-морского флота. Я предложил директору провести специальное мероприятие в нашем лагере, на которое пригласить ребят срочной службы, что бы наши пионеры реально увидели моряков, а моряки посмотрели, как живут те, которым лет по двенадцать, и которых они защищают. Вот вместе мы и подведем итоги конкурса, а это и песни, и выступления, и картины, написанные детьми. Возможно, и моряки могли бы показать ребятам что-то интересное, рассказать о службе. А главное победители конкурса, если бы были награждены экскурсией на подводную лодку, то их радости не было бы предела. Как вы смотрите на все это? Сможете посодействовать?
– Вот Володя, смотри и учись, как из простых вещей можно сделать значимое событие, если подойти к этому с умом и энергией – обратился Усов старший к сыну. Затем повернулся ко мне и сказал: «Мне предложение нравится, давайте сделаем праздник и для ребят, и для матросов, но понадобятся официальные бумаги».
– Это я сделаю немедленно, – ответил я.
– Запиши мой прямой телефон, как только бумага будет готова, сообщи, я пришлю шофера к вам. В бумаге все напишите так, как ты мне и докладывал. Так что вперед и за работу, я подключу замполита, пусть подумает, как сделать посещение служащими вашего лагеря интересным и торжественным. В дальнейшем и с ним можно будет решать все текущие вопросы. Может, вместе с нами ужинать останешься?
– Спасибо, Александр Арсентьевич, – я побегу домой, есть чем заняться, а завтра утром снова в лагерь.
В прекрасном расположении духа и прибыл домой и тут же решил посмотреть, что мне пришло из дисков. В посылке оказалось 8 дисков: Uriah Heep – Look At Yourself,  Deep Purple – Machine Head,  диски  1972 года групп Nazareth, Chicago, Roxy Music, Michael Jackson, Alice Cooper. Это хорошо пополняло мою фонотеку. Я решил, что пора порадовать новыми записями Василия. До вечера я записал ему две кассеты, как раз из только что поступивших новых дисков. Времени на другие дела у меня уже не было. Утром, захватив кассеты по пути на автовокзал, я отправил их Василию, а сам вскоре прибыл в наш лагерь «Дружба». Первым делом я пришел к директору и доложил ей, что добро от комбрига получено. Мы сможем пригласить на празднование Дня военно-морского флота моряков, они подготовят для нас программу, мы в свою очередь должны все сделать, что бы морякам понравилось посещение нашего лагеря, а также они должны будут присутствовать при подведении итогов конкурса. Главное, мне удалось получить согласие, что одержавшие победу в конкурсе ребята смогут совершить экскурсию на настоящую военную, действующую подводную лодку.
– Ты просто молодец, вот что значит активный мужчина, взял и все решил, – ответила Татьяна Семеновна.
– Есть обязательное условие: необходимо официальное письмо на имя комбрига. Как только оно будет готово – за ним приедет посыльный на машине. По всем вопросам я получил право обращаться прямо к комбригу и замполиту.
– Письмо через часок будет, я его согласую на всякий случай с городским отделом народного образования. Иди на кухню, поешь, а то с утра, наверное, ходишь голодный.
В течение нескольких дней я был занят согласованием со стороны военных мероприятий, которые пройдут в нашем лагере в понедельник 24 июля. Со стороны военных планировалось прибыть 11 матросам и офицеру, кроме того для озвучивания праздника комбригом выделался оркестр. В мероприятиях предполагалось поднятие государственного и военно-морского флагов, проход под знаменем торжественным маршем матросов. Затем планировалось показать работу сигнальщиков. Затем военные приглашались принять участие в подведении итогов конкурса. В конце мероприятия офицер бригады официально озвучивал приглашение победителей конкурса на экскурсию по подводной лодке.
Все планы были согласованы, в воскресенье мы благополучно пережили налет родителей на пионерский лагерь в родительский день. Воскресенье прошло благополучно, пострадавших не было.
В понедельник утреннее построение было отменено, поскольку предстояло торжественное построение по случаю Дня военно-морского флота. К 9 часам в лагерь на автобусе прибыли моряки. Они все были в белой парадной форме. Вместе с оркестром их было 30 человек. Они осмотрели площадку для проведения мероприятия и сделали для себя едва заметную разметку на плацу.
К 10 часам утра все дети лагеря были выстроены на главной площади. Торжественную линейку начала директор лагеря. Затем слово было передано представителям Бригады. Под звуки оркестрового марша моряки вынесли свое знамя, затем торжественно было поднято знамя страны на флагштоке лагеря. Затем моряки показали упражнения по передачи информации при помощи сигнальщиков. После представления победивших на конкурсе работ, представитель Бригады объявил, что победители награждаются экскурсией на действующую военную подводную лодку, которая будет проведена через два дня.
После этого под звуки оркестра они прошли торжественным маршем под трибуной, отдав стоящим там честь.
Все мероприятия прошли на ура! Военные моряки были довольны, дети были просто в восторге.
Затем состоялся торжественный обед, на котором моряки были в центре внимания.
После окончания мероприятия, директор лагеря, вызвала меня к себе и сказала: «Эдуард огромное спасибо, так мы еще ни разу не проводили такое, в принципе обыкновенное мероприятие. У нас присутствовала представительница ГорОНО, ей все очень понравилось, все спрашивала, кто так четко все организовал, я назвала тебя.
– Я тут не главное действующее лицо, все помог сделать Командир отдельной бригады подводных лодок, капитан первого ранга Александр Усов.
– Понятно, но придумал все ты, имей в виду, что детей на экскурсию к военным сопровождать будешь тоже ты.
– Я не против, мне это не в первой, бывать у военных в гостях.
 
Чрезвычайщина         
      Жизнь в лагере текла своим чередом, но, как и говорила директор, не обошлось без чрезвычайных происшествий. В одном из отрядов уже второй раз после отбоя начинался переполох в палатах девчонок.  Один из парней этого отряда после отбоя раздевался догола, но не это было главным, он прикреплял себе на писун звездочку октябрёнка, в виде пятиконечной рубиновой звезды, с изображением маленького Володи Ульянова в центре. Вот в таком виде он начинал чинно прогуливаться по палатам девочек своего отряда, говоря при этом: «Посмотрите, какой красивый мальчик есть у меня».
Пугаться девочкам было особо нечего, но повод после отбоя повизжать был, что они и делали с величайшей радостью и энергией, ставя на уши весь лагерь. Конечно, это стало обсуждением на собрании у директора. Мне было поручено вызвать родителей парня и убедить их в том, что ребенка нужно срочно забрать из лагеря, а затем уже им самим, без нас, решать вопрос о целесообразности обращения к врачу.
Мама мальчика приехала практически сразу, вопрос был решен и не получил огласки. Воспитателю и вожатым этого отряда были даны указания, что бы они объяснили детям, что этот поступок есть обострение болезни, и что ничего страшного не произошло. К счастью этот случай не стал обсуждением в других местах, а ведь мог, ведь у мальчика на писуне красовался не кто-нибудь, а Володя Ульянов.
Как и было обещано, за нашими победителями конкурса ровно в назначенное время приехали военные на автобусе. Наши дети были уже готовы, у всех были белые рубашки, пилотки, отглаженные галстуки и светлые шорты. То есть они были также в парадной форме. Кроме шофера в автобусе находился молодой старший лейтенант. По плану мы должны были вернуться в лагерь после обеда.
В бригаде нас встретили великолепно, экскурсию для ребят провел тот же капитан-лейтенант, который нам с Володей показывал устройство подводной лодки. Поскольку места в лодке очень мало, то я не спускался с ребятами, но по их восторженным глазам я понял, как они были восхищены увиденным. Не удивительно, старшему из них было только 12 лет. Затем им показали плавбазу «Магаданский комсомолец», где тоже провели подробную экскурсию. Закончив осмотр плавбазы, все мы направились в актовый зал, где пионеров поприветствовал сам Комбриг и вручил им памятные сувениры: бескозырки с лентами, на которых было написано «Тихоокеанский флот». Мы тоже имели подарки для моряков: написанные детьми специально после посещения военными лагеря, картины на тему «День военно-морского флота», которые под аплодисменты вручили Комбригу.
Заключительным аккордом стал обед в столовой, точно такой, какой ели несущие срочную службу матросы.
Экскурсия удалась просто на славу, разговоров в лагере было до окончания смены, а на тех ребят, которые побывали на подводной лодке и привезли с собой матросские сувениры, смотрели как на героев.
Закончилась первая смена, пролетела она быстро и по признанию Татьяны Семеновны удачно.
Между сменами был проведен необходимый перечень санитарных и других хозяйственных работ, что дало нам три дня перерыва, в которые попали выходные дни. Я с удовольствием уехал в город, так как уже почти две недели не был в своей квартире, был оторван от музыки.
Свободные дни пролетели быстро, были заняты хозяйственными делами и приведением в порядок моей одежды.
         
      Итак, началась вторая смена в лагере. Поскольку все уже было известно и организовано, работы стало поменьше, не считая дня прибытия новой смены. У меня, наконец, появилось время для того, чтобы поближе познакомиться с Мироном, знакомым боксера Володи, которого он советовал мне в помощники.
Мирон был очень своеобразным парнем. У него был достаточно влиятельный в городе старший брат, поэтому он вел себя достаточно вольготно, но в то же время был контактен и доброжелателен. Ему было всего чуть больше 16 лет. Он был среднего роста, худощавый, но выглядел постарше, и было понятно почему. Он уже успел пройти огонь и воды и медные трубы во всех смыслах. Он очень свободно общался с нашими пионер вожатыми, которые были старше его минимум на 2-3года. Вскоре стало ясно, что его общение с ними, как правило, заканчивалось оральным сексом. Его «конфету»  попробовала практически половина всех наших вожатых-малолеток. Так мы называли девиц с первого и второго курсов. Чуть позже, когда мы с ним разговорились откровеннее, и между нами возникло достаточное доверие, он мне сказал: «Я не трахаю их по-другому, не хочу возиться с презервативами, и залететь не хочется, так что мне так удобнее. Мирон учился в техникуме, хорошо ориентировался в современной музыке. Мне иногда казалось, ведя разговор с ним, я говорю со взрослым мужчиной моего возраста. Именно от него я узнал много интересного из того, до чего у начальства руки не доходят. Он рассказал, что ребята из старшего отряда организовали за пределами территории лагеря в укромном месте свою «кают компанию». Там они иногда выпивали, курили, там обменивались информацией не предназначенной для всех. От Мирона я узнал, что не только он был успешным в отношениях с нашими воспитателями и пионер вожатыми. Наш главный воспитатель лагеря имел двоих из них и между ними даже вышел скандал на почве ревности, который не стал известен. Володя так же присмотрел себе пару девок, одной из которых была Рая, с которой сексом занимался и он, и Мирон. Рая была удивительной девушкой. Удивительной в том смысле, что её напрочь не интересовало, что о ней подумают подруги или ребята, поэтому она могла переспать с кем угодно, конечно кроме пионеров. Мирон, например, её в столовой постоянно подъегоривал, говоря: «Рая, ты почему до сих пор не сделала наколку на верхней губе?
– Какую такую наколку? – спрашивала она, хотя знала ответ Мирона.
– Какую, какую? Тебе необходимо на верхней губе выколоть слово минет, это же твое любимое дело!
Рая в ответ только хихикала и говорила: «Мирон, какой ты наглый и грубый, разве так можно говорить с девушкой».
При этом все сидевшие за одним столом, детей там конечно не было, смеялись вовсю, но Раю это нисколько не трогало.
Мирон стал моим ближайшим помощником, ему можно было поручить любое дело, связанное с разведкой обстановки, он всегда с этим справлялся и весьма успешно.

     Однажды в один из родительских дней случился грандиозный скандал. В старшем отряде отдыхал парень, который, несмотря на 15 лет, по своему развитию едва дотягивал до 11 летнего мальчика. Кроме того, имел очень паршивый характер: вредничал, ябедничал по пустякам, нарушал установленный распорядок. В коллективе пацанов отряда он не прижился. Над ним постоянно подшучивали и дразнили, но руками не трогали.
Так вот в родительский день к нему приехала мама, как выяснилось позже, папы у мальчика не было. Это была большая и очень полная женщина лет 35-40, которая одевалась весьма импозантно, но со вкусом у неё было что-то не так. В беседе сын рассказал ей, что позавчера его мальчишки угощали вафлями. Мама поначалу похвалила мальчиков, сказав, что они правильно сделали, что дети должны делиться тем, что у них есть. Но затем, когда она стала интересоваться у него подробностями: какие это были вафли и кто его угощал, сын ей сказал, что это были вафли из письки. Когда мама поняла, о чем идет речь, она, как разъяренная тигрица ворвалась в кабинет директора и устроила там не только скандал, но и практически погром.
Татьяна Семеновна вызвала меня, и мы с ней вместе с трудом успокоили даму, для того, чтобы понять, что же произошло, и надо ли предпринимать какие-либо действия. Я предложил маме написать заявление на имя директора, что бы у нас была возможность начать служебное расследование. Она это сделала. Поскольку в её заявлении были утверждения, которые предполагали серьезное правонарушение, а может быть и преступление, мы ей посоветовали все же привести сына к нам в кабинет и в её присутствии мы хотели выслушать его.
Парень в присутствии мамы повторил, что кто-то из парней засунул ему письку в рот, когда он спал. Он сам этого не чувствовал, кто это сделал не знает, но его потом начали дразнить вафлером и смеяться над ним. Он не знал значения этого слова и попросил объяснить и ему ребята растолковали, что это значит.
Мы с директором настоятельно посоветовали маме, для исключения каких-либо проблем забрать ребенка домой, и буквально через пару дней мы ей доложим о нашем служебном расследовании, после чего решим, что делать дальше.
Мама решила забрать сына из лагеря, но уезжая, заявила, что она будет жаловаться в прокуратуру на то, что по отношению к её сыну были произведены развратные действия. С этим она и уехала.
Оставшись наедине, мы передохнули, но затем Татьяна Семеновна приказала: «Что бы до завтрашнего вечера я знала все, что произошло, было ли это на самом деле. Если да, будем думать, что делать. Если нет, будем думать, как доказывать. Я уверена, что нам стоит ждать гостей из прокуратуры».
У меня в голове уже созрело предположение, что если это было, то это дело рук компании Мирона.
Я решил схитрить, сходил в поселок, купил там бутылку неплохого сухого вина, простенькую закуску в виде сыра и вечером после ужина пригласил к себе в комнату Мирона.
Поговорив с Мироном о том, о сём, то есть ни о чём, я предложил ему выпить, сославшись на то, что день был напряженным, да родительница одна полдня трепала нам нервы.  Мирон согласился, и в течение получаса уговорили бутылку вина. Мирон сам заговорил:
– Эдуард Владимирович, а что это за родительница, которая вам тут трепала нервы?
– Мирон, она не только нам трепала нервы, она написала заявление о том, что по отношению к его сыну совершено преступление.
– А кто у неё сын? – спросил Мирон.
– Это Козлов Славик, он из вашего отряда.
Мирон засмеялся, и произнес: «Вот Козлов, был козлом, козлом и останется. Так на что он жаловался мамаше?»
– Говорил маме, что его накормили вафлями во сне, но кто, не помнит. Слушай, Мирон, давай рассказывай, что у вас там произошло в отряде. Завтра, наверняка, приедет прокурор и один хер, всех будут пытать и меня и директрису и вас.
– Ладно, вам расскажу: «Никто его ничем не кормил, это потом Серега ему на****ел, чтобы его унизить. Вечером он уже спал, а спит он всегда с открытым ртом. Мы решили пошутить, сорвали траву клевер с цветком и стали подсовывать цветок ему в рот. Он после этого стал чмокать и посасывать цветочек. После чего Серега достал свой прибамбас и приставил его ко рту, ну он немного почмокал его писун. Но никто ему ничего в рот до отказа не засовывал, да он даже не проснулся.
– Тогда как он узнал, об этом?
– Да это Сергей, придурок, стал его на следующий день дразнить вафлером и сказал ему, что его во сне отвафлили почти все ребята из отряда. А он давай спрашивать, что это такое? Ну, мы, конечно, умерли со смеху и рассказали ему, что это значит.
– Мирон, вот вы и натворили дел. Вернее, дела не было, но болтовня была. Этот всё за шесть секунд можно превратить в преступление и пересажать некоторых из вас.
Мы еще целый час обсуждали с Мироном сложившуюся ситуацию, я узнал все подробности того вечера. Созрел единственный план реагирования, чтобы избежать проблемы, и мы этот план с Мироном утвердили. Мирон пообещал, что каждый, кто присутствовал в тот вечер, будет говорить только то, что надо: Козлов все время спал с открытым ртом, народ посмеивался над ним. Кто-то, неизвестно кто произнес однажды, он, наверное, вафлёр, вот рот у него и не закрывается. Так и приклеилась к нему эта кличка. Вот его и дразнили: смотри, будешь так спать, накормят тебя.  Когда он все-таки поинтересовался что значит это слово, кто-то – никто не знает кто, объяснил ему.

Отработав эту версию, я очень аргументированно убедил Мирона в том, что если кто-то проговорится и скажет, что было на самом деле, – у всех буду очень большие проблемы.
Мирон пообещал, что все будет так и не иначе. На этом мы и расстались.
На следующий день, еще до линейки я доложил отработанную версию директору. Она переспросила меня: «Это так и было?»
– Татьяна Семеновна, так и было, ничего другого не было. Ладно, подождем денек, если прокуратура не объявится, напишем свое служебное расследование и ответим мамаше.
Прокуратуру ждать не пришлось, она прибыла в этот же день после обеда. Как всегда, важные и гордые её работники решили установить истину. Они опросили практически всех ребят из отряда и все они как один слово в слово повторили версию, которая была отработана с Мироном. Прокрутившись до вечера 2 представителя прокуратуры уехали. В дальнейшем мы получили от них постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Вот так закончилась эта история.
Уже потом я еще раз поговорил с Мироном, мы нашли обоюдное понимание и до конца второй смены, он стал действительно реальным помощником в моей работе.
В связи с тем, что работа была налажена, вторая смена практики проходила значительно легче, поэтому свободного времени стало больше.
Мама, конечно, знала о том, что я этим летом работаю в пионерском лагере в должности заместителя директора. Теперь, когда стало свободнее со временем, я позвонил ей и предложил приехать ко мне на денек на работу, посмотреть лагерь, познакомиться с директором, пообщаться со мной и просто развеяться. В середине второй недели, в среду утром,  мама приехала ко мне в гости. У ворот лагеря её спросили, кто она и зачем приехала. Мне тут же сообщили, я встретил её. Завтрак и построение уже прошли, но я все равно предложил пройти в столовую, чтобы перекусить. После столовой мы прошлись по лагерю, зашли в наш блок в мою комнату.
– Вот, ты видела место, где я сейчас работаю, а это моя комнатенка для отдыха. Если есть желание, то можешь прилечь и отдохнуть с дороги.
– Нет, отдыхать у меня сейчас нет желания, а поговорить с тобой есть. Мы уже пару месяцев не виделись с тобой. Я, проходя по лагерю, вспомнила Ташкент, когда приезжала к тебе в лагерь после случившейся трагедии в Аэроклубе, когда погибли два молодых парня. Тогда ты был после второго класса, еще даже не пионер и тебя пришлось забрать из лагеря. А сейчас, правда, в другом месте, ты уже заместитель директора. Прошло чуть более 12 лет. Как быстро летит время. У меня теперь уже есть уверенность, что ты стал самостоятельным человеком. Мне это очень приятно, и я горжусь тобой, потому что и в твоей судьбе было много подножек и проблем, но ты их преодолел.
– Спасибо, мама, я пойду, посмотрю на месте ли директор, я хочу вас познакомить, – сказав это, я вышел и направился к корпусу руководства.
Директор была на месте, и у неё не было ни посетителей, ни наших работников, поэтому на мое предложение сказала: «Да, конечно, Эдуард, мне будет интересно познакомиться с твоей мамой».
Приведя маму в кабинет директора, представив их друг другу, я оставил женщин и вышел во двор.
Мимо меня проходили Володя, наш физрук и Мирон. Мы поприветствовали друг друга, затем я обратился к Володе.
– Ну, как, тебе удалось подобрать талантливых ребят для твоей секции бокса?
– Да, но не так их оказалось много, как я рассчитывал. Пока, только пять человек. Но думаю, что это будут хорошие спортсмены. Главное у них есть нужный характер, а мышцы и силу – все это можно нарастить тренировками.
– На днях тебе с ребятами идти в поход. Помощь организационная и бумажная нужна?
– Спасибо нет, все уже договорено и с продуктами, и с запасными вариантами, и со спортивным и туристическим инвентарем.
– Вы на какое время идете?
– Две ночи проведем в палатках.
– А что прогноз погоды?
– Обещают нормальный, ночью не ниже 10 градусов, так что я думаю, все будет в порядке.
В это время директор с мамой вышли из кабинета и Татьяна Семеновна сказала: «Эдуард Владимирович, рада была знакомству с вашей мамой, а сейчас предлагаю нам втроем пойти пообедать, время подошло».
Я не стал возражать, мама тоже дала согласие, мы направились в столовую.
За обедом Татьяна Семеновна все же высказала похвалу в мой адрес.
– Хороший у вас сын, главное самостоятельный, умеет решать возникающие проблемы, умеет ставить задачи и выполнять их. Из него точно получится прекрасный руководитель.
Такая похвала в присутствии мамы меня несколько смутила, поэтому я ответил: «Спасибо, но не стоит преувеличивать мои возможности».
После обеда мы с мамой вышли из лагеря, прогулялись в близлежащем лесу, и мама мне поведала:
– Сегодня я еще раз получила очень важное подтверждение, что ты стал самостоятельным. Я уже не переживаю за тебя. Это в разговоре подтвердила и Татьяна Семеновна, кстати, очень славная женщина. Все это значит, что можно приступать к решению задачи о моем переезде. Ты окончишь институт, отслужишь в армии, станешь офицером и сам решишь, что делать дальше. Конечно, я бы хотела, чтобы ты стал аспирантом и в дальнейшем кандидатом наук. Я же уже с этого лета приступлю к продаже дома, и потихоньку начну готовиться к отъезду. Вилма и Виктор Янович, да и Ася с Изей всё зовут меня в Латвию и обещают поддержку.
– Ну, если ты решила, так тому и быть, если надо я, конечно, во всем помогу тебе.
После этого разговора я проводил маму к автобусу, ей пришлось ехать сначала до Магадана, а уже оттуда на Палатку.
Оставшиеся две недели смены пролетели незаметно, в лагере началась подготовка к завершению сезона. Последний день был проведен без сучка и задоринки. Все закончилось традиционным вечерним костром.
Утром часть детей передали родителям в лагере, остальных организованно на автобусах вывезли в Магадан, где уже в городе их встретили родители и родственники.
Следующий день был днём подведения итогов. На общем собрании коллектива Татьяна Семеновна поблагодарила всех за успешное проведение смен, сказав при этом, что этот сезон стал, пожалуй, самым успешным на её памяти. Наиболее отличившимся были вручены благодарственные письмо от ГорОНО, а студентам, которые проходили обязательную практику, были вручены отчеты о прохождении практики и характеристики. Мою практику оценили на «зачтено», а вот характеристика была дана исключительно положительная.
К вечеру мы устроили свой костер и проводы, все обошлось без чрезвычайных происшествий. Утром, я не без удовольствия, прихватив свой небольшой чемоданчик с личными вещами, уехал в город.
Ура! Третий курс был окончен!

2009 г.

© Copyright: Петер Правдин, 2024
Свидетельство о публикации №224041901155