Трилогия: Детство. Отрочество. Юность. Часть 2.

Петер Правдин

          Начало сентября в Ташкенте – не начало осени, а продолжение лета, правда, без изнуряющей жары в середине дня.  Деревья еще зелены, в саду у бабушки Марии буйно цвели георгины и розы. Созрели сотни гроздей винограда, висевшие в беседке. На базаре в больших кучах лежали дыни и арбузы. По улицам сновали автомашины, доверху груженные собранным хлопком-сырцом. 
Утром 1 сентября улицы города заполнили  школьники, одетые в парадную форму и с букетами цветов. Для всех и для меня начался новый 1958-1959 учебный год.

      После торжественной линейки нас развели по классам. Теперь уже  третьеклассники, мы не без удивления и радости узнали, что наша классная дама ушла на заслуженный отдых. У нас появилась новая учительница с классическим именем «Мариванна».
В первый день школьников в начальной школе, не мучили. После торжественной линейки, официального знакомства и вручения цветов учительнице, мы разошлись по классам. В классе Мария Ивановна рассказала о том, что мы будем изучать, какие учебники должны быть у нас, как нам вести дневник, каково расписание уроков на ближайшую неделю, что должно быть в пенале, какой должна быть форма одежды и много чего еще.
По традиции школы все классы обошел директор школы Якубов, худощавый, высокий со строгим выражением лица мужчина лет 40 на вид. Всех поздравил с началом учебного года, пожелал нам успешной учебы, отличной дисциплины.
Не дожидаясь окончания третьего урока, нас распустили по домам.

Уже вечером, я с Зигмундом подготовил все необходимое для начала занятий в музыкальной школе. В ней я стал второклассником.
На следующий день, после занятий в школе, сразу после обеда, я помчался в музыкальную школу. Там тоже было принято дарить цветы. Хорошо, что с этим у нас с бабулей проблем не было. Мой букет, который я преподнес своему преподавателю – оказался лучшим. Посещать музыкальную школу необходимо  было три раза в неделю. В музыкальной школе всегда один час принадлежал обучению на инструменте, а затем были разные занятия в разных классах: это и хоровое пение и основа музыкальной культуры и композиции, и сольфеджио. В музыкальную школу нужно было ехать на трамвае, что вместе с ходьбой до трамвая занимало не менее 30 минут. Так что в дни, когда были занятия музыкой, я уставал, и у меня не оставалось времени на дворовые развлечения. Бабушка в эти дни не нагружала меня домашними делами.
Мои школьные домашние задания из взрослых никто не проверял, мне доверяли. Конечно, если у меня были вопросы, то ответить на них было кому. Но что касалось домашних заданий по музыке, они контролировались и довольно жестко. Делал это Зигмунд, он знал музыкальную грамоту, сам  играл на мандолине и гитаре, имел очень хороший слух. Сфальшивить и остаться незамеченным, в его присутствии, было не реально.

Стиляги киномеханики
Приходя в музыкальную школу во второй половине дня, я очень часто видел у входа  Дворца культуры железнодорожников группу молодых людей, одетых по последней моде. Они выглядели настоящими стилягами. Цветные рубашки, узкие и короткие брюки, цветные носки, туфли с очень острым носом на высоком каблуке, но главное это прическа. Довольно длинные волосы спереди были напомажены и уложены в высокий кок. Эти парни всегда вызывали у меня интерес, они были не стандартными, они были другими и не стеснялись показывать это.
Газеты и журналы того времени нещадно критиковали их, называли  тунеядцами, презирающими наш советский образ жизни. Я знал, что иногда комсомольские активисты с повязками дружинников, отлавливали их на улицах.  Им насильно обрезали волосы, портили одежду, т.е. творили против них беспредел.  Именно поэтому у нас, пацанов, помоложе, в отличие от дружинников-комсомольцев к ним было нормальное отношение. Они нам нравились. Не разбираясь в сути и тонкостях, наездов общественности и комсомольцев на них, мы чутьем понимали, что это наши парни.
Однажды, уже после занятий музыкой, я остановился и начал с интересом разглядывать троих ребят, которые курили у входа. Мне они были очень интересны, и я отчаянно хотел познакомиться с ними, но сам стеснялся сделать это.
Заметив мой интересующийся взгляд, один из них подошел ко мне и спросил: «Ты здесь в музыкальной школе занимаешься по классу скрипки?»
– Да,- ответил я, и затем задал встречный вопрос: «А вы чем занимаетесь здесь?»
– Мы киномеханики, – ответил парень, – подходи, давай познакомимся.
Я подошел к ним, и каждый из них, поочередно протягивая руку, назвал свое имя: «Игорь, Валентин, Марк».
– Меня зовут Эдуард, я учусь во втором классе в музыкальной школе, – ответил я.
– А ты хотел бы узнать и посмотреть, как устроены аппараты, которые показывают кино? – обращаясь ко мне, произнес Игорь, как раз тот парень, который и подошел ко мне.
– Конечно.
– Скоро начнется первый вечерний сеанс, пойдем с нами, мы тебе все покажем, сделал предложение Игорь.
Мы поднялись на третий этаж, затем зашли в служебное помещение, опять поднялись по лестнице, прошли по какому-то коридору и оказались в киноаппаратной.  В ней на металлических напольных подставках были установлены два огромных аппарата, от которых сверху отходили большие трубы,  уходящие  в потолок.
– Это вытяжка из световых камер, так как для получения яркого мощного светового луча используется вольтова дуга, которая получается при помощи горения электродов. Почти как электросварка. Продукты сгорания вытягиваются через эти трубы. Полученный свет фокусируется и направляется на движущуюся пленку. Проходя через неё, получается изображение кадра, которое выводится на большой экран, – прокомментировал Игорь.
– Скоро начнем киносеанс и ты все увидишь, – добавил другой парень.
Действительно минут через десять Игорь взял из шкафа большую металлическую бобину с кинолентой и начал устанавливать на одном из аппаратов. Парень по имени Петр, достал из другого металлического футляра еще одну бобину с пленкой и установил её на второй аппарат.
На первом аппарате была зажжена дуговая лампа, послышался специфический звук горения разряда, автоматически включилась вентиляция. Игорь и Петр посмотрели в  специальные окна в зрительный зал. Раздался специальный сигнал, после чего Игорь запустил аппарат, пленка со специфическим стрекотанием начала свое движение.
Все эти действия, приведшие к началу показа фильма, были очень интересными для меня, я ранее никогда в аппаратной не был.

     На протяжении всего времени обучения в музыкальной школе я поддерживал дружеские отношения с ребятами киномеханиками. Часто бывал у них в гостях, они просили меня сыграть им что-нибудь на скрипке. Я играл, те этюды и небольшие пьески, которые уже знал наизусть, и они были очень довольны. Однажды ребята пришли на отчетный концерт музыкальной школы, на котором выступал я, где отчаянно аплодировали мне.
Именно через этих ребят я познакомился с джазовой и современной для того времени музыкой. У них я впервые услышал Эллу Фитцджеральд, Луи Армстронга, Билла Хэйли, Чаби Чекера, Элвиса Пресли  и многих других западных исполнителей. В их аппаратной стоял электропроигрыватель для пластинок со скоростью вращения диска 78 оборотов в минуту. Были у них пластинки, выпущенные в нашей стране, но современной западной музыки на них не было. Главными в их коллекции были самопальные пластинки, записанные «на костях», то есть на использованной рентгеновской пленке. Эта новая музыка возбуждала, волновала, была с ярко выраженным ритмом, ноги сами ходили ходуном в ритм с ней. Ребята показали мне, как надо танцевать рок энд ролл и даже провели небольшие уроки. У них я впервые посмотрел журнал «Америка», узнал, что сейчас модно в одежде, какие марки автомобилей наиболее популярны в Америке.
При их содействии мне удалось посмотреть огромное, по тем временам, количество фильмов, на которые меня просто не пустили, пойди я сам в кинотеатр.

Конечно, в выходной день, а тогда это было только воскресенье, удавалось оторваться с  местными ребятами во дворе. Это была отдельная самостоятельная жизнь подростков в своей среде со своими развлечениями, играми и правилами. Из них мы выплавляли личный жизненный опыт, выстраивали взаимоотношения и правила отношений друг с другом. 

Дворовые развлечения
Трамвайная «колбаса».
          Главным развлечением в свободное время в тот период было вечернее катание на трамваях. Метрах в трехстах от нашего тупика  находилась улица Саперная, по которой были проложены трамвайные маршруты, соединявшие  южную и северную части города.
Катание на трамвайной «колбасе» было популярно и престижно. Колбаса – металлическая сцепка для стыковки второго или третьего вагона. Она выступала в нижней части вагона более чем на полметра. На неё можно было встать, как минимум двоим, а руками держаться за выступы на вагоне.
Нами были облюбованы три перегона, поскольку на них кроме трамваев другого движения не было. Засветло это делать мы не решались, слишком много свидетелей, которые могли доложить родителям.
Тогда в каждом вагоне был кондуктор. Кроме продажи билетов, кондуктор открывал и закрывал двери вагона и давал команду водителю на отправление. Если вагонов было два или три, то соответственно и кондукторов было столько же.
Цепляться за вагон во время его стоянки было опасно, кондуктора это видели, выскакивали из вагона, и был риск быть захваченным. Поэтому цеплялись во время начала движения трамвая, когда двери вагона были уже закрыты. Но это было не самое сложное. Нужно было еще до остановки на ходу соскочить с колбасы. Для этого нужно было погасить часть скорости путем очень энергичного отталкивания от вагона, а остальную скорость умело погасить ногами в беге. Катание было интересным, прежде всего потому, что был риск быть захваченным, а чтобы этого не случилось, нужно было владеть определенным мастерством и сноровкой.
Все же, иногда кондукторы выскакивали из вагонов и пытались нас выловить. Но за все время им этого не удалось сделать ни разу.
Как правило, наше вечерние катание зацеперами чередовалось посиделками в укромных местах, разведанных и освоенных нами по маршруту,  их мы знали исключительно хорошо, так же как и пути отступления. Захватить нас там случайно было невозможно. Парни постарше, конечно курили, матерились, но между собой мы жили дружно. У ребят нашего возраста и постарше уже не было никаких вопросов относительно того откуда берутся дети, как они делаются, чем занимаются взрослые в постели. Мы считали себя вполне взрослыми и опытными.

Стоп машина
        Другим развлечением было, получившее условное название: «Стоп машина». В вечернее время через дорогу, по которой не часто, но ездили машины, на высоте примерно метра, натягивалась черная нитка. Над центром дороги на этой нитке закреплялся небольшой кусок ваты, или потерянного с машины хлопка. Мы прятались за деревьями и ждали. Мы понимали, что шофер вечером в свете фар не мог точно определить, что перед ним возникало. Поэтому ни одна машина не проехала мимо этого «препятствия». Все экстренно тормозили, шофера выходили и внимательно осматривали это придумку. Кто-то из них откровенно ржал, мы тогда тоже присоединялись к  ним со своим хохотом из-за деревьев, кто-то отчаянно матерился, в этом случае мы помалкивали, так как можно было нарваться  и на оплеуху, но после отъезда автомобиля открыто ржали и дразнили выругавшихся, повторяя их ругань.

Звуковая пытка.
      Как и бывает жизни, не все взрослые в нашем тупике и на улице хорошо относились к тому, что вечером мы собирались в стайки и частенько были шумными. Среди них были и откровенно вредные, брезгливо относившиеся к чужим детям, к нашим уличным играм и забавам. Их было немного, но таковые были. Для них была придумана изощренная пытка. В дневное время, когда мы были абсолютно уверены, что их нет дома, мы забивали в верхней части рамы окна, небольшой гвоздик, к которому предварительно была привязана черная нитка. Для выполнения этой задачи, на плечи одного из нас сажали кого-нибудь из наших, но более мелкого, который и закреплял «оборудование». Окно выбирали таким образом, чтобы  напротив него, поблизости через тротуар  росло крепкое дерево, на которое можно было забраться и закрепиться на высоте двух-трех метров. Нитку протягивали туда и закрепляли там. Устроенное приспособление не было видно и оно никому не мешало в обычном течении жизни. Вечером, забравшись на дерево, расположившись там, мы нитку аккуратно натягивали и по ней начинали, как по струне, водить небольшим кусочком канифоли, поставщиком которой был я, поскольку смычок требовал постоянной натирки ею. В результате в раме возникал непонятный нудный и отвратительно зудящий звук. Он не был сильным, но именно поэтому вызывал настороженность и огромную тревожность у хозяев жилища. Как правило, после неоднократного выглядывания из окна, люди выходили на улицу и  начинали осматривать окно. Что-либо увидеть вечером было просто невозможно. Мы давали людям успокоиться, делая перерыв, а затем все повторяли заново. Осмотры окон даже с фонарями не давали результата. Удивительно, но ни разу нас никто не поймал за этим занятием.

Наказание
      В нашем тупике жило одно семейство, неопределяемой национальности, которое особенно нетерпимо относилось к нам. У них было двое детей, нашего возраста, но они с нами не общались, выполняя строжайший приказ родителей не общаться с уличными хулиганами и бандитами. Да и Бог бы с ними, но эта семья постоянно распространяла различные слухи, домыслы, сплетни в отношении некоторых из нас и наших родителей. В тупике их не любили не только дети, но и взрослые.
В тот период времени дефицитом было все. Если, к примеру, у вас разбивалось стекло в окне, то это была серьезнейшая проблема. Купить стекло, вырезать его по размерам и вставить – дело было архисложным и очень дорогим по тем временам.
После окончания строительства нашего нового дома, в одном из сараев были сложены обрезки стекла, все разного размера, применить которые где бы то ни было,  не представлялось возможным, а просто выбросить в мусорную машину, у взрослых рука не поднималось.
У меня возникла мысль, удивительная, необычная, наглая и по сути театральная. Я предложил нашей команде сделать следующие: вечером аккуратно и тихо вынести и поставить под 4 окнами, дома этой семьи, по пять шесть обрезков стекла. Затем, перед самым отходом ко сну, заготовленными камнями в один момент разбить эти обрезки стекла. Расчет был прост напугать нелюбимых соседей, но не нанести им материальный вред. То есть устроить представление.  Как договорились, так и сделали.
Выставили стекла, сделали перерыв  с целью проверки, не заметил ли кто наших приготовлений. Все шло по плану. Захватив по нескольку небольших булыжников, мы вышли, встали напротив окон и по команде разом выпустили наши камни по расставленным стеклам. Грохот битого стекла, усиленный переулком и тишиной позднего вечера был чрезвычайно силен и впечатляющим. Даже мы не ожидали такого эффекта. В течение двух-трех секунд, мы скрылись у себя во дворе и притаились. Около полуминуты стояла полная тишина, после чего начал включаться свет во всех окнах, выходящих в переулок, а затем из всех дворов начали выскакивать люди. Кто в пижамах, кто в трусах. Выскочили и наши «любимые» соседи. Но произошло удивительное: никто, почему-то сразу не стал проверять, целы ли окна. Да что их проверять, вокруг битое стекло в избытке. Все были совершенно убеждены, что кому-то разбили всё, окончательно и вдребезги. В этом были убеждены и наши «потерпевшие». Именно они и начали словесно нападать на наиболее нелюбимых соседей, обвинив их детей в страшном деянии. Естественно, что возмущению обратной стороны не было пределов. Все это очень быстро разгорелось в общий и массовый скандал, временами с угрозами рукоприкладства, ором и отборным матом. 
После того, как спровоцированная массовка, за которой мы с удивлением и даже страхом наблюдали,  продолжалась уже минут десять, кому-то пришло в голову, подойти к окнам и определить уровень ущерба. Раздался вопль: «Товарищи, а окна то целые!»  Всеобщий ор, как по команде прекратился и все кинулись к проверке, в том числе и «пострадавшие».
Результатом всего стало то, что уже через несколько мгновений «пострадавшие» спрятались в своем доме, а остальные быстро согласившись, что эту провокацию совершили сами «пострадавшие» с фразами осуждения, презрения и угроз к ним, разошлись по домам. Все успокоилось.
В дальнейшем разговоров было много, их хватило  на неделю, но нас никто не разоблачил, возможно, потому, что желания такого ни у кого не было, а вот нелюбимые соседи перестали сплетничать, стали вести себя осмотрительно, замкнулись и о них очень скоро все забыли.

Взросление и искушения
       В это время я особенно сблизился с братом Виктором. Довольно часто он приезжал в дом на Большую Миробадскую, но еще чаще я любил бывать у него  на Чиланзаре. Конечно, самым любимым для нас было весеннее и летнее время, потому что, как говорится в басне Крылова: «И под каждым ей кустом, был готов и стол и дом».
Моя учеба и в школе и музыке шла вполне удовлетворительно. Я был хорошистом, правда, на меня всегда жаловались, говорили, что я ленивый, но конфликтных ситуаций и плохих оценок не было. Виктор учился с худшими результатами, потому что больше внимания уделял улице, старшим друзьям, да и устроен он был по-другому, более по пацански.
Общаясь, мы дополняли друг друга. Для меня это было интересно, так как Виктор без утайки рассказывал мне обо всем, что узнавал от уличной среды. Там было много реальной и не детской информации, там не было вранья, которое в жизни окружало нас практически везде.
Я всем своим естеством нуждался в общении с Виктором. Нужен был я и ему, как младший брат, у которого он наставник. В то время во многих вещах моей уже почти отроческой жизни он реально им был.  Нас связывали и глубоко личные, братские отношения. У нас с ним не было секретов, когда мы бывали вместе, неважно где, мы чувствовали себя единым организмом и в отношениях друг с другом  ничего не стеснялись.

Мы с интересом любили подсматривать за бабами, обсуждать их телесные формы, разглядывать самодельные порнографические карты, которые были очень популярны и ходили по рукам. Мы даже разузнали, что неподалеку от дома на Миробадской была общественная баня. Вокруг здания был довольно высокий забор, забравшись на который можно было через размещенные очень высоко и не замазанные краской окна подсматривать за моющимися женщинами. Место было известным в округе, пацанов сидящих на заборе иногда бывало с десяток. Временами нас оттуда гоняли работники бани. Практику подсматривания и обсуждения дополняло наше участие в сходках на «Нашем месте». Там,  мы с братом втайне подглядывали за отношениями между ребятами и девками, Мы хорошо усвоили и понимали разницу между тем, что реально происходит вокруг нас, и тем, как об этом говорят.  Было понятно, что очень многие люди, даже нашего круга откровенно врут, давая оценку тому, что такое хорошо, а что такое плохо. Мы столкнулись и узнали о многих других деяниях, которые не относились к благородным. Мы с братом воспринимали все это как реальную жизнь, которая вот она, хоть и потаенная, но ежедневная. Нестыковки этой реальной жизни с моралью, о которой нам говорили в школе, временами напоминали родители, родственники, воспринимались нами как нужные декорации в театре жизни. Нет декораций, нет и театра, а значит незачем играть пьесу с названием «Жизнь». Мы понимали, что это зазеркалье, но это нормально. У нас не возникал конфликт ни с моралью, ни с родителями, ни с реальной жизнью. Мы уже тогда были сами по себе.
Однажды, будучи на Миробадской, Витя предложил мне впервые закурить. Он достал из кармана какие-то папиросы. Мы попробовали, но мне очень  не понравилось, я закашлялся. Виктор же докурил папиросу, правда, потом выругался односложно: «дрянь». Более двух лет после этого, я не брал в рот ни сигарет, ни папирос.

Первая работа
       Летом, после окончания мой дядя предложил мне в каникулы поработать у него помощником на автобазе. Изначально было оговорено, что за сделанную работу я буду получать заработную плату. Я, конечно, дал согласие. Естественно, об официальном оформлении подростка 10 лет от роду, речи не могло быть. Договорились, что утром я вместе с дядей отправляюсь на работу, нахожусь там до 14 часов, после чего самостоятельно добираюсь домой.
Месяц, проведенный там, дал мне мощное развитие моего мужского начала.
Во-первых, я был обучен работе на  токарном, сверлильном и фрезерном станках, я получил первичные практические навыки газосварки, конечно под присмотром дяди. Изучил принципиальное устройство аккумулятора, стартера, генератора, мог их разобрать, заменить часть деталей и собрать их. Освоил навыки пайки, научился читать несложные электросхемы. Все это было не просто, поскольку большое время пришлось уделять технике безопасности и получению теоретических знаний в основном в области электротехники. Во-вторых, я получил бесценные знания и опыт нахождения в рабочем мужском коллективе: шофера, слесари-ремонтники, узкие специалисты по ремонту двигателей, все это были люди по тем временам высокой квалификации многие со специальным образованием, все без исключения – опаленные жизнью. Несмотря на то, что формы взаимоотношений между ними были далеки от правил института благородных девиц, их суть была железобетонно правильной. Ценились те качества, без которых в жизни не обойтись: ответственность: дал слово – держи его, если делаешь дело:  – не халтурь, не знаешь: – не говори лишнего. В абсолютном большинстве это были мужчины среднего и старшего возраста, многие из которых прошли войну, потерявшие близких, прошедшие огонь, воды и медные трубы довоенных и послевоенных бед советской страны. Да, мужики матерились, выпивали, все без исключения курили, иногда жестко спорили, по необходимости в споре могли и в морду дать. Однако, за время, которое я провел в их среде, я ни разу не почувствовал пренебрежительного отношения к себе. Ко мне относились требовательно, без сопливых нежностей, но как к личности, по-братски. Я чувствовал себя среди них своим, и обрастал теми жизненными навыками и ценностями, без которых подростку, а потом и мужчине в жизни не обойтись.
Зигмунд выписывал два очень интересных и дефицитных тогда научно-популярных журнала; «Техника – Молодежи» и «Знание – Сила», правда, что бы оформить подписку на эти издания, нужно было обязательно выписать годовую подписку газеты «Правда» – главной официальной газеты страны. Я стал постоянным читателем этих журналов, из которых узнал очень много нового для себя, что в дальнейшем обеспечило мне интерес и отличные оценки по физике.
Закончив работу на Автобазе, которую дядя назвал жизненной практикой, я получил заработную плату в размере почти тысячи рублей (это треть от зарплаты хорошего специалиста в то время), а главное – устный диплом от дяди, что жизненная практика сдана на оценку «хорошо». Я был горд этим.
При этом, во время работы на Автобазе, никто не отменил обязательные для меня домашние занятия музыкой. К этому времени я уже уверенно играл на память без нот целый ряд вполне сложных произведений, длительностью более получаса. Наконец, я освоил игру прямо с нот.
Мой авторитет у ребят во дворе серьезно вырос. Для многих из них было удивлением, как это может быть: скрипач, которого можно было послушать во время занятий у его открытого окна, освоивший навыки работы на токарном станке и знающим что такое электролит и значение выражения – «не ..ите мозги». Очень серьезно мой авторитет вырос и перед братом. Теперь по многим вопросам он спрашивал мое мнение и считался с ним на полном серьезе.
Но Витьке не было равных в части умения быстро завязывать знакомства, входить в круг приближенных и доверенных лиц у старших парней. При этом никто и никогда не назвал и не пытался сделать его «шестеркой». Прошедшее время, сделали его еще крепче в физическом плане, а в его характере и поведении уже  уверенно просматривался мужчина.
          Однажды осенью гуляя по центру города, я был удивлен тому, как много желудей было вокруг огромного раскидистого дуба. Взяв один из них, я решил посадить его и посмотреть, действительно ли вырастет из него дерево. Придя домой, я посадил его рядом с нашей беседкой. Вскоре я забыл об этом.

Дом на улице Весны
        В середине лета, вернувшись из одного из рейсов, мама сообщила мне, что ей удалось привести в относительный порядок дом на ул. Весны и что в связи с этим она переходит на другую работу, не связанную с разъездами и теперь, наконец, нам можно будет жить вместе.
Я любил маму и сильно скучал по ней, поэтому это известие стало для меня приятной неожиданностью. Моих личных вещей было не очень много, поэтому хватило и одного раза для того, что бы перевезти их.
До улицы Весны можно было добраться на трамвае № 5, от остановки «Улица Полторацкого» ехать остановок 6, а затем, еще минут десять пройти пешком.
В свое время, первоначально построенный на узком земельном участке дом,  представлял собой здание из трех комнат, расположенный вдоль участка в линию. В дальнейшем, одна из комнат, последняя от входа на участок была кому-то продана. Новый хозяин пристроил к этой комнате еще одну комнату поперек ширины участка и таким образом отделил небольшой участок земли, оставив узкий проход. В небольшом дворике росли три куста винограда, а вдоль участка протекал довольно крупный арык, отделявший нас от дворов , вход в которые был с другой параллельной улицы. Арык был грязным и часто вонял керосином. Дом был построен из глиняного кирпича, который называли в Ташкенте «сырец».
 
      Итак, в начале лета, я прибыл на новое место жительства. Переезд был с одной стороны интересным, смена обстановки, но с другой стороны, на новом месте все нужно было начинать заново: обследовать местность, знакомиться со сверстниками и никаких гарантий, что первичное знакомство будет успешным.
Мама с раннего утра уходила на работу, она работала в каком-то лечебном учреждении в буфете. Приходила поздно и жаловалась на то, что сильно устает, поскольку весь день на ногах.
По моей настоятельной просьбе у нас впервые появился простенький, дешевый, радиоприемник.
Потянулись летние дни. Как-то, идя за водой к уличной колонке, я познакомился с парнем по имени Женя, который, как оказалось, жил на нашей улице несколькими домами дальше. Он был на год старше меня, но по общему развитию во многих вопросах, я его обгонял, но этого не показывал. Вместе с ним мы обошли весь прилегающий район, который он знал. Он же предложил мне съездить посмотреть на летающие самолеты.
На нашем же трамвае № 5 мы с ним доехали до конечной остановки, Куйлюк, затем  минут 15 шли пешком и дошли до канала Карасу. Этот канал протекал прямо по границе аэропорта г. Ташкента. Расположившись на его берегу можно было наблюдать садящиеся или взлетающие с аэродрома самолеты. Ташкентский аэропорт был крупнейшим в Средней Азии, поэтому долго ожидать приземления очередного самолета не приходилось. Особое, в чем-то даже устрашающее впечатление производила посадка нового и первого в мире реактивного пассажирского самолета ТУ 104. Пролетая над нами, на высоте не более 50 метров и со скоростью порядка 300 километров в час, он производил незабываемое впечатление. Мы видели все детали самолета, выпущенные шасси,  выдвинутые на крыльях закрылки.  Мы слышали, как он рассекает воздух, как воздух за двигателями закручивается со своеобразным звуком. Зрелище фантастическое.
В течение времени проживания на улице Весны, мы с Евгением оставались в хороших отношениях, но они не стали близкими друзьями.
Вскоре у меня появился еще один друг, сосед по имени Сергей. У нас была часть общего забора, но вход в его дом был не с улицы Весны. Познакомились мы с ним при обстоятельствах, которые называют  взаимовыручкой. Наблюдая за тем, как я по лесенке поднимаю в бак душа воду, принесенную из колонки, он обратился ко мне со словами: «Эй, сосед, что ты мучаешься, давай, я тебе помогу».
– Как? – обернувшись к нему, спросил я.
– Да очень просто, у нас есть водопровод, есть и шланг, давай шлангом  зальем воду в твой бак, вот и все.
Спустившись с лестницы, я подошел к забору и мы познакомились. Сергей оказался старше меня на три года. Это был крепкий, широкоплечий невысокий парень с слегка кудрявыми черными волосами и с уже пробивающимися над верхней губой молодыми усиками.
– Вот здорово! – сказал я, – это ж сколько времени удастся сэкономить.
Сергей притащил к забору шланг, который я перетащил на свою территорию и затем затянул наверх к баку. Длины шланга хватило, но с трудом.
– Готово, открывай кран.
Из шланга сначала пошел воздух, а потом и вода. Бак, в котором было порядка 10 ведер, был наполнен за короткое время. Это означало, что два три дня мне и маме воды нагретой солнцем будет достаточно для принятия душа.
Я пригласил Сергея к себе в гости. Он перелез через забор, и мы с ним довольно долго проболтали на разные темы. Мне он так же рассказал о себе и о своей семье. Ему предстояло в этом году учиться в 8 классе, после окончания которого, он собирался поступать в железнодорожный техникум.
 В разговоре с ним, я предложил ему идею, чтобы не таскать шланг через забор для залива воды в   душ я проложу у себя во дворе свой шланг и закреплю его, он будет предназначен для этих целей. Мы будем соединять мой шланг с его при помощи переходника.
Я спросил Сергея: «Твои предки не будут против этого?»
– Конечно, нет, но где ты возьмёшь шланг и переходник?
– Не переживай, достану.

Горячо желая  избавить себя от нудной обязанности таскать воду с уличной колонки, до которой было метров 150, я специально поехал на Миробадскую и поделился своими соображениями на этот счет с Зигмундом. Он тут же предложил мне версию решения вопроса еще более интересную.
– У тебя из бака душа вода подается по трубке в лейку, так?
– Да.
– Кран для открытия или закрытия воды там есть?
– Да.
– Значит, лейка душа вместе с краном должна откручиваться.
– Вот тебе  разводной накидной ключ, твоя задача открутить лейку вместе с краном и принести мне все это завтра утром на автобазу.
Схема решения проста: тройник с еще одним краном я соединю с лейкой, ты эту конструкцию прикрутишь обратно к баку с использованием ветоши, чтобы соединение не текло.  К свободному концу тройника присоединишь шланг и закрепишь его хомутом. Шланг затем проложите с твоим другом по стойке, на которой стоит бак, закрепите его проволокой. Дальше на другой конец шланга одеваешь переходник, и через него соединяешь со шлангом соседа. Перед заправкой бака водой, тебе нужно будет закрыть кран лейки и открыть кран тройника, к которому прикреплен шланг. Затем подаете водопроводную воду и ждете, пока бак наполнится. Как только бак будет наполнен, сосед закрывает кран водопровода, а ты закрываешь кран тройника. Приходи завтра после обеда на Автобазу, я тебе все это подготовлю.
Вернувшись домой я тут же приступил к откручиванию лейки с краном от бака. Мне это удалось, но я правда был весь мокрый.
На следующий день утром Зигмунд вручил мне шланг, лейку с вмонтированным в неё тройником с краном, а так же передал мне переходник, который имел расширяющийся к центру диаметр с обеих сторон.
Тащить шланг домой, свернутый в кольцо пришлось мне, одев это кольцо на плечо. Еще до обеда, вместе с Серегой мы уложили шланг прямо на землю, закрепили его проволокой на одной из стоек, на которых был установлен бак душа, он же мне помог прикрутить лейку душа вместе с тройником, закрепить шланг и соединить мой шланг с его при помощи переходника. Я сделал вывод, что руки у Сергея растут откуда надо.
– Ну что, пробуем?
– Давай, – сказал Сергей, мигом перелез через забор к себе и почти тут же крикнул, – включаю.
Я следил за наполнением бака, и как только вода стала переливаться, крикнул Сергею: «Закрывай!».
Сергей перекрыл подачу воды, я тут же закрыл кран на тройнике, что бы вода самотеком не пошла обратно в шланг, ведь вода подавалась в бак не сверху. Затем мы разъединили наши шланги и он, смотав его, убрал в сарай, затем через забор перелез ко мне.
– Смотри, как хитро ты все придумал, а главное быстро все достал, – с удивлением произнес он.
– Этот мне дядя помог, сам бы я не осилил всего этого, да и где бы я взял шланг.
– Ну, что сегодня можно будет пробовать душ? – спросил Сергей.
– Конечно, я думаю, что к вечеру вода станет теплой.
– Ладно, давай до вечера.
Насмотревшись на то, как готовит еду бабуля, я уже мог кое-что приготовить к ужину сам, мама приходила поздно, и времени для готовки у неё не было. У меня была на сегодняшний день задача: сходить в магазин и купить  молока и хлеба. Со снабжением в магазинах всегда было неважно, но в это лето молоко и хлеб можно было купить свободно. Поскольку, в подавляющем большинстве семей, ни о каких холодильниках и речи не было, то покупались такие продукты только на один день. Кроме того, мне нужно было почистить картошку, что бы подготовить ее к жарке.
Время дня пролетело быстро и незаметно. Уже в 4 часа я, приоткрыв кран лейки, попробовал температуру воды в баке,  она оказалась вполне нормальной, не горячей, но тепленькой и пригодной для того, чтобы сполоснуться. Я подошел к забору и крикнул Сергея, он вскоре подошел.
– Вода уже теплая, пошли пробовать душ.
– Сейчас иду.
Мы с Сергеем подошли к душу, разделись и зашли в него. Я открыл воду, она была вполне терпимой.
Обмывшись, мы с ним вышли из душа, натянули трусы и, обсохнув, зашли ко мне в комнату.
Мы сели на небольшой диванчик, который использовался мною и как постель, включил приемник, и мы с ним разговорились. Сергей, к тому, что ранее рассказал о себе,  добавил, что живет сейчас с матерью и отчимом и что у него есть мелкий брат, которого я видел у них во дворе и что он совершенный сорванец, на которого нет управы. Он также поведал мне, что хочет учиться на машиниста потому, что хочет повидать мир, побывать в разных городах и местах, что хочет жить самостоятельно.
Он так же рассказал, что у него есть дядя,  брат его мамы, которому 25 лет, он отслужил на черноморском флоте срочную службу и что они с ним очень дружны. Сергей пообещал познакомить меня с ним.
Я поделился с ним, что недавно побывал на канале рядом аэропортом, где можно посмотреть очень близко идущие на посадку самолеты.
– Я не знал, что такое место есть, ты сводишь меня туда?
– Конечно, давай договоримся, когда и вперед.
В это время из-за забора послышался крик матери Сергея, требовавший его присутствия в доме.
– Ладно, до завтра, я пошел, с этими словами Сергей выскочил на улицу, одним махом перескочил через забор и скрылся из глаз.

      Вечером, уже начинало смеркаться, пришла мама с работы. Я ей доложил, что картошка почищена, и можно начинать её жарить. Вода в душе имеется в избытке.
Мама похвалила меня и направилась в душ. Пока она ополаскивалась, я нарезал картошку и поставил её жариться на хлопковом масле на керогаз.
Вернувшись из душа, мама спросила: «А что там у нас за шланги появились?»
– У нас теперь снята проблема по тасканию воды в душ. Сосед, Сергей, с которым я познакомился, теперь дает мне возможность наливать воду в бак из их водопровода, при помощи шланга. Я посоветовался с Зигмундом, он помог мне решить эту проблему, достал все необходимое, а обустроили мы это с Сергеем сегодня с утра.
Мама присела на стул, внимательно посмотрев на меня произнесла: «Я и не заметила, как ты стал мужчиной в доме. Да, жизнь идет, оглянуться не успеешь, как придет время тебе жениться».
– Ну, до этого еще далеко, – парировал  я её слова.
Картошка была уже готова, мы с мамой ели её прямо со сковороды и запивали молоком.
Поужинав, мама пошла в свою комнату и прилегла на кровать. Я сел на свой диванчик и решил почитать один из прихваченных с собой с Миробадской журнал «Знание-Сила».

      Утром я проснулся, но мамы уже не было. На столе лежала записка, были оставлены деньги для покупки на рынке огурцов и помидор.
Для умывания и утреннего туалета у нас был предусмотрен умывальник с металлическим клапаном. Я его не любил, нет, я его просто ненавидел. В него постоянно нужно было доливать воду, клапан временами заклинивал, при его использовании он издавал противный металлический звук. Под рукомойником на табурете стоял таз, в который сливалась использованная вода. Такое примитивное устройство, которым нужно было пользоваться много раз в день, раздражало, тем более, что я уже видел совсем другие варианты, например у Виктора в квартире: раковина, кран смеситель, слив. А ведь у меня во дворе сейчас есть подогретая солнцем вода в относительном достатке после придумывания шлангового водопровода.
Постояв напротив нашего рукомойника и еще раз, презрительно осмотрев его, я умылся. Приготовил чай,  позавтракал, намазав на хлеб остатки сливочного масла. Присев на диван я не мог уйти от мысли, которая глодала меня: как сделать домашнюю мойку, где можно было умыться, помыть посуду в ней, и не таскаться с тазиками, ведь рядом протекал арык, в который использованную воду после умывания, мытья посуды мы выливали.
Логика размышлений на эту тему была проста: нужна раковина с краном, нужен слив из раковины, раковину нужно на чем-то поставить, т.е. закрепить, к крану нужно подвести воду из бака. В конце концов, я пришел к выводу, что с практическим решением этого вопроса лучше всего обратиться за советом и помощью к Зигмунду, надо съездить к нему на работу и обсудить этот вопрос.
В это время в дверь аккуратно постучали, и в комнату зашел Сергей.
– Привет, Эдуард, чем занят? – спросил он.
– Думу думаю, как устроить во дворе раковину для  мытья посуды и умывания, – ответил я.
– Поедем сегодня смотреть на приземляющиеся самолеты?
– Да, можно, но только нужно съездить к моему дяде на работу. Слушай, а давай вместе съездим сначала к нему, а потом оттуда поедем смотреть самолеты, после чего мне нужно будет зайти на рынок и купить овощи.
– Я не против, дома никого нет, можем ехать.
Долго мы не собирались и выдвинулись вперед. Уже через час мы были перед проходной Автобазы. Поскольку меня знали и еще не забыли, я без проблем прошел на территорию, а Сергея попросил подождать около проходной.
– Ну, ты опять чего-то надумал, увидев меня, спросил Зигмунд.
– Да, надо усовершенствовать систему водоснабжения. Зигмунд, я пришел с приятелем, мой сосед, который мне помогал устанавливать шланг, оно около проходной. Можно бы его пригласить сюда к тебе?
– Ну, что же, пойдем, заберем его у проходной.
Зигмунд, после того, как мы провели Сергея внутрь, и после внимательного выслушивания задачи, взял листок и сделал набросок чертежа.
Комментируя его, он сказал: «Меняем конфигурацию, главное – запорный кран ставим в начале твоего шланга, перед переходником для соединения шлангов. В районе лейки входной запорный кран не трогаем, но в этой схеме он будет всегда открытым. Мойку с краном устанавливаем на тумбе, которую размещаем впритык к внешней стенке душа. В шланге делаем разрез в районе мойки, вставляем туда тройник, через который присоединяем шланг для подачи воды в кран мойки. Слив мойки делаем при помощи гибкой трубы, которую прикапываем и направляем в ваш арык.
Эта схема будет работать очень просто: перед наполнением бака соединяешь шланги, открываешь новый запорный кран рядом с соединением наливаешь воду в бак, закрываешь запорный кран. После этого в баке и во всем твоем шланге будет вода под давлением, создаваемым баком. Надо мыться в душе – открыл кран лейки – мойся, надо умыться открывай кран мойки и теплая водичка у тебя на руках. Надо помыть посуду – закрываешь сливное отверстие раковины пробкой, наливаешь воду в раковину, и моешь посуду. После мытья, пробку открыл,  грязная вода сама мигом сольется в арык. Вот и все. Короче: тумбу с мойкой я достану, кран у меня есть, слив для мойки тоже, тройник – не проблема, кусок канализационной трубы посмотрю у меня что-то осталось на болхоне.
Приезжай сюда через два дня, я попрошу, что бы все это вместе с тобой довезли до твоего дома на машине. Дома все будешь делать сам, вот тебе приятель поможет. Поможешь?»
– Конечно, – ответил Сергей.
– Ты обедал? – спросил Зигмунд меня.
– Нет, пока еще не успел.
– Вот вам деньги, поешьте по дороге домой, – Зигмунд достал 20 рублей и вручил их мне.

Мы с Сергеем вышли из Автобазы и направились к трамваю, так как впереди у нас была поездка в Куйлюк, а там просмотр посадок самолетов.
– Ну, у тебя дядя классный, он во всем капитально соображает.
– Да, он главный электрик на этой автобазе. Я прошлый месяц работал у него помощником и  научился много чего делать, – ответил я.
– Ну, например?
– Научился работать на токарном станке, на фрезерном станке, могу сделать легкий ремонт стартера или генератора, например, поменять щетки, ну и еще много чего.
– Слушай, а у тебя дома я видел скрипку и ноты, ты что, играешь на скрипке?
– Да, в сентябре пойду в четвертый класс музыкальной школы.
– Ну, ни фига себе, вот это у меня сосед! Токарный станок и скрипка! А приедем домой, сможешь сыграть что-нибудь?
– Запросто.
Так за разговорами мы добрались до конечной станции 5 маршрута трамвая Куйлюк. В этом районе Ташкента проживало очень много корейцев, поэтому там был корейский рынок, и можно было перекусить, что мы и сделали, а затем двинулись на место захода самолетов на посадку.
И вот мы расположились на берегу канала Карасу (Кара Сув – Черная вода). Было жарко и было желание искупаться, но нам не понравилась вода в реке, она была грязной, мы отказались от этой идеи.
Первыми зашли на посадку почти друг за другом два двухмоторных самолета ИЛ-14. Самолеты относительно небольшие, затем на посадку зашел четырехмоторный самолет АН-12. Это большая машина, пролетая над нами, создавала очень специфический звук, мы отчетливо слышали, как лопасти двигателей рубили воздух. Нам было очень удобно наблюдать, как самолет выруливал на посадку, как работает механизация крыла, насколько были опущены закрылки и как работали элероны. Вслед  за Ан-12 нам удалось посмотреть заход на посадку трех ТУ-104. Каждая из них приводила Сергея просто в восторг, который он, не находя других слов, выражал матом.
Пробыв пару часов в районе аэропорта, мы двинулись в обратный путь. По пути, на корейском рынке, я купил помидоры и огурцы, на которые мне оставляла деньги мама. А поскольку время было уже давно обеденное, я купил в уличном кафе два лагмана и мы с Сергеем съели их с огромным удовольствием. Денег, которые выделил Зигмунд на обед как раз хватило на это.
Часа в три дня, довольные, слегка уставшие, потные и грязные мы прибыли домой и, конечно,  первым делом отправились в душ, в котором с огромным удовольствием смыли с себя летнюю пыль и усталость.
После душа мы с Сергеем уселись на мой диванчик, и стали делиться впечатлениями о сегодняшнем дне. Затем я, как обещал, взял скрипку и сыграл совсем небольшую, но довольно сложную в техническом плане пьесу. Отложив инструмент, я опять присел на диванчик, Сергей развернул меня к себе лицом и, внимательно посмотрев мне в глаза, сказал: «Здорово, я не думал, что мне будет так интересно с тобой».

Какое-то время мы обсуждали с Сергеем, как на практике установим мойку во дворе. Сергей заверил меня, что окажет мне всякое содействие и помощь в этом деле. Мы вышли во двор и Сергей, попрощавшись со мной, перемахнул через забор и был таков.

Мама приходила, как правило, уже к концу дня, сегодня настроение у неё не ладилось. Мне казалось, что работа, на которую она устроилась, не только не нравилась ей, но и она сама пришлась не ко двору.

          Следующий день начался обычно, завтрак был из гречневой каши и чая. В течение дня ко мне зашел Сергей, и доложил, что сегодня, ближе к вечеру пойдем в гости к его дяде, он договорился с ним, что познакомит его со своим новым другом.
В назначенное время я перелез через забор, и мы с Сергеем направились в гости к Константину, дяде Сергея. У него была своя с отдельным входом  довольно большая комната. Постучав в дверь, и получив разрешение, мы вошли. За столом сидел довольно крупный молодой мужчина, светловолосый, кудрявый, в модной рубашке с коротким рукавом и легких парусиновых светлых брюках.
– Ну, вот, Костя, это мой друг, наш сосед, – представил меня Сергей.
– Проходи, давай знакомиться, меня зовут Константин, – протянув руку мне, сказал он.
– Меня Эдуард, – скромно ответил я.
– Тут, мне мой племяш, рассказал, что ты прилично играешь на скрипке, но в то же время умеешь работать на токарном станке. Это правда?
– Да, а чего здесь удивительного. Станок станком, а музыку я люблю, особенно современную. А вы служили моряком?
– Да, было дело, четыре года отдал Родине. Ушел в армию молодым пареньком, а пришел взрослым мужиком. А музыку я тоже люблю.
– Да, я вижу, у вас  крутой радиоприемник «Фестиваль», двенадцати ламповый супергетеродин. Это высший класс, сделано в Риге!
– Откуда ты все знаешь?!
– Ну, я интересуюсь музыкой и современной радиоаппаратурой, мне «Фестиваль» очень нравится, вот если бы еще и послушать его мощную систему динамиков.
– Ну, это не проблема, – Константин включил приемник, настроил на какую-то иностранную радиостанцию.
Звучавшая музыка принималась на коротких волнах, иногда шуршали помехи, чуть гуляла волна, но Фестиваль со своей автоматикой поспевал за ней. Звук был мягким, насыщенным и мощным.
– А вы не могли бы показать ваши фото и рассказать хотя бы немного о службе на флоте, – спросил я.
– Можно – ответил Константин.
Почти час мы сидели и рассматривали дембельский альбом Константина. Морская форма ему необыкновенно шла. В альбоме я увидел много фотографий с друзьями сослуживцами и в кубрике и на палубе.
– А это командир БЧ- 4, мой прямой командир, капитан-лейтенант Василий Петров, классный мужик. Второго такого на всём свете не найдешь. За более трех лет службы мы с ним просто породнились. Ох, и дрючил он меня матроса, поначалу, но  концу службы я стал главным корабельным старшиной.
– А что значит БЧ- 4?
– БЧ-4 это подразделение экипажа корабля, в ведении которого технические средства связи, для обеспечения корабля внешней связью с командованием, кораблями и частями, для приёма оповещения и передачи. Связь была наиважнейшим и секретнейшим делом.
Константин рассказал несколько историй о том, как они попадали в шторм, как ходили в дальние походы в экваториальные широты.
В целом разговор был интересным,  мы понравились друг другу. Я понял, что  Сергей остался доволен общением.

     Мама пришла вечером с работы, я понял, что она расстроена. Я уже знал, на своем опыте, что в этих случаях лучше её не спрашивать ни о чем. Чуть позже она сама все расскажет. Так вышло и в этот раз. После ужина, мама сказала, что приняла решение поменять работу, потому что на эту далеко ездить, платят мало, да и с начальницей отношения не сложились. Я подыскала себе работу, буду продавать газированную воду около проходной завода «Ташсельмаш» с передвижной установки. Условия там тяжелые, но можно прилично зарабатывать. Поговорив со мной и поинтересовавшись, все ли в порядке, мама ушла в свою комнату.

     Следующий день прошел в мелких делах, нужно было хорошо прибраться в доме, помыть накопившуюся посуду.
В середине дня пришел Сергей, он с порога сразу же заявил: «Слушай, ты Константину очень понравился, он просил  меня узнать, а не смог бы ты немного поиграть на скрипке для него?».
– Ну почему нет, можно, надо только договориться когда. Ты помнишь, что завтра я поеду к Зигмунду и привезу от него мойку и всякие прибамбасы. Надо будет все это привести, а затем установить и опробовать.
– Конечно, помню, вот на послезавтра договоримся насчет твоего концерта. Хорошо?

      В назначенный день и время я прибыл к Зигмунду на Автобазу. Он сдержал слово и все приготовил. Показал мне мойку, подставку под нее, собранную из старых металлических уголков. Еще раз показал на нарисованной схеме, что и куда подключать. Он поинтересовался, есть ли у меня отвертка и, получив утвердительный ответ, вручил мне хомуты и немного вазелина в пергаменте для облегчения соединения шланга с тройником.
– У меня есть для тебя подарок, – обращаясь ко мне, сказал Зигмунд.
– Какой? – спросил я.
– Тебе как парню, который занимается музыкой нужно время от времени слушать музыку. Я знаю, что у тебя есть приемник «Балтика». У него есть техническая возможность для подключения проигрывателя. Я решил отдать тебе проигрыватель, который у меня был, ты видел его, я его подключал к приемнику «Москвич».
– Да, я помню его.
– У него правда только одна скорость, но для начала будет возможность послушать музыку. Провод для подключения к приемнику  у него уже есть.
Все это сложили в машину «Буханку», вручили меня шоферу и объяснили ему, как ехать до улицы Весны.
Минут через сорок я был на месте. Выскочив из машины,  бегом пустился к себе во двор, подлетел к забору и заорал: «Серега, выходи, машина приехала!»
Он не заставил себя долго ждать, мы быстро все перетащили во двор и без передыха стали устанавливать оборудование.
Около внешней стенки душа на выравненной земле мы аккуратно сняли грунт, уложили плотно друг к другу старые кирпичи. На это основание установили металлический каркас для раковины. А что бы он был закреплен, и не шатался, прибили его основание гвоздями к стенке душа через отверстия, имевшиеся в уголках. Затем водрузили на этот каркас раковину, на которой уже был привинчен кран. Теперь нужно было подсоединить шланг для воды к крану. Снизу, стараниями Зигмунда к крану уже был прикручен переходник для шланга. Короче, в течение получаса мы с Сергеем поставили тройник на основной шланг, соединили его шлангом с краном раковины, а на конце главного шланга  установили и закрепили перекрывающий кран. Осталась самая малость, к сливу раковины мы присоединили толстый гибкий шланг, который прикопали землей и его конец вывели в арык.
– Ну, что пробуем, – сказал я.
– Давай
Я открыл запирающий кран наверху в районе лейки, было слышно, как вода из бака напористо потекла по шлангу и остановилась. Мы проверили, нигде ничего в наших соединениях не протекало. С торжественным видом я открыл кран в мойке, из него, сначала фыркнув воздухом, полилась приличной струей теплая, нагретая солнцем, вода из бака.
Ура! Заорали мы оба и начали брызгаться этой водой.
Я закрыл кран и предложил: «Серега, давай наполним сейчас бак доверху водой, в нем сейчас больше половины, но пусть будет полный. До вечера  она прогреется, заодно проверим, как будет работать система в другую сторону, не будет ли что-то протекать во время подачи водопроводной воды.
Уже через полчаса нашей возни, бак был полон, во время заливки все сработало нормально, протеканий мы не обнаружили. Мы были очень довольны собой и находились в прекрасном настроении.
– Война, войной, а жрать охота, – заметил Сергей.
– Серега, а у меня нет ничего, кроме чая и хлеба, ну виноград Киш Миш, он уже практически созрел.
– Ерунда, я сейчас слетаю домой, мать напекла пирожков с картошкой, я притащу их, и у нас будет что поесть.
– Давай, я а пока порежу помидоры и огурцы, сорву несколько кистей винограда, и накрою стол.
Через 10 минут мы сидели в комнате за накрытым столом, уплетая наши яства.

      В этот день мама пришла с работы раньше. Она была в неплохом настроении и сразу же сообщила, что сегодня устроилась на работу, о которой говорила вчера. Завтра в течение дня, ей покажут, что и как надо делать, как заполнять документы, сдавать выручку, затем нужно будет принять оборудование. То есть уже через день ей придется работать самостоятельно.
– Мама, я хочу похвастаться, ты наверняка будешь очень довольна. Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Я взял со стола чайную чашку,  направился к нашей раковине, пригласив маму пройти за мной. Открыл кран мойки, сполоснул чашку, затем закрыл кран и вопросительно посмотрел на маму.
– Батюшки, это что теперь здесь можно и посуду помыть и умыться? – с изумлением спросила она.
– Да, а главное не надо таскать ведра и тазики с помоями.
– А откуда вода?
– Из бака, открой кран, проверь.
Мама открыла кран, вода была теплой, она сполоснула руки и лицо. Затем обняла меня и сказала: «Как я счастлива, у меня в доме есть мужчина. Я не думала, что доживу до этого. Теперь здесь рядышком надо повесить зеркальце, установить полочку для туалетных принадлежностей. Слушай и место ты удачное подобрал, все закрыто сверху этим кустом винограда. Да,  надо будет поставить сюда небольшой тумбочку, а на неё поставить сушилку для посуды, а в тумбочке могут быть кастрюли и всякое другое кухонное барахло. Спасибо тебе огромное!
– Спасибо нужно говорить не только мне, хоть идея и моя, но раковину, шланги и другие прибамбасы достал и помог привезти Зигмунд, кроме того, установку всего оборудования мне помогал делать Серега, наш сосед, он договорился с родителями, что от его водопровода мы берем и заливаем в бак воду. Он же познакомил меня вчера со своим дядей, который служил на флоте. Узнав, что я играю на скрипке, он попросил меня сыграть ему кое-что. Так что завтра у меня там будет небольшой концерт.
– С ума сойти, что тут происходит без меня, произнесла мама.
Мы скромно поужинали, наше материальное положение в то время было очень слабым.
Мама ушла к себе в комнату, где занялась подготовкой себя к завтрашнему рабочему дню. Несмотря на материальные затруднения, она старалась поддерживать себя в привлекательной форме. Она следила за своей прической и самостоятельно делала себе завивку типа «Москвичка», она ухаживала за своими руками, у неё всегда был маникюр. Мама умела шить на машинке, которую когда-то купила бабушка, это была швейная машинка «Зингер», очень старая, но прекрасно работающая. Она научилась неплохо кроить и шить, поэтому из самых простых тканей у неё было более пяти очень модных и красивых платьев. Мои наряды для годовых отчетных концертов также были произведением её швейного таланта. Аккуратностью и присутствием вкуса, ей удавалось благополучно скрывать скромное материальное положение.

Я занялся своими делами, а поскольку на завтра был назначен мини концерт для дяди Сергея, перелистал нотные тетради, просмотрел несколько пьес для того, что бы отобрать, те которые больше могли бы быть интересными, проиграл их у себя в голове.

    Утро следующего дня было прекрасным, потому что я умывался и чистил зубы с использованием устроенного нами с Сергеем умывальника. Это было очень удобно, заняло меньше времени, я был доволен и горд, что мы сделали такое важное для себя дело.
Умывшись и позавтракав, я еще раз подошел к мойке и стал в уме прикидывать, как и где можно было бы повесить зеркало, где прикрепить полку, на которую можно было бы поставить мыльницу, стакан для зубных щеток. Мне так же пришло в голову, что если вдруг нужно будет вечером помыть посуду, или умыться на ночь, то в районе мойки нужно освещение.
Вернувшись в дом, я взял скрипку в руки, ведь я уже дня четыре не общался с ней. Проверил состояние струн, натяжение волоса на смычке, затем используя камертон, который был у меня в принадлежностях, настроил скрипку. Примерно в течение часа, начав с гамм и упражнений, я проиграл отобранные ранее произведения. Играл по памяти на слух. Все получилось вполне удовлетворительно, но понял, что скрипкой нужно заниматься в каникулы хотя бы по полчаса в день. Пальцы левой руки хоть и точно чувствовали и понимали гриф, автоматизм стал не безупречным. Я поставил себе задачу ежедневно, если и не разучивать новые произведения, а в нотной библиотеке кое-что у меня было, то уж точно проигрывать освоенные.
Ближе к обеду зашел Сергей.
– Что будем делать, до вечера еще есть время?
– А ты чего хочешь, – спросил я.
– Может, смотаемся на озеро и покупаемся? Например, в Шумиловский городок.
– Я не против, но у меня нет денег?
– А нам они зачем, на трамвае проедем бесплатно, а пожрать дома есть.
– Ну да, у меня есть хлеб, виноград, так что с голоду не помрем.
– Короче, давай через час едем, хорошо?

Как и договорились, мы отправились в путь. Нужно было проехать остановок пять на трамвае. В этот раз нам не повезло, видимо потому, что Сергей выглядел старше своих лет и тянул на 16, поэтому проехав одну остановку, кондуктор нас  нагло выдворила из вагона. Сергей был удивлен наглостью кондуктора, но я его успокоил.
– Мы с тобой доедем, есть оригинальный способ.
– Какой?
– Зацеперами, на колбасе.
Трамвай, из которого нас выгнали уже уехал. За время ожидания следующего я объяснил Сергею, как можно и как нужно цепляться и держаться.
– А ты, че, умеешь это делать?
– Запросто. Так, запрыгиваем на колбасу после закрытия дверей и начала движения трамвая, спрыгиваем с неё перед остановкой, когда трамвай сбавляет ход, – проинструктировал я Сергея.
Таким образом, бесплатно, добрались до нужной остановки.
– Ну, я тебе все же удивляюсь. Ну, ладно скрипач, ну ладно на токарном станке можешь работать, и вот еще и на колбасе умеешь кататься, смотря на меня с нескрываемым удивлением, произнес Сергей.
– Я не только то, что ты перечислил, могу делать, и неплохо, а кое-что еще и ты знаешь, что я имею в виду, с хитрой улыбкой, смотря на него, – ответил я.
Придя на озеро, мы с удовольствием сразу же залезли в воду. Сергей хорошо плавал, быстро и уверенно. Он был значительно выше и физически сильнее меня, это его и выручало в плавании. В плавках он выглядел очень прилично. Я заметил, что молодые девицы, временами проходившие по набережной, оценивали его, с тщательно скрываемым, но глубоким интересом, направленным на его тело, особенно на приличный бугорок в его плавках.
Нажарившись на солнце и наплававшись, мы отправились в обратный путь. Рисковать не стали, доехали на трамвайной колбасе. Придя домой, естественно первым делом в душ, а затем опять устроили скромный совместный обед.
После него я рассказал Сергею, что хочу провести электричество к нашей мойке, что бы можно было делать там что-либо вечером.
– Ты готов сегодня  прийти к нам и поиграть на скрипке для Константина?
– Конечно, мы же договорились.
На том мы и расстались, договорившись, что Сергей меня позовет, как только Константин будет готов.

Торт в награду
    Часов в пять вечера, ко мне пришел Сергей и сказал, что через полчаса, можно будет идти к Константину.
– Ладно, буду собираться, а ты посиди на диване.
Я положил инструмент в футляр и закрыл его.
Нам в музыкальной школе привили понятие, что если ты берешь инструмент и играешь для людей, неважно, это концерт или просто выступление перед друзьями,   ты должен быть одет соответствующим образом. Для таких целей у меня был «парадный концертный костюм». Это светлые брюки, светло зелёная шелковая рубашка с длинными широкими рукавами и темно коричневые туфли. В комплект входил большой белый бант вместо галстука. Я его ненавидел, поэтому в данном случае даже не думал о нём.
Итак, переодевшись в свой концертный костюм, я заявил: «Все, я готов, только понадобится твоя помощь. Перелезать через забор вместе с инструментом не очень удобно, поэтому ты перелезешь первым, я передам тебе инструмент, а потом ты меня подстрахуешь, чтобы я не завалился в этом наряде».
– Я сейчас мигом узнаю, Константин на месте или нет, и дам тебе знать.
Сергей быстро, так мог только он, перемахнул через забор и скрылся.
Минут через пять он был у забора и крикнул: «Эдуард, все в порядке, давай, будем начинать».
Подойдя к забору, я передал Сергею инструмент, он его аккуратно отставил в сторону, затем помог мне, и я благополучно оказался в их дворе. Взяв в руки футляр, мы направились к двери комнаты, где проживал Константин.
Волнения я никакого не испытывал, поскольку уже имел опыт выступления и на концертах и перед небольшими группами любителей музыки, как например, у киномехаников.
Зайдя в помещение, я все же испытал некоторое удивление  смущение. В комнате на стульях уже сидели 4 человека. Конечно Константин, его сестра она же мама Сергея, её муж и еще какая-то средних лет женщина, на пятый стул присел Сергей.
Встав со стула, Константин поприветствовал меня и представил: «Это Эдуард, наш сосед, он обучается в музыкальной школе. Он сегодня даст маленький концерт для нас. Эдуард, можно начинать».
Я определил место, где лучше всего была позиция для игры. Достал инструмент, проверил все ли нормально с настройкой, все было отлично. После этого сказал. Я сыграю вам небольшой этюд. Я назвал композитора и начал играть.
Таким образом, я сыграл все, что приготовил, последнее произведение было самым сложным в техническом плане, но мне удалось сыграть его без единой ошибки.
Сказав спасибо и поклонившись, я дал понять, что представление окончено. Все мое выступления заняло не более 20 минут.
Присутствовавшие начали хлопать в ладоши и говорить комплименты. Это было приятно. После этого Константин  преподнес мне коробку с тортом и сказал: «Спасибо, мы решили, что сласти пойдут на пользу парню, который играет такую сладкую музыку. Спасибо».
Гости Константина разошлись, мы с Сергеем остались в его комнате.
– Эдуард, извини, я только обмолвился, что ты придешь ко мне, а они все настояли на том, что тоже хотят послушать игру на скрипке вживую.
– Константин, ничего страшного, мне же приходилось уже не раз выступать и со сцены, да и перед знакомыми и родственниками. Хорошо, что у меня все получилось, и я отыграл без ошибок.
– Если тебе будет что-то надо, да и просто так, ты заходи, я буду рад общению с тобой, – доброжелательно произнес Константин.
– Ну что Серега, ты меня  переправишь назад домой? – спросил я.
– Да пошли.
Мы благополучно перелезли через забор, после чего я заметил: «Серега, а не сделать ли нам здесь калитку, чтобы не лазать постоянно?»
– Сделаем обязательно. Слушай, они были такие довольные. Теперь любые вопросы можно решать за шесть секунд.
Зайдя в дом, я положил инструмент, а Сергей поставил на стол торт.
– Ладно, я пойду, Сергей повернулся ко мне, обнял меня и продолжил – ты молодец, я очень рад, что у меня такой друг, – после чего вышел и мигом оказался на своей стороне.
Я разделся, повесил свой концертный наряд.  День клонился к вечеру.
Присев и расслабившись я почувствовал, что даже такое короткое выступление дается с затратой сил и нервов. Но я еще раз приказал себе, что музыкой нужно заниматься ежедневно.

– А вот и я, – входя в комнату, произнесла мама. – Как ты сынок?
– Все нормально, вот только что вернулся, давал соседям небольшой концерт по их просьбе. Слава Богу, все прошло удачно, я даже ни разу не ошибся. А вот и заработок, смотри, – я показал маме на коробку с тортом.
– Ты у меня совсем молодец, – ответила мама. – сегодня, я отработала полный день с наставницей, завтра буду работать уже одна, – продолжила она.

    Новая работа у мамы налаживалась. Она была тяжелой, но давала отдачу. Смысл заключался в следующем:
Ежедневно с утра и до вечера, выходные не предусматривались, на точке, которая была определена маме, рядом с проходной завода Ташсельмаш, нужно было вести торговлю газированной водой. Существовал план: он не зависел ни от погоды, ни от чего. В конце дня нужно было сдать определенную сумму денег. Для этого предоставлялось оборудование тележка с сепаратором, оборудованная мойкой для стаканов, подключение к воде, углекислый газ в болоне, три вида сиропа. Цены на газированную воду были установлены государством.
Рано утром тележку на колесах нужно было выкатить, установить на определенном для неё месте, подключить к водопроводу, подключить углекислый газ. В назначенное утром время приезжала машина, которая привозила формованный лед. Блок льда весил килограмм 15. Его нужно было раздолбить и загрузить в пространство емкости, окружавшей сепаратор. Так охлаждалась вода. Далее нужно было  по показанию манометра подать углекислый газ в сепаратор, затем при помощи интенсивного вращения внешней ручкой провести перемешивание воды в сепараторе, во время которого углекислый газ растворялся в воде, давление падало. Такую операцию нужно было провести несколько раз. В этом случае вода становилась газированной и была готова к продаже. За смену, продавалась минимум четыре бака воды.
План выручки, спущенный сверху, был хоть и напряженным, но реальным. При хорошем раскладе можно было его и перевыполнить. Зарплата была не высокой, но гарантированной. Однако, устроиться на эту работу было не так просто, потому что она давала возможность левого заработка. Кто-то не доливал сиропа в стакан, но рисковал тем, что могли проверить, да и народ, чувствуя не тот вкус, проходил мимо. Наиболее верным был способ, когда продавец сам, за свой счет приготавливал сироп, а это продавцы умели делать очень качественно. Деньги, затраченные на сахар, наполнители и пищевые красители с лихвой окупались в случае его реализации. Но и в этом случае нужно было быть очень осторожным, так как бывали и проверки и контрольные закупки.
Мама очень скоро научилась очень качественно варить три вида сиропа: грушевый, крем-сода, и крюшон. Возни было много, но в запасе всегда были все три сиропа в трехлитровых банках.
Все это дало возможность довольно быстро улучшить наше материальное положение, что напрямую сказалась на том, что было на нашем столе.
Однажды мама пришла с работы,  за ней следом мужчина занес во двор большой болон с углекислым газом, окрашенный в черный цвет. Его положили вдоль забора, где всегда была тень и прикрыли какими то тряпками.
– Купила по дешевке на всякий случай, – сказала мне мама.
Этот болон с газом, потом сыграл большую роль в развитии наших с Сергеем технических фантазий.

     Я давно очень хотел завести аквариум. Мама знала об этом, но самым сложным было решить вопрос покупки аквариума. Промышленность их не выпускала, так что купить можно было только, с рук. Я вспомнил, что мой брат говорил мне, что познакомился с мужиком, у которого был большой аквариум, поэтому я решил съездить к брату и попросить его сходить к этому мужику, познакомиться с ним и посоветоваться на этот счет.
Предупредив маму и Сергея, что меня не будет пару дней, я отправился к Виктору на Чиланзар. Ехать надо было рано утром, что бы застать его дома.
Брата и родителей я застал, они встретили меня радушно и вопрос того, что я переночую у них, решился сам собой.
Виктор тоже был рад моему, приезду, мы уже несколько недель не виделись. Я сразу же поставил его в известность о том, что мама дала согласие на покупку аквариума, и надо бы встретиться с мужиком твоим соседом, что бы решить вопрос, где и как купить аквариум и рыб и все остальное для этого хозяйства.
– А, пойдем, сходим к нему прямо сейчас, вдруг он дома.
Не откладывая в далекий ящик, мы пошли к Владимиру Владимировичу. Он жил в соседнем доме на втором этаже. Он оказался дома, потому, что был в отпуске. Нам повезло. Он гостеприимно принял нас. Виктор на правах его знакомого представил меня и рассказал, что я хочу завести дома аквариум, но не знаю с чего начать.
– Начать надо с самого простого. Нужно завести небольшой аквариум с простыми рыбками и на этом научиться ухаживать за ними и за аквариумом, – поучительно произнес Владимир Владимирович.
– Для начала давайте посмотрим, какие бывают аквариумы и рыбы, продолжил он и пригласил в свою комнату.
Зайдя туда, я обомлел. У стены стоял огромный аквариум, он был с подсветкой и на фоне ярко-зеленых растений в нем грациозно плавали рыбы, которых я никогда ранее не видел.
– В этом аквариуме живут дискусы и скалярии. Это моя гордость. Дискусы это плоские овальные рыбы разного цвета, а скалярии плоские в виде треугольника. Это тепловодные сложные для содержания рыбы. Они требуют создания очень точных и комфортных условий как по температуре воды, её кислотности, мягкости, насыщенности кислородом. Они очень требовательны к созданию биологического равновесия в аквариуме, добиться которого не просто. Они очень сложны, особенно дискусы, в размножении. Получить от них приплод – это целое искусство. Да и вообще аквариумистика – это целая наука.
Мы подошли ко второму аквариуму, который был поменьше.
– Здесь обитают холодноводные рыбы, это семейство так называемых золотых рыб, родом из Китая. Здесь живут как просто золотые, так и вуалехвосты, а так же черные телескопы. Им не надо подогревать воду, но во всем остальном они тоже капризны.
А вот третий аквариум, здесь живут очень неприхотливые, живородящие рыбки. Такие как гуппи, меченосцы, молинезии. Им тоже нужно создавать условия, но они не столь требовательны.
– Владимир Владимирович, так с чего же мне начать? – спросил я.
– Пойдемте ребята на кухню, попьем чайку, там я все расскажу.
Владимир Владимирович, был уже пожилым человеком лет пятидесяти на вид. Он был полноватым, седым и приятным на вид.
– Прежде всего, тебе нужно получить первичные необходимые знания в этом деле. Я тебе дам для ознакомления книгу, называется «В помощь начинающему аквариумисту». Обязательно прочти её. Второе, что надо сделать – обзавестись аквариумом, это проблема, но я помогу тебе. У меня есть небольшой аквариум всего на 40 литров, это четыре ведра воды. Я могу его тебе отдать, но попрошу о встречной услуге. Чтобы рыбы хорошо и прекрасно чувствовали, им нужен, кроме хороших условий, хороший корм. Желательно живой. Летом добывать этот корм не сложно, я расскажу как. Я тебе помогаю с аквариумом, а вы с Виктором этим летом помогаете мне с живым кормом.
– А где и как его добывать? – спросил я.
– У нас распространены и легко добываются следующие живые корма: дафния, циклопы, трубочник. Раз в неделю, если вы с Виктором будете приносить мне эти корма, в небольшом количестве – я буду премного благодарен, и аквариум к осени станет твоим. Я, конечно, могу покупать этот корм на рыбном рынке, но он там не всегда свежий.
Где добывать? Трубочник есть практически во всех арыках: тонкий червь серо-розоватого цвета. Они сбиваются в комочки и постоянно болтаются в воде. Если к ним прикоснуться, то они тут же сворачиваются в комок. Дафний много в пруду в парке «Дружба», что на ул. Тараса Шевченко. В нём никто не купается, в нем дафния довольно крупная. Дафнию нужно ловить капроновым сачком. Главное сразу же в бидоне с водой привезти её. А трубочника можно привозить в хорошо смоченной тряпке.
Но прежде, чем завести аквариум, нужно подготовить все необходимое. Первое это грунт. Для этого годится речной песок, который еще много раз нужно будет промыть. Хороший речной песок можно найти как раз летом, когда река Чирчик мелеет. Для начала в аквариум нужно насыпать промытый речной песок, залить его водой и дать ему постоять с недельку. Затем сменить воду и через пару дней высадить в грунт водные растения, я помогу тебе с ними. Я дам тебе папоротник, валиснерию и еще кое-что. Тебе так же нужно будет обзавестись маленьким электрическим насосом для подачи воздуха, аквариумной грелкой, сачками, скребками, шлангами и другими необходимыми вещами, всю эту мелочевку можно купить на птичьем рынке. Аквариум в доме – целое хозяйство, закончил свою первую лекцию хозяин дома.
Мы с Виктором дали согласие на добычу корма и пообещали, что первый раз привезем корм для проверки. Поблагодарив за интересную экскурсию Владимира Владимировича, мы попрощались. Он вручил мне обещанную книгу, и мы ушли.
– Ух, как интересно, – выйдя из гостей, заметил я.
– Да, он мужик серьезный, рассказывают, что он работает каким-то большим начальником, на работу за ним приезжает «Волга».
Вернувшись домой, мы стали обдумывать, как нам сделать сачок для ловли дафний.
– Слушай, пойдем в подвал, там отец организовал маленькую мастерскую. Давай посмотрим, что там есть для этого.
– А батя не будет против этого?
– Не переживай, у него там лежит то, что  уже не нужно, а выбросить жалко.
Мы спустились в подвал, зашли в кладовку отца. Это было помещение метров шесть квадратных. Виктор зажег свет и мы стали осматривать содержимое.
– Вот, смотри, можно использовать палку от лыж, – сказал Виктор, вытащив её из угла.
– А как основу сачка сделаем?
– Я думаю, что нужно найти достаточно толстую проволоку. Изогнуть из нее круг, оставив концы, которые потом крепко примотать тонкой проволокой к палке.
Мы начали разыскивать в кладовке нужную нам проволоку.
 
Часа через два нам удалось соорудить сачок, используя найденный старый капроновый чулок, которые все  женщины сохраняли для заготовок лука на зиму.
Довольные мы поднялись в квартиру, помылись под душем, нашли еду на плите, поели и решили, что сегодня же съездим в парк «Дружбы», и опробуем наше «изобретение», это всего пять остановок.
Для целей добычи дафний мы взяли трехлитровый эмалированный бидон и отправились в путь.
Прибыв в парк, мы сначала обошли пруд, но поначалу ничего не заметили.  Мы повторили обход, но более медленно и внимательно вглядываясь в воду.
– Вон, смотри, сколько их скачет в воде, – толкнув меня, сказал Виктор.
Мы набрали воды в бидон из пруда, и я начал, погрузив сачок в воду, медленно водить им. Подняв сачок,  мы с Виктором увидели, что в нем была целая кучка дафний. Мы их выпустили в наш бидон. С первого захода, на глаз, их там оказалось пару сотен. Мы еще несколько раз использовали сачок, и в нашем бидоне дафний было полным полно. Мы не ожидали, что наша охота  так быстро и удачно свершится, поэтому довольные направились обратно.
Первым делом мы зашли к Владимиру Владимировичу и предъявили свой улов. Он тут же нас провел в ванную комнату, налил в большой таз воды, используя свой небольшой сачок, отцедил дафний из бидона и выпустил их в таз. Дафнии мигом разбежались по всему пространству. Владимир Владимирович взял с полки какой-то пузырек и вылил немного зеленой жидкости в таз.
– Это зеленка, это для того, чтобы продезинфицировать живность. Вы молодцы, дафния хорошая, крупная, упитанная. Давайте договоримся, что вы будете поставлять мне корм примерно в таком количестве по субботам, после обеда.
Аквариум, могу отдать уже и сегодня, он у меня стоит в подвале, но как ты его довезешь. Во-первых: он стеклянный, поэтому в общественном транспорте такие вещи не возят, во-вторых: он довольно тяжелый.
– Владимир Владимирович, я попрошу своего отца, что бы он на нашем «Москвиче» привез аквариум к Эдуарду.  Но это будет возможно только завтра, – предложил Виктор.
– Хорошо, договорились.
Забрав бидон, мы довольные собой вышли во двор. Придя в квартиру, бидон мы конечно еще раз как следует, вымыли и поставили на место.

    Ближе к вечеру с работы приехал отец Виктора. Еще до ужина брат договорился с отцом о том, что завтра можно привезти аквариум от Владимира Владимировича ко мне на улицу Весны. Отец предложил, если есть возможность, погрузить в машину аквариум еще сегодня. Так и сделали.
Нас с Виктором, как всегда, уложили спать на лоджии. Перед сном мы долго болтали. Я рассказал ему о создании шлангового водопровода во дворе, об устройстве рукомойника, о знакомстве со своим соседом Сергеем и его дядей Константином и, конечно, рассказал о впечатлениях от радиоприемника «Фестиваль», я пообещал, что при случае познакомлю его с Сергеем.
Брат рассказал мне о том, что его сестра Татьяна подружилась с Николаем, соседом по площадке. Они теперь частенько вечерами вместе гуляют во дворе.
– По-моему у них вот-вот случится любовь, прибавил Виктор.
Утром, сразу после завтрака, отец Виктора увез нас на улицу Весны, где мы с братом аккуратно выгрузили аквариум и занесли его в комнату.
Затем вышли на улицу  попрощались с дядей Эдуардом, отцом Виктора, который дал наставление нам: «Вы тут не чудите, смотрите, что бы все было в порядке. Виктор, завтра к обеду приезжай домой».
Проводив дядю, я показал Виктору все шланго-водопроводное хозяйство, которые было сооружено за это время. Он все внимательно осмотрел и сказал: «Молодцы, я, наверное, не додумался бы до этого.
– Додумался бы, если бы нужно было натаскать воды в бак для душа из колонки, что на улице. Поэтому и родилась эта мысль, а вот как все сделать, научил Зигмунд, он же помог со всеми материалами. Так что без него тоже ничего бы не состоялось.
Слушай, сегодня, после того как установим аквариум и зальем в него воду, можем съездить и посмотреть на то, как приземляются самолеты.
– Да, это было бы очень интересно,- ответил Виктор.
Мы установили аквариум рядом с одним из окон моей комнаты. Аквариум поставили на крепкий столик от старого трюмо, до этого стоявший без дела. Все выровняли и затем налили в аквариум воды, которую набрали в душе.
– Пусть стоит, отмокает и привыкает к новому месту, – сказал я.
Я организовал что-то напоминающее обед: был отварен картофель и открыта банка консервов – килька в томатном соусе.
Во время еды, к нам зашел сосед Серега.
– Привет, я видел, что вы уже часа полтора с чем-то возитесь, вот и решил проведать.
– Привет, знакомься, это мой брат, его зовут Виктор,- ответил я.
Ребята пожали друг другу руки и улыбнулись.
– Слушай, Серега, мы хотим с братом сегодня смотаться в район аэропорта, что бы посмотреть самолеты, если хочешь, то присоединяйся к нам.
– Хорошо, я смогу, поедем вместе. А у тебя обнова, я вижу, ты установил аквариум?
– Да, я давно хотел завести аквариумных рыбок и вот при помощи знакомых брата, нам  удалось добыть аквариум. Сейчас он должен постоять с водой, как говорят «отмокнуть», затем мне нужно быть раздобыть грунт для растений: речной песок. Поэтому я хотел предложить тебе, съездить в сторону реки Чирчик и там набрать хорошего крупного речного песка. Сможешь помочь мне? – вопросом я закончил свое обращение.
– Запросто, нам хватит полдня?
– Хватит, давай завтра, а сейчас, поскольку почти пять ведер воды мы залили в аквариум, давай наполним наш бак, – попросил я Сергея.
– Хорошо заканчивайте еду, а я приготовлю все.
Закончив еду, мы с братом подошли к забору, я позвал Сергея. Сергей тут же притащил уже подготовленный шланг, мы его соединили с нашей системой, я открыл запорный кран,  минут через десять заправка моего бака водой была благополучно закончена. Закончив с этим делом, мы отправились  в строну аэродрома. В пути Виктор и Сергей общались друг с другом, рассказывая о себе и о своих интересах. Они нашли общий язык.
В этот день нам повезло, посадки самолетов шли одна за другой. Мы их всего насчитали  больше пятнадцати. Главное, что более половины из них это были большие самолеты. На Виктора это все произвело сильное впечатление, ведь у него отец  в прошлом был военным летчиком. Сергей посадки крупных самолетов сопровождал своими восторгами, в основном в матерном варианте.
Мы втроем, довольные, но пыльные приехали домой и конечно все втроем были в душе, где благополучно приняли чистый вид.
Затем Серега еще немного поболтал с нами и вернулся к себе, как всегда перемахнув через забор. Я срезал несколько кистей черного винограда, помыл их и поставил на столик перед диванчиком, затем решил познакомить Виктора с несколькими пластинками, которые он раньше не мог слышать и которыми я разжился недавно. Это был Бил Хэйли с песнями «Рок вокруг часов» и «Увидимся, аллигатор» они как раз были записаны на «костях».
Музыка Виктору очень понравилась, я ему показал несколько движений  танца рок энд ролл. Пробуя со мной эти движения, когда партнер, раздвинув ноги, запрыгивает на другого, а тот его удерживает какое-то время на себе, брат сделал вывод: «Это классный танец, да и музыка хороша».
Я еще раз отметил для себя, что Виктор в последнее время стал более уличным в его поведении стало больше манер от ребят, что тусовались  в «Нашем месте», там у него на Чиланзаре.

     Начало смеркаться и к этому времени пришла мама. Она была в хорошем расположении духа. Увидев Виктора, она обняла его и поцеловала, мама очень хорошо относилась к нему.
– Я вот принесла вкусненького, – открыв свою сумку, она достала кулек с конфетами,  половину батона вареной колбасы, булку белого хлеба и небольшой кусок сливочного масла, завернутый в пергамент.
– Сегодня праздник? – спросил я.
– Нет, не праздник, но удачный день. Это очень хорошо, что у тебя в гостях Виктор, так как я должна буду сегодня уехать к подруге Мусе. К ней приехал её давний знакомый из Москвы. Поэтому я ночевать дома не буду. Завтра от Муси я сразу же поеду на работу. У тебя здесь все в порядке? – обращаясь ко мне, произнесла мама.
– У меня все в порядке, но ты не заметила, что теперь у нас есть аквариум, я буду разводить аквариумных рыб. Аквариум помог бесплатно достать и привезти Виктор с отцом, но для оборудования аквариума понадобятся разные прибамбасы, так что я скоро попрошу у тебя немного денег.
– Хорошо, а аквариум я точно, не заметила, какой большой. Сколько там воды?
– Четыре ведра, это не большой аквариум, мы вчера с Виктором видели огромный аквариум, раз в пять больше этого. А рыбы там, просто обалдеть!
– В общем, вы с братом справитесь и голодными не будете. Вот тебе немного денег, – мама передала мне двадцать рублей. – Будет возможность – купи молока.
Переодевшись, мама ушла, и мы с братом остались наедине.
– Ну, классно, будем готовить ужин, предложил я.
Я довольно быстро обжарил колбасу на сковородке, нарезал оставшиеся овощи, хлеб. Я включил радиоприемник, нашел какую-то музыку и ужин у нас превратился в вечеринку.
– Эх, жаль, все отлично, сейчас бы немножко вина выпить, сказал Виктор.
– Ну, ты брат, даешь. Вина в доме нет.
Наболтавшись вдоволь, мы с Виктором завалились спать вдвоем на диване.

     Проснувшись утром, мы, не надевая трусов, направились бегом в душ, вода была прохладной и очень хорошо освежила нас.
Попив чаю с бутербродами, Виктор сказал, что поедет домой, так как у него сегодня днём должна состояться встреча с соседом Николаем.
Обнявшись с братом, мы попрощались, и он уверенной, слегка  вразвалочку, походкой отправился домой.
Я прибрал посуду, благо теперь все можно было помыть в раковине, затем довольный присел на диван и не без удовольствия прокрутил в голове все наши вчерашние разговоры с Витькой.
Вдруг услышал, что меня зовет Сергей, вышел во двор, увидев меня, Серега перемахнул через забор и оказался передо мной.
– Ну, что, за песком поедем?
– Конечно, ведь песок нам нужен. Только нужно взять какую-нибудь сумку или мешок для песка.
– У меня есть небольшой мешок из мешковины, я думаю, он подойдет, сейчас я его притащу.
Серега опять моментом перемахнул через забор и скрылся в своем дворе. Совсем скоро он вернулся, и мы отправились с ним за песком. Нам нужно было доехать до конечной остановки трамвая Куйлюк, а там километра полтора – два пройти пешком до моста через реку Чирчик.
Выйдя из трамвая, дойдя до моста, мы спустились на правый берег, и прошли еще километра полтора вниз по течению.
Река Чирчик крупная и широкая река, но летом она в районе Ташкента очень сильно мелела, поэтому представляла несколько крупных рукавов в широкой долине, которые в свою очередь делились на более мелкие, неглубокие, их можно было спокойно перейти в брод даже детям. Берега и дно были из довольно крупной гальки, но были заводи, где течением накапливался песок, образовывавший небольшие отмели, его нам и нужно было отыскать.
Долго искать не пришлось, мы нашли такую заводь. Её глубина была не выше колена. Решив, что нас это место устраивает, мы с Серегой остановились, а поскольку было жарко, скинули с себя всю одежду и залезли в воду. Плавать в этой заводи не было возможности – очень мелкая, зато вода была очень теплая, как в ванной, прозрачная и мы просто лежали на песчаном дне и балдели. Накупавшись в волю, мы набрали в мешок песка и поставили его на берег, чтобы с него стекла вода и чтобы он стал полегче. Надев трусы, мы решили пройтись вдоль реки и посмотреть есть ли растения или водоросли. Ничего не нашли. Вернувшись, мы опять залезли в воду и пролежали в ней,  испытывая огромное удовольствие от медленно текущей очень теплой воды. Началась вторая половина дня, давшая знать нам возникшим желанием поесть, мы решили, что пора возвращаться домой. Я подошел к нашему мешку с песком, поднял его, он оказался тяжелым. Нести такой груз я вряд ли бы смог. Серега увидел это, подошел к мешку, с легкостью поднял его, закинул на спину через плечо и сказал: «Эд не переживай, тут всего килограммов восемь, для меня это мелочи».
Я посмотрел на Серегу, и в который раз позавидовал ему, такому крепкому, сильному, красивому, стоявшему на фоне реки с мешком за плечом.
Мы двинулись в обратный путь, который был труднее, чем мы подозревали, но удачно добрались до трамвая и доехали до дома.
Как не старался выглядеть бодро, Серега изрядно устал, я понял это, увидев, как он сбросил мешок с песком.
Я тут же затащил его в душ, помыл его, протер полотенцем, затем завернув им его бедра, предложил ему прилечь на диван в комнате.
– Серега, лежи, отдыхай, я что-нибудь сотворю с едой, поставлю тебе музыку. Ты такую большую и трудную работу сделал для меня, что я не знаю, как буду расплачиваться с тобой.
– Брось, мы же друзья, – уже лежа, произнес он.
Я вышел, забрался на лестницу и срезал несколько кистей черного винограда, вымыл его, нарезал хлеба, достал конфеты, которые принесла мама, все это положил в большую тарелку. Быстро почистил картошку и поставил её вариться. Приготовленное принес в комнату, поставил на стол и увидел, что Серёга задремал, раскинувшись на диванчике. Я присел рядом, коснулся его плеча, Сергей открыл глаза, и, посмотрев на меня, сказал: «Не ожидал, что песочек будет таким тяжелым».

– Все, нужно есть, а то можно помереть с голоду, особенно тебе, почти приказным голосом сказал я.
Я принес картофель, и мы начали обед.
Передохнув после еды, Сергей встал, попрощался со мной, после чего, в свойственной ему манере, перелетев через забор, скрылся у себя во дворе.

    Я достал скрипку и решил, что надо поиграть  хотя бы полчаса. Удивительно, но в этот раз игра пошла мягко и нежно. Я решил, что надо запомнить особенность сегодняшней игры, потому что даже меня она тронула за душу.
Закончив игру, я прибрал все в доме, помыл  в раковине под струей воды посуду и еще раз вспомнил про соседа, который столько вложил сил и энергии в рождение нашего водоснабжения.
Следующие два дня прошли у меня в заботах о приведении песка в надлежащий вид. Несмотря на то, что мы набрали песок в проточной воде, при промывке он довольно долго давал муть, но, в конце концов, с этим удалось справиться. Чистый красивый крупный светло-коричневого цвета с блесками песок я высыпал в аквариум. Еще раз сменил полностью воду в нём. Вода осталась кристально чистой.
Приближалась суббота, а у нас с Виктором была обязанность по добыче живого корма для рыб Владимира Владимировича.
Утром в субботу я был на Чиланзаре у Виктора. Его родители собирались в поездку куда-то за город, Татьяну, сестру Виктора, они забирали с собой и мы с Виктором оставались опять дома одни.
Днём мы наловили много хорошей дафнии в парке Дружба, добыли червя трубочника в одном из больших арыков и явились к  Владимиру Владимировичу. Предварительно с Виктором мы договорились, что между собой будем его называть сокращенно: «ВВ».
– А, юные охотники, добытчики биологических ресурсов, – пошутил он, открывая дверь.
Корм для рыб оказался хорошим, В. В. Прямо при нас провел с ним процедуру промывки и обеззараживания, а затем, обращаясь ко мне спросил: «Ну как аквариум, не протекает?»
– Нет, все в порядке. Я уже побывал с соседом на Чирчике и привез оттуда песок. Песок промыл, как было написано в книге и уже день чистая вода с песком стоит в аквариуме, она абсолютна прозрачна.
– Значит, пора высаживать растения. Я дам тебе сегодня их, ты их посади в песок и пусть с растениями аквариум постоит еще дня четыре, они должны прижиться и освоиться. А что у тебя с освещением? Дело в том, что растениям нужен в течение часов шести свет. При этом свет  из окна, проходящий насквозь аквариума и воды – не подходит. Свет должен быть сверху. Посадишь растения, подумай, как организовать искусственное освещение.
Владимир Владимирович провел нас в свою комнату, где у него в небольшом аквариуме было полно растений.
– Вот делал генеральную уборку и проредил растения.
Он набрал  растения и положил в банку.
– Смотри, я тебе положил пять кустиков валлиснерии, её посади у задней стенки аквариума, вот у тебя два куста водяного папоротника, его посади по центру, перестолистник и элодею посади сбоку, риччия и сальвиния надводные плавающие растения. Воду в банке, куда положили растения, вылей в свой аквариум. Это живая вода из действующего аквариума. Ну, вот, пожалуй, для начала хватит. В следующий раз поговорим о твоих рыбках.
Поблагодарив его, мы отправились домой к брату.
– Ну, что, будем чем-либо заниматься сегодня?
– Нет, я поеду сразу же домой, надо посадить растения. Может, ты ко мне съездишь?
– Не получится, у нас сегодня с соседом Николаем встреча, надо с ним поговорить. Он за Татьяной сейчас активно ухаживает. У них там назревает что-то серьезное.
Наскоро перекусив, я отправился в обратный путь.

    Приехав домой, прежде всего, занялся рассадкой растений в своем аквариуме. Посадив растения в грунт, был удивлен: аквариум преобразился и уже стал красивым. Теперь нужно было думать о том, как сделать искусственное освещение для него, Вообще, работ в доме было премного: сделать электрическое освещение умывальника, установить кнопку для электрического звонка на уличной калитке. В беседке под виноградником я планировал поставить нормальный стол, за которым можно было бы при необходимости присесть четверым. Нужно было так же организовать летнюю кухню, что бы запахи при приготовлении еды не распространялись по дому, да и маме было бы удобнее готовить сиропы для своей работы. Конечно, думая обо всем этом я рассчитывал на помощь Зигмунда и, конечно, на помощь Сергея.
Вдруг я услышал в районе забора звук пилы. Выйдя, я увидел, что в том месте, где мы планировали устроить между нашими дворами калитку, с пилой как раз работал Сергей.
– Привет Серега!
– Здорово Эд. Вот, выпили часть забора, из которого сделаем калитку и повесим её на петли. Петли сегодня обещал принести и прикрепить Константин. Так что уже завтра можно будет спокойно посещать друг друга.
– А я, сегодня с утра смотался к брату, мы с ним занимались добычей живого корма для аквариумных рыб, отвезли его нашему знакомому и он мне за это дал все необходимые растения для аквариума, я приехал и тут же их посадил.
– Давай посмотрим.
– Давай.
Серега, войдя в комнату, опустился на колени и  пристально рассматривал аквариум с растениями.
– Да, стало красиво, а вот когда рыбки начнут плавать, то и глаз будет не отвести. Вот я все удивляюсь, когда ты успеваешь и одно, и второе, и третье делать?
– Ты тоже не сидишь, сложа руки, вон делаешь калитку.
– Ну, да, сейчас должен подойти Константин, он пошел к приятелю за петлями.
– Эй, мужики, вы здесь? – В комнату с таким вопросом зашел Константин.
– Да, вот смотрю аквариум Эдуарда, он сегодня посадил растения в нём, – ответил Сергей.
– Ну что, молодежь, пошли ставить калитку, – пригласил нас Константин.
Возни с калиткой было много. Пришлось вкапывать новые столбики, крепить к ним забор, а потом и калитку. Константин меня поразил своей сноровкой и умением молча и быстро делать дело. Через час калитка была установлена, петли смазаны. Сверху из проволочного кольца был сделан «замок», для того, чтобы калитка не болталась, сама по себе.
– Вот, еще одно полезное дело сделано, – произнес Константин, – обращаясь ко мне.       – С тебя еще один небольшой концерт. Договорились?
– Так точно, – ответил я.

    К семи часам вечера приехала мама, она привезла с собой еду. Я, конечно, похвастался, аквариумом, посмотрев на который мама сказала: «Молодец, красиво будет».
Сидя за столом ужиная, она поделилась со мной, что на работе дела идут очень неплохо, народу пруд пруди.
Я еле успеваю заряжать сепаратор новой порцией воды. Мне не хватает дневных запасов сиропа. Завтра воскресенье, надо обязательно быть на работе. Я тебя попрошу, что бы ты часам к десяти привез мне один баллон сиропа «Крюшон». Думаю, что до вечера я его продам, а с этого заработка смогу выделить тебе денег на покупку всяких причиндалов для аквариума.
– Хорошо, договорились. Дорогу я знаю, так что буду вовремя.
–  Я приготовила для этого специальную сумку, чтобы не было видно, что ты везешь. Только прошу тебя, сын, никому не надо рассказывать об этом, договорились?
– Конечно, я все понимаю.

      Утром после  душа и завтрака, я направился к маме на работу. Трехлитровая банка с сиропом была достаточно тяжела. Она была тщательно завернута в тряпку, и только потом размещена в тряпичной сумке. Мне удалось привезти её без происшествий. Прибыв к проходной завода «Ташсельмаш» я увидел передвижной киоск по продаже газированной воды, над которым  красовался большой цветной зонт, защищавший продавца и киоск от прямого солнца.
– Молодец, что приехал, у меня как раз заканчивается первый бак воды, а прошло всего полтора часа. Так что скоро будем делать перерыв и заряжать второй. Ты водички попить не хочешь.
– Конечно, хочу, тем более на халяву, с улыбкой произнес я.
Мама налила мне сначала стакан воды с крюшоном, а затем с крем содой.
– Еще?
– Нет, мама, достаточно.
Повесив в передней части своего киоска табличку «Технический перерыв», она приступила к заправке сатуратора водой. По объему в нем, наверное, было не меньше пятидесяти литров. После наполнения, кран подачи воды был закрыт. Затем, мама специальным ключом, аккуратно приоткрыла кран на редукторе баллона с газом. С характерным звуком газ начал поступать в сатуратор. Стрелка манометра дошла до цифры 4. Мама закрыла редуктор, а затем стала энергично при помощи внешней ручки вращать устройство перемешивания воды с газом внутри сатуратора. Давление быстро стало падать. Такую операцию мама проделала три раза. Затем она открыла сумку, принесенную мной, и аккуратно из банки налила в мензуру сироп «крюшон». Присев на стульчик сказала: «Сейчас надо подождать минут  десять, пятнадцать для того, что бы вода охладилась и можно начинать работу заново».
– Слушай, а баллон с газом, что ты привезла домой, там такой же газ, как и у тебя здесь? – спросил я.
– Да, ответила мама.
Выпив на прощание еще один стакан воды, теперь с грушевым сиропом, я отправился обратно домой.

     Поскольку я обещал Константину, что выступлю еще раз у него с небольшим концертом, я тщательно подготовил несколько новых пьес. Костя мне нравился и вызывал уважение, прежде всего как бывший моряк, я искренне хотел сделать для него приятное.
Концерт состоялся, на нём в этот раз присутствовали двое друзей Константина, ребята его возраста, и, конечно, Серега. Я все отыграл на пятерку, нигде не допустил ошибок и фальши. Ребятам мое выступление понравилось.
Недели через две после концерта, я занимался в середине дня какими-то делами. В наш двор через калитку зашел Константин. Он извинился, что пришел без приглашения и сказал: «Серега мне так много рассказывал о твоем аквариуме, что мне захотелось посмотреть, как это выглядит и может завести у себя тоже, я же, в бывшем, моряк. Мне привезли из Москвы друзья хороших конфет, хочу тебя угостить, не выгонишь меня?»
Я пригласил Константина внутрь, мне показалось, что  Костя был слегка выпившим. Войдя в комнату, он положил на стол кулек с конфетами и спросил: «Ты один дома?»
– Да, мама на работе до позднего вечера.
– Давай показывай аквариум.
– Да вот он перед тобой.
Константин несколько минут рассматривал аквариум, после чего поднялся и присел на диван.
– Эд, расскажи мне, с чего нужно начать, чтобы завести эту красоту.
Я присел рядом с ним и начал рассказывать о своем, пока небольшом опыте аквариумиста, но потом вспомнил, что у меня есть книга, достал её и передал Константину.
– Один раз её прочитай и все будет понятно.
– Спасибо, но ты мне все равно посоветуй, например каких рыб лучше разводить.
– А разводить для начала нужно рыб простых и живородящих. Потом, набравшись опыта можно перейти и к другим более сложным в содержании породам, – продолжил я знакомить Константина с основами аквариумистики.
– Конфеты есть, может быть, ты угостишь меня чаем? – перебил меня Константин.
– Конечно, я сейчас все приготовлю.
Я ушел готовить чай. Пока грелся чайник, я высыпал в стеклянную вазочку принесенные Константином сласти, это были дорогие и хорошие конфеты московской кондитерской фабрики «Рот Фронт».
Мы выпили с Константином по чашке чая, продолжая обсуждать вопросы содержания аквариумных рыб. Затем Константин встал, и, обращаясь ко мне, сказал: «Спасибо за гостеприимство, спасибо за книгу. Было очень интересно пообщаться с тобой. Решил, буду устраивать аквариум у себя».
– Константин, ты если захочешь или у тебя появится желание, приходи ко мне в гости. Я буду рад тебя видеть. Мне бы очень хотелось  увидеть тебя в матроской форме, а она у тебя осталась?
– Да, форма, в которой увольняешься со службы, становится твоей. Она у меня хранится на память. Как-нибудь я специально для тебя одену её.
Погладив на прощание меня по голове, Константин отправился к себе.
У меня осталось впечатление, что Константин, хотел чего еще от общения со мной, но передумал.

    Летняя жизнь продолжалась: покупка продуктов, приготовление пищи, занятия на скрипке, уход за аквариумом, еженедельная добыча живого корма для рыб, наполнение бака с водой, как общее дело с Серегой были частью постоянных занятий. Мы всегда с ним находили общий язык и взаимопонимание во всех делах. Продолжилось и благоустройство нашего жилья и двора. Мне удалось через Зигмунда достать электрический звонок с трансформатором, который я установил на входе, но пришлось решать проблему подключения кнопки звонка. Проблема была в том, что до калитки было больше пятидесяти метров. Пришлось крепить низковольтный провод для кнопки звонка по соседнему забору. Провод достал мне Зигмунд. Дело было сделано.
Протянул я электричество и до нашей раковины. Здесь пришлось повозиться, так как провод, и специальная закрытая лампа были приспособлены для наружного использования. Вскоре возле раковины, как и желала мама появилась тумбочка, нашлось и зеркало. Я прикрутил, неизвестно где раздобытую деревянную полку, на которой разместились все принадлежности для утреннего туалета.
В очередную субботу мы вместе с Виктором опять занимались добычей живого корма для рыб, который доставили нашему приятелю аквариумисту.
В этот раз он приготовил рыб для моего аквариума. Это были гуппи: три самки и пять самцов, меченосцы и молинезии по паре, и штук пять данио-рерио (по-русски любители их называли «дамский чулок»). Дал он так же для развода улиток светло оранжевого цвета. Всю эту живность удалось удачно довезти и поселить в подготовленном аквариуме.
Мама выделила мне немного денег, я смог купить на стихийном аквариумном рынке, работавшем только по воскресеньям воздушный насос для аквариума, пару сачков, скребки, специальный шланг для слива воды и очистки дна аквариума. Вскоре Зигмунд смастерил мне светильник с отражателем, который можно было разместить над аквариумом. Уже через три недели в аквариуме установилось биологическое равновесие, вода стала абсолютно прозрачной, и у неё появился характерный аквариумный запах. Начали быстро расти растения. Аквариум стал окном в  удивительно красивое водное царство, в котором кипела жизнь, которым любовался не только я, но и мама, приходя усталой с работы, и Сергей.
Напряженная работа мамы по двенадцать часов  в день, позволила достать по блату, совершенно необходимую, но ужасно дефицитную вещь: маленький холодильник «Саратов-2». Теперь купленные зачастую с большим трудом продукты, можно было сохранить в жарком ташкентском климате.
Так незаметно за хлопотами и повседневными делами подошла осень, а вместе с ней новый учебный год.

Средняя школа
      Наступило очередное первое сентября 1960 года. Мне предстояло начать учебу в 5 классе в новой для меня школе. До неё  было минут 10 хода пешком.  Школа располагалась на улице, по которой курсировал трамвай 5 маршрута. Школа располагалась в трехэтажном  здании, которое окружал довольно большой, по городским меркам, участок.  Отдельным зданием стояли мастерские, в которых проходили уроки труда, а так же находился небольшой стадион и спортивная площадка.
Как всегда, праздник знаний начался торжественной линейкой, затем состоялось вручение цветов, знакомство с учителями.
        Учеба в пятом классе сильно отличалось от того как проходили занятия в начальной школе. Теперь у нас был классный руководитель, а предметы вели отдельные учителя. Добавилось и много новых предметов, такие как узбекский, английский языки, рисование, физическая культура, уроки труда, музыки  и другие. Минимальное количество уроков было пять, но бывали дни и с шестью уроками. Учились мы в первую смену, занятия начинались рано  утром в 8-30.
Наш класс это 16 мальчиков и 24 девчонки. Практически все девчонки были крупнее нас, да и выглядели в большинстве своем старше. Нам повезло с классным руководителем. Ровная по характеру, в меру строгая, но дружелюбная женщина тридцати пяти лет, прекрасно относилась ко всем нам, не выделяя никого. Где был кабинет директора школы, мы знали, но за все время пребывания в нем не пришлось побывать ни разу. Вызовы в кабинет директора или в учительскую в качестве педагогического воздействия или наказания в этой школе не практиковались.
Живя в Узбекистане, мы конечно ежедневно были в среде узбекского языка. Многие бытовые слова и фразы были мне уже знакомы. Но именно в пятом классе началось системное изучение этого языка. Учительница узбекского языка, была узбечкой, но в совершенстве владела русским языком. Она была практически самой строгой из всех учителей в этой школе. К её урокам мы готовились очень основательно. Не помню, что бы она вызывала родителей или устраивала какие-либо наказания, даже плохих отметок она не ставила. Причина была в одном: мы делали все, что было положено на уроке и дома, поэтому неуспевающих учеников, в нашем  классе не было. Ей удавалось держать нас в постоянном тонусе, она обладала огромным педагогическим даром.
Удивлением для нас всех стали первые уроки английского языка. Учительница была красивой, крупной, пышной женщиной. Первыми фразами, которые были восприняты, в основном мальчишками со смехом были такие: «Who is absent today»,  «Who is on duty today». Звукосочетание «ху из», конечно, ассоциировалась у нас с главным словом родного матерного языка. Так  же много смеха было во время постановки произношения звука «The», ведь произносить его нужно было, поместив кончик языка между зубами и губами. Нам это напоминало дразнилку и первое время мы отчаянно смеялись при попытках произнести его. Более того, прибавляли к нему свое воображение и выдавали иногда такие звуковые перлы, от которых отчаянно смеялась все в классе и учительница тоже. В целом изучение английского мне нравилось, кроме того мне было легче, поскольку в музыкальной грамоте использовалась латиница, поэтому с алфавитом проблем не было.
Один раз в неделю проходил урок пения. Не помню ни учителя, ни то, как проходили эти уроки по причине того, что я на них не присутствовал, проще говоря,  прогуливал. Учитель знала, что я учился в музыкальной школе, знаком с нотами, сольфеджио, хоровым пением и прочими премудростями музыкальной грамоты, поэтому никогда не приставала ко мне. Более того, оценки в четвертях и году у меня по этому предмету были только «отлично». Она прекрасно понимала, что даже нахождение в школьном хоре, и совместное пение, учитывая очень разные способности ребят, было бы для меня, пыткой и расстройством главного моего музыкального инструмента – идеального слуха.
Особо ненавистными для меня, с первого же занятия, стали уроки труда. Почти половину года мы учились делать молотки: выпиливали напильником из заготовки ударную часть молотка. Слесарный молоток имеет два разных бойка — один ровный, другой сужающийся.
Другим занятием была работа с зубилом и напильником. Еще одним очень интеллектуальным занятием было: отработка навыков правильно стучать молотком по заготовке, зажатой в тисках. Часто нас задействовали на хозяйственных работах:  уборка территории, перетаскивание в подвал привезенного угля. Такой примитивный подход к труду и трудовым навыкам ничего не давал, более того возбуждал у большинства мальчишек презрение и ненависть к учителю и процессу труда. Для меня это было пыткой, потому как к этому возрасту я уже имел навыки не только слесарных работ, но и навыки работы на токарном станке, на фрезерном станке, имел опыт работ с газовой сваркой, знал основы паяльного дела и электротехники. Именно поэтому по трудовому воспитанию у меня была оценка «удовлетворительно». Учитель не мог поставить «неуд», так как любая проверка моих навыков  поставила бы «неуд» ему, а поставить отлично или хорошо, ему не давала его пролетарская гордость. Впрочем, по этому поводу ни дома, ни в школе конфликтных ситуаций не было. Уже тогда я стал понимать, что если ты владеешь знаниями и навыками, то мнение человека, обучающего нас правильным ударам молотка по заготовке, мне безразлично, а поэтому мне было наплевать, что думает обо мне и как относится ко мне учитель труда.
       Вскоре в плановом порядке всех нас приняли в пионеры. Мы принесли клятву юного пионера. Сказать, что я испытывал какую-то радость при этом, значит соврать. Отнесся я к этому событию настолько нейтрально, что даже не помню где и как происходило это торжественное мероприятие. Правда, вскоре начало раздражать искусственное разделение нашего класса на звенья, а весь класс, вдруг стал не классом, а пионерским отрядом. Нужно было  проводить обязательную процедуру – выборы: выбирать председателя звена, отряда, старосту класса, физорга, редколлегию, вожатых (сразу же поручалось шефство над школьниками младших классов). Официальная жизнь в классе сменилась: проводились сборы отряда, которые по большей части были невыносимо скучны, на них обсуждались двоечники, проступки и прочее. На сборах дружины школы собрания начинались тем, что едва наученные обращаться с инструментом «барабанщики» нарушая все законы ритмики колотили в них как попало, а горнисты,  страшно фальшивя, пытались выдуть из горнов какие-то звуки.  Без галстука в школу не пускали, но уже в пятом классе, после занятий  многие,  выйдя из школы, галстук снимали и прятали его в портфель. Делалось это не из-за неуважения к нему, а потому, что с ним на шее было неудобно, а порой и душно в жарком климате Ташкента.
       Именно в пятом классе у меня состоялась первая личная дружба с девочкой из нашего класса. Мы сидели на разных партах. Для того, что бы закрепить симпатию, так было принято, нужно было перебрасываться на уроке записками. Что мы и делали. Неважно, что было написано в записке. Цель действия была направлена на то, что бы записку перехватила другая девчонка и среди них поползли разговоры о наших отношениях. Еще лучше, если записка оказывалась в руках учителя, который негодующе замечал, что в нашем возрасте еще рано заниматься такими делами. Это был верх признания значимости наших отношений.
Я провожал её после школы до дому. Мы болтали о каких-то школьных делах и о чём попало. Мы могли просто стоять у дерева, играя в повышение собственного авторитета, друг перед другом. Я рассказывал о своих мальчишеских делах и умениях, она кокетничала передо мной, увлеченно рассказывая о модных бретельках школьного фартука, способов завязывания бантов и прочей девчачьей атрибутике нарядов. Получить в то время модную кличку – «жених и невеста» нам не удалось, но школьный народ знал, что у нас есть отношения.
       Конечно, много сил отнимала музыкальная школа. Во-первых: до неё добираться нужно было значительно дольше на транспорте, чем от бабушки, во-вторых: приходилось значительно больше уделять времени совершенствованию игры на инструменте. По-прежнему, меня доставало нелюбимое сольфеджио. Успехи в музыкальной школе были нормальными, но и каких-то творческих подвигов за мной не наблюдалось.
       Довольно часто я посещал бабулю Марию на Миробадской. Там меня встречали всегда очень радушно. У них тоже в жизни произошли большие изменения: наконец-то был куплен холодильник «ЗИЛ» по тем временам – чудо советского машиностроения. Была приобретена стиральная машина, которая представляла собой большой бак, в котором находился барабан, в нём при помощи внутренних лепестков белье с моющим раствором трепалось из стороны в сторону. Но главное, что этот барабан после стирки превращался в устройство отжима. Для этого вода сливалась, белье аккуратно равномерно раскладывалось по окружности его стенок, затем барабан начинал раскручиваться до довольно большой скорости. Наблюдать за всем этим было интересно.
Наконец-то в столовой появился первый телевизор «Рубин 102». В своей комнате Зигмунд поставил приобретенный радиоприемник «Фестиваль», выпущенный в специальном ограниченном варианте с хорошим проигрывателем пластинок.
       К этому времени в городах запретили содержать свиней и другой скот. Поэтому бабушка решила использовать имеющуюся коптильню для производства деликатесов из закупаемого сырья. Правда, мясо достать было трудно. Но когда это удавалось, то она загружала коптильню и через 2-3 недели у неё появлялись невиданные для того времени деликатесы, в том числе сырокопченые колбасы. Делалось все по предварительному заказу высокопоставленных начальников и при их помощи. Конечно, часть продукции попадала и на свой стол. Так же доход приносила и торговля цветами из своего сада на рынке. Большой семье на Миробадской каждодневными трудами удавалось обеспечивать свою жизнь.
       В учебном году мы мало виделись с Сергеем. Временами я откровенно скучал по нему, по его ровному и уверенному отношению к делам и ко мне. Он был занят учебой, поскольку поступил в техническое железнодорожное училище по специальности помощник машиниста. Иногда мы с ним коротко болтали у забора, так как у него просто не было времени. Он говорил, что первый год учебы для него сложный, так как надо привыкнуть к расписанию, к внутреннему распорядку. Им выдали специальную форму, потому что железная дорога всегда была сама по себе и имела не только свои училища, но и детские сады, больницы, дома отдыха и много чего еще.
     С Виктором мы тоже виделись не часто. Учеба, домашние обязанности, да и далеко было ездить к нему. Тем не менее, я раз пять приезжал к нему в гости, пару раз в выходной день с ночевкой. Поскольку у него в квартире практически всегда кто-то был, нам не удавалось остаться наедине. Для общения использовали кладовку в подвале, где делились нашими секретами.
Однажды зимой, в один из приездов к нему, Виктор предложил мне прогуляться до канала. Почти неделю в Ташкенте стояли морозы. Ночами, до 10 градусов, поэтому канал покрылся приличным слоем льда.
Придя на канал,  Виктор мне объяснил, что пойдем сейчас делать огневые факелы. Мы вышли на лед и Виктор сказал:
– Можно спокойно ходить, лед держит, я проверял, только не надо наступать на белые пятна подо льдом.
– А что это за пятна?
– Это газ метан, который образуется от гниения остатков растений на дне. Летом он выходит на воздух, а сейчас он скапливается пузырями подо льдом. Газ этот горючий. Вот смотри.
Виктор осторожно подошел к центру такого пузыря, достал приготовленные спички и кусок проволоки с заостренным концом. Зажег спичку, затем ударом проволочного шила пробил лед, резко вынул проволоку и поднес зажженную спичку к отверстию. Тут же вспыхнул фонтан огня высотой с метр, который примерно секунд 5-7 горел со специфическим звуком горелки.
Этот фокус мне очень понравился и мы с братом в течение более двух часов обошли все в округе скопления газа, прокалывая и поджигая их.
Виктор поведал мне, что сестра Татьяна продолжает встречаться с соседом Колькой и что у них дела дошли до траханья. Но это большой секрет, так как родители хотя и знают, что они по вечерам болтаются вместе, но что все у них зашло так далеко, конечно нет.
– И что они будут делать дальше? – спросил я.
– Да, ничего, он еще не служил в армии, они пользуются презервативами, главное, что бы Татьяна не залетела.

        Этот год принес и мне большие праздники и подарки. Приехав поздней осенью к бабуле, я был одарен подарком от Зигмунда. Его подарок можно было сравнить разве что только с покупкой отличного велосипеда. Он вручил мне импортный самокат, привезенный из самой Чехословакии. Он был достижением искусства и технической мысли: на резиновом ходу, с широкими, примерно в три раза шире, чем у велосипеда шинами, которые имели камеры и накачивались насосом. Колеса были сантиметров 20 в диаметре и со спицами, закрыты крыльями. Руль самоката регулировался по высоте, был никелированным, с резиновыми ручками для рук. На заднем колесе был оборудован тормоз, который приводился в действие специальной педалью. На переднем колесе была установлена динамо машина для снабжения электрической энергией фонаря, установленного на руле. Самокат катился бесшумно, прекрасно преодолевал небольшие ямки и трещины. На ровной дороге его можно было разогнать до скорости километров в двадцать пять. Этот подарок вызвал у меня дикий восторг, ну и, конечно, стал предметом зависти всех моих дружков и знакомых.
       Ближе к зиме у мамы закончилась работа продавца газированной воды и перед ней встала проблема, где и как зарабатывать на жизнь. В это время она познакомилась с женщинами, которые занимались доставанием модных и очень дефицитных вещей в Прибалтике, с последующей продажей их на местных нелегальных рынках.
Она со своими новыми знакомыми уезжала на неделю, а то и больше в Ригу или в Литву, где они скупали у работников швейных и трикотажных предприятий одежду и предметы быта. Женщины, которые окружали её в это время, я их видел мельком, мне  очень не нравились. Были они какие-то ненадежные, гнилые. Но работа давала заработок. Другой вопрос, и я это знал, в советской стране это называлось спекуляцией и преследовалось по закону. Поэтому занятие это было опасным. В это время мама серьезные усилия прилагала к тому, что бы получить профессию женского парикмахера. Она ходила на неофициальное обучение, видимо за деньги, к одному очень модному и востребованному дамскому мастеру. Он был настоящим евреем, и заведующим одной из крупных парикмахерских города. Именно у него мама в этот период времени научилась делать очень сложную по тем временам химическую завивку, освоила технологию профессиональной окраски волос, а это процесс очень не простой. В принципе она хотела устроиться на работу дамским мастером, даже приобрела необходимое для этого инвентарь и оборудование, но получить такую работу в Ташкенте тогда было очень сложно.
Видя, какие реальные дела были сделаны мною в доме, начиная от ухода за виноградом и кончая водоснабжением, мама решила сделать мне подарок. Ничего не говоря мне, она через свою знакомую Мусю, купила в Москве в Детском мире действующую модель электрической железной дороги. Работая в вагоне ресторане, Муся все это сделала. Подарок был доставлен и спрятан. Однако, я обнаружил его и открытым текстом спросил у мамы: «Что за большой деревянный ящик стоит в погребе?»
Мама вынуждена была признаться, что это подарок мне ко дню рождения, до которого оставалось еще более двух месяцев.
Беда заключалось в том, что разложить и запустить эту  игрушку в доме, было невозможно. Просто не хватало места. Большой овальный круг главной линии дороги имел в длину примерно шесть метров, а в ширину метра четыре. Конечно, я рассмотрел все составляющие части, а это был и электровоз, четыре вагона, станция, станционный смотритель, система светофоров, мост и даже одна автоматическая стрелка на запуск поезда по второму малому кругу. Факт того, что я обладаю такой моделью, приводил меня в щенячий восторг. Было решено, что никому ничего не говорю, а весной мы установим дорогу в нашем дворе.
      Вскоре вся страна узнала, что с нового 1961 года будет произведена замена денег. Деньги будут заменены на более дорогие. Десять рублей поменяют на один рубль. Сама замена денег была огромным и не однозначным событием в жизни людей. Кто-то паниковал, кто-то стал запасаться продуктами и солью. Подстегивало все это и то, что в магазинах становилось все хуже и хуже с элементарными продуктами питания.
       Новый 1961 год мы встречали у бабули на Миробадской. Там чтили этот праздник, всегда ставилась большая елка и все дети приглашались. Выступали кто со стихами, кто с песенками, мне, конечно, приходилось играть на скрипке. Никто из нас не оставался без подарков. В этот раз для всех был сделан большой подарок, нас повели в цирк, где мы посмотрели новогоднее представление. Все это было очень приятно, но нам с Виктором казалось, что мы уже переросли эти детские забавы.

Весна на улице Весны
     Наступила весна, а в Ташкенте она очень ранняя. Как всегда весной было полно забот
Примечательной особенностью было то, что на границе нашего участка протекал арык шириной примерно  полтора метра. Но вода в нем постоянно имела запах керосина и была далеко не чистой. Этот арык был большим открытым канализационным коллектором. Протекая параллельно  улице Весны, он был естественной границей с участками, примыкавшими  к нам с другой улицы.
Наш участок, совсем небольшой, метров 90 квадратных, отделенный от основного соседнего пристройкой, имел с другими соседями деревянные заборы. На участке были посажены  три куста винограда. Рядом с окном комнаты был куст «Черный Киш Миш», ближе к арыку был куст с названием «Паркентская роза», а рядом с забором других соседей рос куст винограда, называвшийся «Победа». Кроме того, во дворе были посажены какие-то цветы в небольшом количестве.
О винограде стоит сказать отдельно, потому, что он очень помогал в летнее время в пропитании. Черный кишмиш давал всегда очень хороший урожай. Уже к концу июня небольшие, грамм по 300 гроздья винограда покрывали черным ковром сам виноградник. В хороший по урожайности год на этом не большом кусте вызревало более 200 кистей. Этот виноград был без косточек и необычайно сладким. Кисть винограда и кусок хлеба и ты уже сыт.
«Паркентская роза» созревал  к концу лета, его кисти были большими удлиненными, весом до 2 килограмм, он был темно розового цвета с очень вкусными ягодами. Виноград «Победа» – у него были крупные большие кисти с крупными круглыми ягодами солнечного цвета. Внешняя сторона ягод, которая видела солнце, была отмечена ярко розовым загаром.
Виноград относительно неприхотлив, но если все же за ним не ухаживать, то его урожайность резко падает. Главный уход – осенняя обрезка винограда. Если не сформировать правильно куст, то и весной побегов с цветками будет мало. Затем весной, когда уже отчетливо видны побеги с бутонами необходимо провести прореживание. Как правило, весной побегов с бутонами очень много. Если оставить их все, то сил у куста не хватить образовать полноценные грозди и довести их до созревания. Поэтому практически половину побегов выламывают, оставляя наиболее сильные и красивые. В момент, как только завязались ягоды, когда они еще зеленые, и не больше маленькой горошины, на них нападает виноградная тля. Если не предпринять усилий по её выведению, урожая не видать. В этот период, виноград нужно опрыскать серным порошком.
Всем этим хитростям по уходу за виноградом научил меня Зигмунд во время моего пребывания в доме на Миробадской. Применяя эти приемы, у нас с мамой всегда был отличный и богатый урожай. Мама удивлялась, как мне этого удавалось добиваться.

Гагарин
В среду 12 апреля нас отпустили из школы пораньше, поскольку пятый урок, урок физкультуры, был отменен. Без какого либо сожаления я довольно быстро прибыл домой после  13 часов дня и занялся приготовлением обеда, мама была в отъезде, как она говорила «В командировке».
Прибежав домой, в маленькой прихожей, которая использовалась и как кухонька, я занялся приготовлением обеда. В школе нас тогда обедами не кормили, а мама была в отъезде, такая у неё была разъездная работа.
Вдруг я услышал сначала из одного соседнего двора, а затем из второго крики: «Ура! Ура!»
Первая мысль, которая пришла в голову – включить радио. Уже целый год как у нас был радиоприемник с проигрывателем для пластинок, что было тогда большой роскошью. Сделав это, я услышал неповторимый крепкий как металл, но бархатный голос диктора Левитана:
«12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник “Восток” с человеком на борту. Пилотом – космонавтом космического корабля – спутника “Восток” является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич”.
На часах, что стояли на столе, было 13 часов 30 минут, в Ташкенте время исчислялось на три часа раньше Московского. Я выскочил во двор, увидел, что Сергей, мой сосед, непременный участник всех наших увлекательных, но иногда опасных технических забав во дворе, уже был у калитки между нашими дворами. Он почти бегом влетел ко мне, мы с ним обнялись и затем в объятиях начали прыгать и заорали: «Ура!!! Наш человек в Космосе! Ура!».
В этот день не только мы, но и все люди высыпали на улицу. Совсем незнакомые друг другу люди обнимались, некоторые женщины плакали, бабули крестились. Во дворы стали вытаскивать столы, все несли на них кто, что мог, а затем вместе отмечали это радостное событие! Каждый, и стар и млад, чувствовал сопричастность к нему. Полет первого человека в космос не оставил никого равнодушным. Эйфория великого события и причастности к нему, передалась всем, вокруг царил всеобщий праздник. Было ощущение абсолютной нереальности происходящего, как во сне.
Портрет Юрия Гагарина, красивого молодого офицера с обескураживающей улыбкой появился почти в каждом доме. Юра Гагарин стал любимцем для всех нас, молодых и взрослых, даже верующих бабушек.

Железная дорога во дворе
Быстро пролетели дни учебы в пятом классе. Успеваемость у меня была нормальная, и в шестой класс я перешел автоматом. Наступила самая желанная и ожидаемая пора: лето и каникулы.
Конечно, первым делом нужно было и очень не терпелось собрать макет и запустить железную дорогу. Это было не так просто. Там, где нужно было проложить пути, нужно было подготовить основание. Оно должно было быть ровным, плотным. Каждый отдельный блок пути на шпалах имел три рельса, два из которых являлись направляющими и несущими нагрузку, а для электричества выполняли роль «Нуля». Третий рельс в середине был «фазой», предназначался для подачи электрической энергии, которая снималась прижимавшимся к нему специальным токоприемником, имевшимся у электровоза. Наличие электричества в рельсах потребовало уложить изолирующий материал под путями, чтобы не случилось замыкания или ухода напряжения в землю. Все используемое напряжение для двигателя электровоза, работы светофоров и стрелок, для работы автоматики и механизации было постоянным, и составляло 12 вольт. Для этих целей был предназначен трансформатор с плавным регулятором в виде красивой ручки, указывающий на уровень подачи мощности тока на двигатель электровоза.
Соединение сборных блоков рельсов при помощи специальных разъемов, выравнивание их, установка и закрепление светофоров на путях, установка здания вокзала, моста и других прибамбасов, их подключение при помощи довольно сложного комплекта кабелей, все это нужно было сделать в точности по предлагаемой схеме и инструкции.
Обойтись в этом деле без сторонней помощи было невозможно. Поэтому я решил рассказать о наличии у меня такой игрушки Сергею. Я и раньше хотел, откровенно говоря, похвастаться перед ним, но удержался.
Дождавшись вечера, зная, что Сергей уже должен был вернуться из училища, я решил сам наведаться к нему.
Постучав в дверь, я вошел и увидел, что Сергей ужинает.
– Привет, Эд, что случилось, обычно я к тебе прихожу?
– Привет, Серега. У меня есть потрясающая новость.
– Какая?
– Рассказать практически нельзя, надо видеть.
– Хорошо,  сейчас я быстренько доем, и пойдем к тебе.
Придя ко мне, Сергей увидел открытый ящик и кое-какие вынутые части макета железной дороги. Какое-то время он рассматривал все, а затем спросил: «Это что макет железной дороги?»
– Да, Серега, это электрическая железная дорога в разобранном состоянии. Мне её подарили, теперь нужно её собрать. В квартире не получится, только на улице. Короче, что бы все это сделать по уму, нужно хорошенько повозиться. Я предлагаю сначала просмотреть инструкцию, затем прикинуть, как это лучше сделать в саду.
В течение более часа времени мы рассматривали отдельные части дороги, читали инструкцию, смотрели схемы, затем вышли во двор и стали прикидывать и обсуждать, как и где проложим пути, где установим мост, станцию и остальные детали.
– Ну, ты меня опять удивил, да я просто в шоке, я даже мечтать не мог о том, что бы иметь такую модель! – с восторгом произнес Сергей.
– Завтра я должен быть в училище, у нас последний день занятий.
– Понял, – ответил я.
Договорились, что через день начнем работы по монтажу этой  игрушки во дворе.

     Строительно-монтажные работы по прокладке железнодорожных путей, прокладке кабелей начались, как и планировали. Но до пуска движения прошло полторы недели. Самым сложным было устройство самого пути, потому как малейшие неточности в этом деле приводили к тому, что движущийся состав просто вылетал с рельсов и переворачивался.
Помощь Сергея была неоценимой, он трудился с азартом, было видно, что эта работа ему нравится. На мне были в основном организационные и электрические работы: правильное подключение автоматики и работы светофоров.
Наконец, после двух недель работы и испытаний, можно было с чистой совестью сказать, что движение на железной дороге можно открывать.
Торжественное открытие назначили на конкретный день. Сергей пригласил своих двух приятелей из училища, своего дядю Константина, я естественно пригласил Виктора и своего приятеля по улице Женю.
В назначенное время электропоезд двинулся в путь, совершил полный круг сначала по большому кольцу, затем по малому и плавно остановился у игрушечного здания вокзала. Все были довольны и радостны и по этому поводу устроили чаепитие с конфетами.
В дальнейшем, мы с Сергеем предусмотрели меры по сохранности подвижного состава, его на ночь просто относили в дом. Саму дорогу, в случае, если погода грозила дождем, что в летнее время в Ташкенте было большой редкостью, мы нарывали клеенкой.
В течение лета, что только мы не делали с дорогой. Сделали насыпной туннель, посадили вдоль дороги кустики цветов, которые быстро подросли, и часть пути пролегала как в лесу. Устраивали игры в войну, при этом поджигали рядом горючие материалы, например керосин, устраивали мини взрывы. Несколько раз даже устраивали крушения. Состав переворачивался на повороте, нагруженные в него грузы разлетались в стороны, но это все никак не отражалось на отличном состоянии технической части. Когда случались поломки мы упорно и тщательно исправляли их. Месяца два нашим главным занятием в свободное время была возня с этой игрушкой. Я и Сергей страстно отдавались этой игре.
Мама, тоже  была очень довольна, так как мое внимание было поглощено этой технической игрушкой, а то, что мы очень серьезно потрудились по размещению макета в саду, продумали вопросы сохранности, убеждали её в том, что мне можно поручить ответственные дела.
Таких дел было много. Поскольку мама часто была в командировках, то все домашние вопросы, такие как уборка, приготовление еды, стирка и другие. Ей ни разу не пришлось упрекнуть меня в том, что в доме грязно или есть нерешенные бытовые вопросы.
Приехав в июле, из очередной командировки, она сообщила мне, что мой отец, образ которого я уже стал забывать, после болезни умер. Мама слегка всплакнула и сказала, что  теперь нужно будет оформить пособие, полагающееся мне в связи с потерей кормильца.

     Как-то, сидя под виноградником, за летним столом, Сергей, показав на баллон, что лежал у забора, спросил: «А это что за газовый баллон, что он здесь делает?»
– Это углекислый газ, его используют для газирования воды. Мама его в свое время достала, а сейчас он ей не нужен, – ответил я.
– А в нем есть газ?
– Мама говорила, что он полный.
– Давай проверим.
У меня нет ключа, а без него вентиль не откроешь.
Сергей осмотрел вентиль и сказал: «Погоди, я сейчас принесу накидной ключик».
Он убежал к себе и через несколько минут пришел с несколькими маленькими ключами и плоскогубцами. Ни один из ключей не подошел, мы попробовали открыть вентиль при помощи плоскогубцев. Это у нас вышло.
– Слушай, это что получается, что у нас есть углекислый газ, вода тоже есть, осталось только их соединить и можно получить газированную воду, – вслух пришел к выводу я.
Эта мысль засела мне в голову и уже не отпускала. Я вспомнил, как происходило растворение газа в воде при помощи сатуратора у мамы на работе. Через несколько дней решение как бы само пришло в голову. А что если использовать в качестве емкости для воды какую-нибудь резиновую камеру, которую при помощи шланга и переходника можно было бы подсоединить к баллону.  Залив в него воды, затем наполнив газом и закрыв шланг хорошенько потрясти  его. Газ должен был раствориться в воде, затем повторить действие.
Я поделился этими соображениями с Серегой. Он почти тут же отреагировал:
– У меня есть новая камера для баскетбольного мяча. Если её хорошо вымыть внутри может быть её можно приспособить под это дело?
Серега притащил камеру, мы её капитально промыли внутри, налили в неё примерно половину объема воды. Камера стала тяжелой, затем пристроили её к вентилю, и нам удалось наполнить её газом. Камера очень сильно раздулась.
– Так не пойдет, камера просто может лопнуть,- заметил я.
– Давай камеру поместим в сетку, завяжем её, чтобы она не давала возможности ей раздуваться, – предложил Сергей.
– Точно, правильная идея, – сказал я.
Так и сделали. Взяли  сетку для переноски продуктов, вложили в неё камеру, надули камеру до нормального объема, завязали сетку, зафиксировав предельный объем камеры. Все повторили заново. Сетка отлично справилась с ограничением её объема под давлением. Через пару дней, продумав дополнительные детали, и сделав самопальные резиновые переходники, мы получили рабочую модель аппарата для изготовления газированной воды.
Заливали с помощью воронки предварительно охлажденную льдом из морозилки воду в камеру, наполняли её газом, перемешивали воду с газом, повторяли процедуру. Шланг камеры закрывали наглухо приспособленным для этого хирургическим зажимом, который я использовал для ухода за аквариумом.  Научившись получать 3-5 литров газированной воды, перед нами встал вопрос как её сделать вкусной. Здесь помог мой опыт варки сиропов, приобретенный мною во время, когда мама работала продавщицей воды. Вскоре у нас был и сироп собственного производства, сладкий вкусный, оранжевый по цвету, но без названия. Все лето у нас была газированная вода, которой мы даже угощали ребят, которые приходили посмотреть на нашу железную дорогу.
За лето мы несколько раз с Сергеем ездили купаться в Шумиловский городок, а однажды даже совершили далекую прогулку на реку Чирчик. Нам с Сергеем  там понравилось еще тогда, когда мы добывали там песок для аквариума. Понимая, что едем на целый день, я прихватил с собой с собой еды. Для кожи, которая у меня была очень чувствительной к солнцу, я положил в сумку тюбик детского крема, которым летом пользовался для смазывания плеч и спины.
Уйдя от моста километра два вниз по течению и пройдя какие-то дачные поселения, мы нашли прекрасную довольно глубокую, почти в мой рост, галечную заводь. Там и остановились. Место было уединенное, поэтому купались голышом. На берегу росли заросли какого-то кустарника, где можно было укрыться от солнца.
Купаться в этой заводи было огромное удовольствие: вода была очень теплой и прозрачной, течение было слабым, нежным. Из такой воды просто не было желания выходить.
Прекрасная погода, теплая вода сделали наш отдых в этот день отличным. Ближе к вечеру мы отправились обратно домой.
После этого посещения реки Чирчик и купания, наши отношения с Серегой стали еще ближе. Мы уже все понимали без слов по взгляду. Сергей очень трепетно относился ко мне, но никогда не показывал этого при посторонних.

      В это лето нам с Виктором практически не удалось побыть и похулиганить вместе, так как родители отвезли его на все лето к родственникам матери куда-то в Сибирь, откуда она была родом.
        Мама практически все лето была в отъезде. Приезжала ненадолго. Очень много рассказывала о чудесных странах Латвии и Литве. Она говорила, что находясь там, чувствовала себя как за границей. Кругом чистота, порядок, в магазинах полно продуктов питания, да таких, каких мы отродясь не видели. Одна проблема, там надо знать их язык, они очень к этому ревностно относятся. Правда, если ты с кем-нибудь из местных, то проблем практически нет. Эти поездки сделали свое дело: у мамы появились красивые вещи, она стала очень симпатичной, и сколько я понимал, у нее появился ухажер, который пару раз оставался у нас на ночь в маминой комнате. Меня это никак не смущало. Я уже тогда считал, что это абсолютно нормально, ведь у мамы не было мужа.
     Мой аквариум процветал. В нём буйно разрослись посаженные растения, он превратился просто в красивый водный сад. Я прибавил в него рыб. Для придания шика, была приобретена пара черных скалярий, а для кипучей жизни в нём, я купил десяток неонов, маленьких и очень красивых рыбешек, которые жили и передвигались стайкой. Все, кто приходил ко мне, всегда любовались этим подводным миром. Сам аквариум и поддержание в нем биологического равновесия, требовал немало времени и ежедневного внимания.

Вперед к победе коммунизма       
        Лето, как всегда, пролетело мигом. В сентябре начался новый учебный год, я уже шестиклассник пошел в школу.
Занятия в школе, а там прибавилось уроков и предметов, много домашних заданий, занятия в музыкальной школе, все это занимало много времени. Домашние дела и аквариум в придачу, все это полностью занимало время дня. Короче, мне приходилось крутиться.
Серега  с раннего утра и практически до вечера был в училище, у них уже начались практические занятия в депо.  Нашу любимую игрушку – железную дорогу пришлось разобрать, все вычистить и сложить в ящик для хранения до следующего лета. С Виктором тоже виделись редко. У его отца стало сдавать здоровье, Вива, его жена, постоянно делал ему уколы, несколько раз его клали в больницу на лечение, поэтому у брата появилось много домашних обязанностей чисто мужского характера.
       Часто мне приходили мысли, что взрослая жизнь далеко не сахар. Очень раздражало и то, что придя в магазин далеко не всегда можно было купить молоко, масло, макароны. О мясе, курах, яйцах и какой-либо колбасе пришлось забыть.  Иногда, очень редко, эти продукты выкидывали в магазинах, тогда начиналось то, что мы называли «убийство лысого в подвале».
Радио и газеты в это время взахлеб освещали XXII съезд КПСС, называя его величайшим событием не только в жизни нашей страны, но и во всем мире, проходивший в октябре, в только что специально построенном в Кремле дворце съездов.
С величайшей помпой на съезде была принята новая 3 Программа КПСС. Программа построения коммунизма. После её принятия все, что могло говорить, показывать, печатать, в том числе и все учителя повторяли как заклятие заключительные слова программы: «Партия торжественно провозглашает, нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!». Был принят и мы должны были в школе учить наизусть «Моральный кодекс строителя коммунизма».
Для краткого описания своих грез о коммунизме партия придумала лозунг: «От каждого по возможностям, каждому по потребностям».
Конечно, были и приятные новости, так мы стали свидетелями второго космического полета человека в космос – Германа Титова.
В стране и в Ташкенте началось массовое строительство панельного жилья.
Многие люди действительно верили, что к 1980 году обещанный коммунизм будет построен и всем все будет доступно бесплатно. Мы искренне верили, что предстоящие годы изменят нашу жизнь к лучшему, ведь нам обещали это будущее не соседи, а великая коммунистическая партия.

     В эйфории будущего счастья, с новыми деньгами, но при пустых полках магазинов мы встретили 1962 год. Наступивший год запомнился тем, что все планы построения всенародного счастья могли быть уничтожены голодом и возможной ядерной войной.
В школе никаких событий, достойных внимания не происходило. Я втянулся в распорядок дня, время размеренно, но быстро подвело меня к тому, что  6 класс остался позади. Для учителей я был нормальным середняком. Тройки у меня были по труду, по рисованию. Мое поведение, а тогда оценка за него выставлялась, оценивалось как хорошее. Со сверстниками у меня складывались нормальные ровные отношения, но никакой яркой дружбы не возникало. Мне не очень было интересно с ними общаться вне школы.
В конце весны, особенно летом проблема с продуктами встала очень серьезно перед всеми. С 1 июня 1962 года, конечно, «по просьбам трудящихся» цены на мясомолочные продукты  были подняты на 25-30%.  Дороже стали: молоко, масло, творог, сметана, мясо и все то, где использовались эти продукты. Увы, несмотря на повышение цен, снабжение лучше не стало.
Кроме этого начались проблемы с еще одним важным продуктом. С хлебом и хлебобулочными изделиями. В городах впервые после отмены военной карточной системы вводится практика, по которой в магазинах хлеб продавали не более 2,5 кг в одни руки. Из свободной продажи пропали мука и продукты, производимые из неё, например, макаронные изделия. Временами за хлебом нужно было занимать очередь рано утром, до открытия магазина.
А хлеще всего режим экономии проявился в столовых, по которым начались массовые рейды, контролирующие «правильность нарезки» хлеба.
Дело в том, что в советских столовых хлеб вместе с солью, перцем, горчицей просто стоял на столах. Ешь, не хочу. Формально он был бесплатен, то есть в столовой можно было наесться досыта просто хлебом с чаем или водой, взяв хлеб со столов, чего никто не ограничивал. Во всей стране к этому привыкли, это стало доказательством того, что наша страна очень правильная, а негры в США недоедают и пухнут от голода.
Все попытки Хрущева накормить страну полностью провалились. Не помогла ни целина, ни кукуруза – «царица полей», внедрявшаяся насильно к посевам по всей стране, после посещения Хрущевым США.
Несмотря на предстоящий и обещанный коммунизм, недовольство народа было очень глубоким, а царившее повсеместно в газетах, на радио и телевидении восхваление типа «Наш дорогой и любимый Никита Сергеевич» еще больше раздражало. Вокруг гуляли совсем неприличные анекдоты о нём.
    Мы с Серегой в начале лета вновь собрали нашу игрушку – железную дорогу в саду, но такого интереса как ранее она уже не возбуждала. Однажды, когда мы  с ним мылись в душе он, посмотрев на меня сказал: «Еще чуть-чуть и ты станешь совсем взрослым».
В это лето у нас совсем не получалось побыть с Серегой вместе. То у него была практика в депо, то он был занят на соревнования, то дома ему поручали выполнение каких-либо обязанностей. Иногда я откровенно скучал по нему, мы привыкли к общению и очень притерлись друг к другу, несмотря на разницу в возрасте.

     24 июля в стране отмечался День военно-морского флота. Я находился дома, возился с домашними делами, мама должна была приехать из очередной командировки через пару дней.
Я услышал скрип нашей внутренней калитки, шаги во дворе, выглянул в окно и увидел, Константина, одетого в морскую форму  идущего ко мне.
Войдя, Константин сказал: «Привет Эд. Сегодня наш праздник я был на торжественном собрании, а потом мы с друзьями, конечно немного выпили. Я помню, что обещал тебе показаться в морской форме, вот и выполняю твою просьбу».
– Большое спасибо Костя, я рад тебя видеть, в форме ты просто красавец, мне очень нравится, как ты выглядишь в ней. Я, поздравляю тебя с Днем военно-морского флота! Только вот угощать тебя нечем.
– Да я не за угощением,  обещал тебе показать себя в форме, вот и выполняю, а еще, Серега мне все рассказывал какой у тебя красивый аквариум. Вот я и подумал, а не завести ли мне тоже аквариум, я же к воде не равнодушен, в душе моряк. Хочу посоветоваться с тобой с чего начать это дело. Так что, если ты не против, показывай свое хозяйство и дай советы.
– Аквариум вот он – смотри.
Костя присел на корточки и стал рассматривать жизнь в аквариуме. Увидев силуэт человека, мелкие рыбы по привычке тут же начали крутиться около переднего стекла, предполагая, что их будут кормить.
– Вот какие шустрые и все понимают, – сказал Константин.
Он встал, я его осмотрел внимательным взглядом, позволил себе потрогать его форму и предложил: «Костя присаживайся».
Костя присел на диван, а я залез в свой шкафчик и достал оттуда книгу для начинающего аквариумиста, присел рядом с ним и сказал: «В этой простой книжке, есть все, что нужно знать для начала, ну и, конечно, если будут какие-то вопросы я к твоим услугам. А начать нужно с простейших вещей»…
– Эд, я пришел к выводу, что обязательно заведу аквариум, побольше твоего, ведер на  десять, и сделаю его таким же красивым. Очень надеюсь, что ты мне поможешь советом и практикой. Я не останусь в долгу.
– Конечно, Костя, я уже через неделю буду в гостях у одного знаменитого аквариумиста, я узнаю у него, где можно приобрести большой аквариум и сколько он будет стоить. А все остальные вопросы я помогу тебе решить. Конечно, на оборудование и на рыб понадобятся  кое-какие деньги.
– Это не проблема, я неплохо зарабатываю.

      Лето 1962 года будоражило народ не только потому, что были проблемы с продуктами. Очень сильно напрягали отношения с Западом. Когда в 1959 году Хрущев прилетел в Америку с визитом на самолете ТУ-114, для которого в штатах не было подходящего трапа, а его встречали там хорошо, то всем казалось, что, вот наступило время, когда гонка вооружений наконец-то будет остановлена.
Однако в 1961 году случился Берлинский кризис, когда была построена  Берлинская стена и Западная и Восточная часть берлина были разделены, что никак не улучшило международную обстановку.
В 1962 году, с весны на Кубу, где в 1959 году власть перешла к Фиделю Кастро, были доставлены и установлены наши  тактические ракеты с возможностью доставки  атомных боеголовок, возник, так называемый, Кубинский (Карибский) кризис.
И хотя в октябре он закончился благополучной развязкой, нервотрепки он принес всем много. В Ташкенте, в течение лета,  часто включали сирены. В воздухе мы видели летающие истребители. Все это откровенно пугало и не давало возможности быть уверенными, что все, что обещала партия народу, будет выполнено, поскольку в случае возникновения ядерной войны, ни США, ни нашей любимой партии, ни советского народа, как, впрочем, и других народов на планете не осталось бы. Ученые предсказывали в этом случае глобальную ядерную зиму и мучительную смерть для тех, кто не сгорит в атомном пекле.
Мы хоть и были еще молодыми, но уже понимали, что всем нам, в случае войны, может настать  полный кирдык.

       Вскоре пришла еще одна неприятность. Деятельность, которой занимались тетки, по покупке, как оказалось краденой, продукции с предприятий  легкой промышленности в Прибалтике, в которой хоть и краем, но участвовала моя мама, была прикрыта БХСС. Теток арестовали, а к нам вместе с мамой пришли менты в гражданском. В доме был произведен обыск, ничего не нашли, но маме пригрозили статьей за спекуляцию.
Для неё это было большим ударом, и хотя она со мной не делилась своими переживаниями, я видел, что ей не сладко.
Где-то в августе, мама посадила меня напротив себя и сказала:
– Слушай, сын, я приняла решение и в сентябре уеду в Магаданскую область, потому что найти здесь работу, которая дала бы хороший заработок, я не могу. Думаю, что там, на Севере, я смогу устроиться дамским мастером. Так что 7 класс тебе придется учиться опять в 49 школе, а жить у бабушки Марии. Как только я устроюсь там, я заберу тебя к себе, ты только хорошо закончи 7 класс. За этим домом  присмотрит моя мама, бабушка Александра.
Сказать, что меня такое решение мамы обрадовало или расстроило, я не мог. Ну, раз надо так, значит, сделаем так.
Мама просила приготовить все свои вещи для переезда. Договорились, что аквариум поедет со мной на Миробадскую.
Мама спешно стала готовить свои вещи, которых набралось много, поскольку она собиралась покинуть Ташкент навсегда. Она решила ехать на поезде до Владивостока, а там, в бухте Находка, сесть на судно и плыть морем до г. Магадана.
На прощание, мы  сходили с мамой в центр города, где сфотографировались на фоне фонтана, что напротив оперного театра им. А. Навои.

     В конце августа мы проводили маму в дальний путь. Конечно, провожали все, кто мог. В багажный вагон положили багаж мамы, её разместили в купе, а затем на перроне устроили прощание. Женщины плакали все. У меня так же слезы были на глазах. Горьким был не сам отъезд, а то, что мама, уезжала в край, где у неё не было ни одного знакомого человека, в край, славящийся суровым климатом, в край до которого более пяти тысяч километров, в край, который имел известное всему советскому народу имя: Колыма. Имя, которое, как приговор наводило ужас и страх на большинство людей.
Поезд тронулся и, набирая скорость, вскоре скрылся из глаз. Я вернулся на улицу Весны. Я много раз оставался один в этом доме и не испытывал никаких проблем, но сегодня я чувствовал, что осиротел. Я понимал, что не только в жизни мамы, но и в моей, грядут большие перемены.
Зная о том, что мне предстоит смена места жительства, вечером ко мне пришел Серега. Ему не надо было ничего объяснять, он все понял, взглянув на меня. Он присел рядом со мной на диван, обнял меня, мы  долго сидели молча. Наше прощание был молчаливым, но от этого еще более проникновенным.
На следующий день приехал отец Виктора вместе с ним. Мы с Виктором погрузили подготовленный к переезду аквариум, забрали рыб помещенных в пяти литровую банку, какие-то вещи, я закрыл дом и уехал.
На Миробадской для аквариума уже был подготовлен специальный стол, мы с Виктором поставили его на него и я занялся наполнением его предварительно отстоянной водой, посадил растения, выпустил из банки рыб. Рыбы забились по углам. Переезд для них стал большим стрессом.
Мне была отведена отдельная комната, комната Зигмунда. Он в это время переехал жить к своей спутнице, гражданской жене, поэтому у меня были очень хорошие условия. В комнате было две кровати. Одна из них для меня. В центре стоял хороший стол с венскими стульями, имелся шкаф, а на отдельном столике в углу у окна красовался эксклюзивный, красивый и шикарный  «Фестиваль» радиоприемник с проигрывателем. Здесь мне предстояло прожить почти год.
Бабушка Мария встретила меня как всегда очень приветливо, мне показалось, что она была рада тому, что в доме появился я. За эти два года она немного сдала, стала чуть хуже ходить.
С началом нового учебного года пришлось снова идти в уже известную школу. В 7 классе я не встретил ни одного знакомого, все были новые. Ребят и девчонок было поровну. Так случилось, что меня посадили за третью парту со стороны окон, моим соседом по парте оказался Рустам Якубов, сын директора школы.
Он оказался вполне нормальным парнем, нисколько не старался выделиться из общего фона и вскоре у нас с ним установились хорошие стабильные отношения. Я даже побывал у него в гостях в квартире. Их семья жила прямо в здании школы, но вход в их трехкомнатную квартиру был отдельным. Это была скромная квартира, без каких либо излишеств.
Я понимал, что в этой школе мне учиться всего год, поэтому особенно ни с кем не сходился и не завязывал каких-либо отношений. Никому, ни ученикам, ни учителям я не говорил, что продолжаю ходить в музыкальную школу, я скрывал это.
Я чувствовал, что внутри меня происходят какие-то перемены. Что за перемены, я не понимал, но я чувствовал, что все, что было со мной до этого, все это сгорело, оставив только воспоминания. Близкими и реальными для меня оставались только двое: брат Витька и Сергей. Остальное вроде бы осталось в памяти, но помутнели воспоминания, они стали бесцветными. Мне жалко было расставаться с этими воспоминаниями, но я ничего не смог с этим поделать. Я не мог понять себя в части отношения к учебе в музыкальной школе. С одной стороны я уже очень неплохо играл, временами доставляя себе утонченное удовольствие. Но  очень часто я просто ненавидел скрипку, потому как она и музыка, которую я играл, не ассоциировалась у меня с моими желаниями.
Я серьезно думал, что хочу стать военным, более сильным, более наглым, более грубым, более грязным в чувствах. Я начал обращать внимание на то, как я выгляжу, мне хотелось быть одетым подчеркнуто вызывающим образом, либо безумно модно, либо быть в форме. Я  хотел пахнуть табаком, соляркой, уметь выпивать и все это не для того чтобы нравиться, а для того чтобы своим видом и поведением послать подальше всех, кто пытался мне рассказать что такое хорошо, что такое плохо: как себя надо вести с девочками, какими должны быть целомудренными мальчики. По непонятным и не видимым причинам часто у меня наступала спонтанная эрекция, причем это могло случится и в общественном транспорте и дома и на улице. Все вместе взятое, возможно и стало причиной, что во мне нарастали противоречия и подростковая агрессивность. Мне было наплевать, как я воспринимаюсь посторонними людьми, учителями, даже если они могли видеть торчащий бугор моих штанов.
Мне повезло в том, что бабуля была человеком развитым и её нисколько не волновали вопросы, что молодежь носит не ту прическу, одета не так как надо, слушает не ту музыку и танцует другие танцы. Хотя принципы правильных человеческих отношений у неё были очень точными и правильными.

    В советском обществе внешние проявления были очень важными идеологические вещи, по которым судили наш, советский ты или чужой.
В нашем классе училась девчонка, которая тоже уже понимала, что от того как она выглядит в её жизни может многое зависеть. Мы с ней не подружились, мы с ней сошлись на том, что хотели научиться в паре танцевать вошедший в моду и запрещенный рок энд ролл и чарльстон. Несколько раз она приходила ко мне, бабушка не была против. Мы ставили на нашем проигрывателе и громко включали записанную на фирме «Балкантон» пластинку, на которой Доменико Модуньо исполнял песню «Моряки, женщины, неприятности». У нас все получилось, мы стали очень эффектной парой в танце.
      Внешние проявления были очень важными идеологическими тестами, по которым судили: ты наш, советский или чужой. Очень скоро я все это почувствовал на своей шкуре. По какому-то празднику календаря, в школе проводили так называемый школьный вечер. Мы решили с моей новоиспеченной подругой удивить  наших одноклассников. Мы пришли на вечер, который начался в 4 часа дня модно одетые: я в узких брюках и в туфлях с зауженными носками, а она в широкой юбке чуть ниже колена, типа «солнце», а прическа у нее была «конский хвост». Прихватили с собой пластинку, под которую учились танцевать. Мы решили с моей новоиспеченной подругой удивить  наших одноклассников.
На вечере читали какие-то стихи, затем под проигрыватель можно было станцевать вальс или польку. Никто на эти предложенные танцы из школоты не откликнулся. Мы попросили поставить нашу пластинку, никто не предполагал, во что это выльется, поэтому пластинку поставили, а мы, как только заиграла музыка, выдали все, чему научились на гора. Часть школьников пошла танцевать вместе с нами, кто как мог, а присутствующие учителя замерли с открытым ртом.
После этой выходки, как её назвали впоследствии учителя, вызывали наших родителей. Отвечать за меня пришел Зигмунд. Ему наговорили, что я своим поведением пропагандирую западный, империалистический, враждебный образ жизни. С таким мировоззрением меня не примут в комсомол.
Дома, мне только сказали одно: не стоит показывать свои возможности на людях в школе. Если очень хочется потанцевать современные танцы, пригласи своих друзей человек пять к нам, сидите, общайтесь и танцуйте свой рок энд ролл. А что касается комсомола, ну не примут в этот раз, примут в другой.

     От мамы пришли первые хорошие вести. Добиралась она  до Владивостока 6 дней, затем ей удалось попасть на последний в навигации пассажирский пароход в порту Находки. Пароход шел до Магадана (Нагаевская бухта) 5 дней. Штормило, поэтому мама очень намучилась с  морской болезнью. Прибыв в Магадан, она самостоятельно начала обходить бытовые комбинаты, предлагая свои услуги. В одном из них ей подсказали, что есть вакансия не в Магадане, а в поселке Палатка, это Хасынский район, 87 километров по колымской трассе. На свой страх  и риск мама поехала туда и там ей повезло. Ее взяли на должность парикмахера в единственную парикмахерскую поселка на работу. Ей даже дали угол для проживания. Комнату в том же здании, где находилась баня и парикмахерская. То есть авантюра с переездом разрешилась благополучно.

     Незаметно пролетела половина года, наступил праздник Новый Год. На Большой Миробадской, как всегда, была наряжена елка. Но от традиции собирать детей отдельно от взрослых отошли. Детей, которые могли участвовать, стало мало, да и выросли мы.
Поэтому  1 января после обеда собрались родственники из Чиланзара, и все другие. Бабушка как всегда постаралась, стол был накрыт на славу. Из «детей» были только мы с Виктором, да и какие мы были дети, мы уже были подростками, если не сказать  молодыми мужчинами.

     Весной несколько раз в выходные я устраивал молодежные вечеринки, конечно в дневное время. Приглашал ребят из школы. Мы болтали, слушали модную музыку, танцевали. Как правило, приходили три девчонки, присутствовал я и приходил один парень из 8 класса, его приглашала одна из девиц, которая сохла по нему. Он был высоким, очень крепким, спортивным, красивым уже с выраженными повадками мужчины, и школьные девки, в том числе и постарше, гонялись за ним, как стая дворовых собак за пацаном на велике. Его родители занимали довольно высокое положение, отец раньше служил в Германии, сейчас нес службу в  Военном округе, в звании полковника, вскоре должен был стать генералом. Естественно, парень был сам по себе на уме, никого всерьез не воспринимал, в том числе и меня, хотя у меня было желание завязать с ним дружбу. Однажды девица, которая его приглашала, тайно принесла бутылку вина. Мы её распили, но убрать забыли. Бабушка нашла её, после чего без скандалов и разборов полетов, наши вечеринки были прекращены.

     Весна набирала силу, доказывая это теплом, уже отцвели деревья, а в саду  радовали растущие побеги будущих цветов. Приближался конец учебного года.
В один из выходных на Миробадскую приехал Виктор с родителями. Мы с братом, конечно,  нашли место и уединились для наших разговоров. Он, под абсолютным секретом, поведал мне, что родители раскололи Татьяну, им стало известно, что она с Колькой дотрахалась до того, что забеременела. Ей пришлось в страшной тайне делать аборт. А ведь ей было всего 17 лет. Хорошо, что маманя имеет связи в медицине.  Если бы узнали в школе, а это выпускной 10 класс, был бы огромный скандал, нравственность школы и комсомольской организации была бы утоплена. Да и у Кольки тоже было бы много проблем, выход из которых – женитьба. Но тут подоспел призыв. На большом семейном совете приняли решение: Коля пусть идет отдавать долг родине. После службы, через три года, когда ему будет 22, а Татьяне 20, пусть решают сами, создавать ли им семью. Так что в следующие выходные проводы. Он лично просил меня, что бы ты тоже был на проводах, он тебя помнит и хочет видеть.

     Приглашения Николая мне польстило, так как я к нему очень хорошо относился, и часто вспоминал. Я помнил, как он отшил одного придурка на «Нашем месте», когда меня туда привел Витька. Во дворе Николай был лидером, справедливым, решительным  и уважаемым. Поэтому наступления дня проводов я ждал с нетерпением.

       Процесс проводов в армию в то время был важнейшим атрибутом доказательства статуса семьи, и её верности государству. Поэтому  людей приглашали много, выпивки было до отвала, угощали всем, что могли достать. Пили, пели, танцевали, плакали. В отличие от свадьбы никогда не дрались.  Да это и было понятно, так как срок службы в сухопутных войсках составлял три года, а в морском флоте – четыре, а за время службы полагался только один отпуск продолжительностью 10 дней, не считая дороги. Как правило, ребят раскидывали по стране подальше от родного дома.

Проводы были организованы на  широкую руку. Гостей было много. Все родственники, в том числе приехавшие из других городов, конечно родители Татьяны. Практически все дворовые друзья, многие из которых бывшие постоянные посетители «Нашего места», кроме тех, которые уже служили и тех, кто сел. Все повзрослели и изменились, ведь прошло  два года.
Хоть и с трудом, но все поместились за столом, который был сооружен в большой комнате. Проводы начались и шли своим чередом. Бывалые мужики давали Николаю советы, как нести службу, женщины просили писать почаще и не забывать высылать фото. Друзья просили не забывать и тоже писать. Татьяна, судя по всему по приказу родителей, присутствовала, но вела себя не более как соседка, делая вид, что они с Колькой только знакомые соседи. На перекур все, выходили во двор. Там продолжалось общение и разговоры, в том числе  и с другими жителями подъезда и дома. Туда же была вынесена закуска и выпивка, поэтому досталось и нам с Виктором. Мне так и не удалось поговорить с Николаем, так как он постоянно был занят то с гостями, то с родителями.
Поздно вечером, гости, которые могли добраться до дома, покинули проводы, оставшихся приезжих, начали пристраивать на ночевку. Их размещали и на балконе, и на полу, и в Витькиной квартире. Только Николаю оставили его комнату для него. В конце концов, выяснилось, что для меня места не нашлось. Мама Николая спросила его, не будет ли он против, если я переночую с ним. Николай дал согласие, и мне было приказано идти спать к нему в комнату.
Утром нас разбудила мама Николая, приоткрыв дверь в комнату и не заходя в неё.

     Через полчаса после подъема Николая посадили в машину и увезли в Военкомат. С ним поехали только родители. Все, проводы закончились. У меня было отвратительное настроение, мне казалось, что проводил я ни Николая, а свое детство, но кем я стал, я не понимал, я был в растерянности.

     Уже через две недели, я получил первое письмо от Николая из учебки. Передал мне его Витька, оно пришло на его имя и по его адресу, я Николаю даже не оставил своего адреса. Витька срочно приехал ко мне и вручил письмо мне. Письмо было коротким, в нем сообщалось, что Николай попал служить в горные мотострелковые войска, в Кабардино-Балкарии в учебную роту. Был указан его адрес. Никакой другой информации в этом письме не было. Единственное, что меня сначала удивило, письмо начиналось так. «Дорогой мой братишка!». Я понял, что Коля специально так обратился ко мне. Это было гарантией, что проверяющие письма в армии контроллеры, не заподозрили чего-либо. Вот умница, подумал я. Тут же ему ответил, поблагодарил за письмо, написал, что скучаю по любимому брату, но предупредил, что вскоре у меня предстоит смена адреса, о чем я ему сообщу.

     В конце мая закончился учебный год, в школе выдали документы об окончании 7 класса. Отличником я не был, но троек в табеле не было. В доме на Миробадской начали готовить меня к отъезду к маме на далекую Колыму.

2021 г.

 © Copyright: Петер Правдин, 2024
Свидетельство о публикации №224040901822